Каждому по возможностям. Куда пропадают «особенные» дети в Петербурге?
В детсадах Петербурга - более 34 тысяч детей с ограниченными возможностями здоровья. В школах - всего 19 тысяч. Вопрос: куда делись остальные?
Фото: Pixabay / FeeLoona
Анфан террибль
Идет запись в первые классы, и в обычной ситуации главная морока родителей - определиться со школой. У родителей детей с ограниченными возможностями здоровья две мороки: определиться с тем, нужна ли особая школа, и если да - то какая.
«Особых» детей детсадовского возраста в Петербурге больше, чем числятся в детсадах: нередко родители сидят с чадами дома. Впрочем, проконсультироваться можно и в службах ранней помощи, и в консультационных центрах, но, как говорит начальник отдела комитета по образованию Анна Грубская, все равно «не все родители знают о своих правах»:
- Им, допустим, кто-то сказал, что нужно учиться в специальной школе или в коррекционной - и они идут туда. Хотя, возможно, рассматривали бы и инклюзивное обучение.
«Школьных» вариантов три.
Первый - школы, которые раньше назывались специальными коррекционными, а теперь - адаптивными. Их 56: это и школы «смешанные» (учатся дети с разными проблемами со здоровьем), и «узконаправленные» (скажем, школа для слепых и слабовидящих им. Грота или школа № 616 «Динамика» для детей с заболеваниями опорно-двигательного аппарата). В них занимаются более 15 тыс. учеников.
Второй вариант - коррекционные классы (их 297) в обычных школах. В них учатся более 3,5 тыс. детей.
Третий - инклюзивное образование. Сейчас 720 детей с теми или иными проблемами со здоровьем учатся в обычных классах обычных школ.
Выбор, как утверждают в комитете, всегда за родителями.
В этом и неминуемая загвоздка. Задайте запрос в поисковике «Неуправляемый ребенок в классе» - как лавину прорывает: «бьет детей», «пописал моему ребенку в портфель», «матом ругается на учительницу».
Родительский комитет осаждает директора школы, тот - «а что я могу поделать?». Тогда донимают родителей «неуправляемого», те отбиваются: «Наш ребенок нормальный». Впрочем, все же идут с ребенком на психолого-медико-педагогическую комиссию (ПМПК), которая есть в каждом районе. Но нередко родители рассматривают ее как «наклеивание ярлыков», притом что задача комиссии - только выработать рекомендации в интересах ребенка. И если в год в районные ПМПК обращаются примерно 4200 семей, то из них 30 - 40 потом оспаривают «районное» решение в центральной ПМПК, по словам ее замдиректора Елизаветы Соболевой. Это очень небольшая доля, но кто знает, сколько семей ничего оспаривать не стали, но остались при своем мнении?
- Бывает, нет точного понимания проблем ребенка, недоверие, страх, - комментирует Елизавета Соболева.
- Есть вопрос адекватного восприятия собственного ребенка. Принять ребенка - тоже большой труд, - говорит Ирина Голубева, зав. детским садом № 41 комбинированного вида «Центр интегративного воспитания». - Надо не закрываться от проблемы, а включаться, быть настоящим родителем.
Ребенку, говорят сотрудники комитета, зачастую не так много и нужно: помощь учителя-дефектолога, логопеда, возможно, дополнительный год в начальной школе. В противном случае к четвертому-пятому классу у школьника уже заученная «ситуация неуспешности», низкие баллы, и все равно приходится «пойти на комиссию» и уже с трудом выправляться классу к восьмому-девятому.
К тому же, напоминает Анна Грубская, заключение комиссии - не «раз и навсегда»:
- Не случайно срок действия заключения укладывается в год. Были случаи, когда родители получали рекомендацию перевести ребенка на более легкую образовательную программу, а через год мы видели, что он может брать более сложные программы.
К вопросу о том, почему «особых» школьников в полтора раза меньше, чем «особых» детсадовцев: вот как раз потому, что родители вовремя спохватились. Например, нарушения речи (самая частая проблема) к школьному возрасту успевают исправить либо абсолютно, либо в достаточной мере, чтобы не нуждаться в особенных условиях в школе.
Ол инклюзив
В ПМПК можно обратиться и самостоятельно, и по направлению - от образовательной организации или медицинской. Но обследование проходит только с согласия родителей. И если для них заключение комиссии - рекомендательное, то для образовательного учреждения и для районных властей - обязательное.
То есть район должен будет обеспечить специальные условия - материально-технические, методические (например, адаптированные программы или пособия), кадровые (скажем, психолого-педагогическую помощь). Вот еще зачем нужна комиссия: чтобы официально сформулировать необходимые условия. Нет заключения - нет обязательств у местных властей.
В числе прочего это касается инклюзивного образования.
Инклюзия - это не просто «в одной школе учатся все - и здоровые, и не очень». Это «учатся все, потому что в школе созданы условия». Если их не создать (например, в исторических зданиях не оборудуешь специальный лифт), то в районе подыскивают другую школу.
Как говорит Анна Грубская, инклюзивное образование в Петербурге начало активно развиваться лет пять-шесть назад. Тогда около ста детей пошли не в специальные школы, а в обычные. Сейчас на инклюзиве, повторим, учатся 720 детей. Но это официально. А есть, добавляет Грубская, так называемая стихийная инклюзия. Внешне вроде бы то же самое: например, ребенок со слуховым аппаратом учится вместе со слышащими ровесниками. Но если в случае «официальной» инклюзии школьник прошел ПМПК и на основании ее рекомендации районные власти подыскали возможность тьюторского сопровождения, то в неформальной ситуации школа не обязана создавать особые условия.
На вопрос о том, как относятся родители «обычных» детей к инклюзии, Анна Грубская отвечает: «По-разному». Три года назад в школе № 232 Адмиралтейского района был создан «ресурсный класс» для детей с аутизмом: отдельное помещение, отдельные занятия, но постепенно дети с расстройством аутистического спектра начинали посещать и общешкольные мероприятия.
- За три года мы увидели потрясающие результаты, - говорят в комитете. - Директору и педагогическому коллективу удалось создать очень понимающую, доброжелательную родительскую среду.
- Руководитель должен озадачиться не столько работой с семьей, сколько работой с кадрами, - уверена Ирина Голубева. - Главное - настроен ли педагог на ребенка. На школе может быть и табличка «инклюзивное образование», и пандусы, но, если люди не готовы, учреждение нельзя назвать инклюзивным.
Как вспоминает Голубева, еще несколько лет назад некоторые родители, услышав об инклюзивных группах, просто вставали и уходили. Сейчас в Центр интегративного воспитания родители просят принять и вполне здоровых детей. И именно в инклюзивную группу. Нередко честное объяснение звучит в таком духе: это я для своего здорового ребенка делаю, чтобы знал, что в жизни может быть всякое и с каждым, чтобы понимал, что такое взаимопомощь и что не по каждому поводу можно ныть.
Читайте также о крупнейшем образовательном форуме в Петербурге
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 060 (6413) от 03.04.2019 под заголовком «Каждому по возможностям».
Комментарии