Как Некрасов стал собственником усадьбы «Карабиха»
Утверждение, что усадьбу «Карабиха» великий русский поэт выиграл в карты, ученые-некрасоведы с негодованием отвергают. Разумеется, это не так — не выиграл, а купил. Причем за очень приличную сумму. На деньги, выигранные в покер… Ибо Николай Алексеевич, обладавший редкостным математическим умом, в этой игре был невероятно удачлив. Став к тому времени известным литератором и обретя финансовое благополучие, он решил подыскать «дачу» на лето. И именно на Волге, где прошло его детство. Родительское имение в деревне Грешнево, проданное за долги его деда (тоже заядлого картежника!), выкупил, но селиться там не хотел. Воспоминания о той жизни, увы, были не самыми радужными.
Через полтора века поэт снова вернулся в родные места / ФОТО автора
На холме над речкой Которосль
«В неведомой глуши, в деревне полудикой // Я рос средь буйных дикарей», — горестно напишет он, обращаясь к своим детским годам. Деспотизм и пьянство отца, его издевательства по отношению к жене и собственным крестьянам оставят в душе мальчика неизгладимый рубец. Но великолепная природа, которую с тех пор он страстно полюбил, много лет тянула его обратно. «В деревне я ищу полной свободы и совершенной беспечности… — пишет он отцу, отношения с которым к тому времени наладились. — Вот почему я ищу непременно усадьбу без крестьян, без процессов и, если можно, без всяких хлопот».
После долгих поисков поэт остановился на «Карабихе» — роскошном, но изрядно обветшавшем имении, стоящем на высоком холме над речкой Которосль в 15 километрах от Ярославля. В 1861‑м он взял его в аренду, а спустя 2 года и купил.
Гостиная в большом усадебном доме была местом многих домашних праздников и дружеских встреч / ФОТО автора
Что означает слово «Карабиха», до сих пор точно неизвестно. По преданию, в 1435 году здесь произошло сражение между великим князем Василием Васильевичем Темным и галичским князем Дмитрием Шемякой. Василий наголову разбил Дмитрия, покарав его за вероломство: «кара бе там» — так написано в летописи. Другая версия отсылает к старославянскому глаголу «карабить» — пахать. А третья — к названию Карабитовой горы, по которой проходил старый московский тракт. Проезжие путники «карабкались» по дороге, и, может, от этого слова произошло название местности…
Изначально имение принадлежало князьям Голицыным. Один из них в 1801‑м стал гражданским губернатором Ярославля и сделал усадьбу парадной резиденцией. Имя архитектора, спроектировавшего архитектурный ансамбль в модном для того времени стиле классицизма, неизвестно. В центре композиции — большой двухэтажный дом с четырехколонными портиками на северном и южном фасадах и смотровой башней-бельведером на крыше. По бокам два флигеля, соединенных с главным зданием галереями. К тому времени как поэт здесь поселился, галереи обветшали и вскоре были разобраны. Зато все остальное сохранилось до наших дней, в том числе парадный двор-партер, а также два живописных парка с прудами и сад-огород.
Здесь, вдалеке от петербургской суеты, поэт обрел не только чувство слияния с малой родиной, но и желанное вдохновение. «Но я реки любимой не покинул. // Вблизи ее песчаных берегов // Я и теперь на лето укрываюсь. // И, отдохнув, в столицу возвращаюсь // С запасом сил и ворохом стихов».
В «Карабихе» он предполагал проводить 6 – 7 месяцев в году. Но хлопоты по журналам (сначала «Современник», а потом «Отечественные записки») отлучаться из столицы надолго не позволяли. Получалось месяца 2 – 3. Но за 10 таких «сезонов» Некрасов написал стихотворения «Дедушка Мазай и зайцы», «Орина, мать солдатская», «Калистрат» и поэмы «Мороз, Красный нос», «Русские женщины», «Дедушка». В «Карабихе» поэт задавался вопросом «Кому на Руси жить хорошо?» и, размышляя над ним, создал отдельные главы одноименной поэмы.
Вино, охота и подруги
Кабинет поэта — центральное помещение второго этажа. Огромная комната с двумя большими окнами и дверью, ведущей на балкон. Интерьер впечатляет: два трюмо в стиле рококо, великолепные резные шкафы с книгами, на стенах — множество фотографий и портретов (в том числе авторская копия знаменитого предсмертного портрета Некрасова работы Крамского). Разумеется, взор приковывает двухтумбовый письменный стол из карельской березы. Кресло, обитое сафьяном. И восьмигранная корзина для бумаг с деревянным декором в виде двуглавого грифона. Красиво, солидно, но… при жизни Николая Алексеевича этих предметов здесь не было. Из квартиры на Литейном после его смерти их привез брат поэта Федор Алексеевич.
Комната охоты говорит об одном из главных увлечений Некрасова / ФОТО автора
Собственно, и этот кабинет вскоре после покупки имения стал принадлежать ему. Как, впрочем, и само имение, которое в 1867 году Некрасов переоформил на брата. У него была большая семья, двенадцать детей (двое из которых умерли в несовершеннолетнем возрасте), и поэт без колебаний уступил им большой дом, переселившись в восточный флигель.
Федор Алексеевич сумел не только сохранить усадьбу для наследников, но и превратил ее в доходное предприятие. Приведя в порядок и обставив «по‑богатому» все имеющиеся жилые постройки, он добавил к ним много хозяйственных. Часть из них сохранилась до наших дней. Бондарная мастерская, людские, ледник, винный склад… Главной же статьей дохода был винокуренный завод, к которому добавились водочный, пиво-медоваренный и солодовенный. Развивать это производство активно помогал и Николай Алексеевич. За что, кстати, многие современники его порицали.
Успешный семейный бизнес позволял обеспечивать и бурную летнюю жизнь. Постоянные гости, катание на тройках, пикники, грандиозные выезды на охоту, домашние спектакли…
Многолетняя спутница Некрасова, его верный соратник по журналу и соавтор нескольких литературных произведений Авдотья Панаева, однако, в «Карабихе» не побывала — к тому времени их союз распался. Зато сюда вместе с поэтом приезжали его новые подруги. Сначала французская актриса Селина Лефрен, а потом крестьянская девушка Фекла Викторова, которую Николай Алексеевич «для солидности» переименовал в Зинаиду Николаевну.
Была она малообразованной, но поэт активно занялся ее воспитанием. Зинаида хорошо пела, и сегодня посетителям «Карабихи» показывают рояль, который он специально взял напрокат для ее музыкальных занятий. Последняя гражданская жена Некрасова (а обвенчались они за 8 месяцев до его смерти) была бесконечно предана ему, знала наизусть массу его стихов, сопровождала даже на охоте, причем неплохо ездила верхом. Правда, однажды она случайно застрелила любимую собаку мужа — пойнтера Кадо. Некрасов жену ругать не стал, но после этого на охоту больше не ходил. А в память о погибшем друге рядом с усадебным домом поставил гранитную плиту.
Отвоеванный мир
Восточный флигель, где по приезде в «Карабиху» обитал Николай Алексеевич, роскошью не поражает. Но обустроен, тем не менее, весьма комфортно. Столовая с дубовым обеденным столом и мягкой мебелью. Здесь же — кресла, выполненные по заказу Некрасова и украшенные вырезанными из дерева длинноухими собачьими мордами. Скромная спальня — комод, зеркало в раме из красного дерева и маленькая, но тонко сработанная прикроватная тумбочка. Гостиная с мраморным камином, диваном-оттоманкой, чучелом добытой на охоте птицы и бюстом Вальтера Скотта. Рядом с выходом на балкон — конторка, на которой лежат копии рукописей Некрасова.
Для работы, впрочем, предназначался специальный кабинет, обставленный весьма лаконично. Бюро-секретер из красного дерева, диван, письменный стол с приставленным к нему креслом. За столом, однако, поэт только записывал уже готовые стихи. Обладая феноменальной памятью, он все свои произведения сначала «вышагивал», полностью выстраивая их в голове.
Увы, подлинных некрасовских вещей здесь осталось немного. Хотя к революции 1917 года имение подошло в полном порядке. После национализации в 1919‑м здесь «поселились» совхоз «Бурлаки» и санаторий для туберкулезных больных, вместо которого в начале 1930‑х годов был организован детдом.
Создание музея в «Карабихе» началось лишь в 1946 году. Первый его хранитель Анатолий Федорович Тарасов увидел картину печальную. «Вся территория усадьбы находится в антисанитарном состоянии (развороченные помойные ямы, кучи выброшенного навоза, сломанные заборы…). Нижний парк вырублен более чем наполовину. Верхний сад почти совершенно вырублен», — писал он в своем дневнике.
Молодому фронтовику, выпускнику филологического факультета Ленинградского университета, пришлось снова «воевать». Он выбивал средства на реставрацию и благоустройство усадьбы, добивался закрытия проезда через ее территорию и строительства параллельной дороги, занимался выселением размещенных в зданиях организаций, собирал информацию об истории усадьбы и семьи Некрасовых, вел поиск некрасовских вещей.
Несмотря на трудности, Тарасов был счастлив. «Не каждому музейщику выпадает счастливый жребий — строить заново целый музей», — признавался он. Без малого 50 лет прожил Анатолий Федорович в «Карабихе», из них 31 год отдал музею. Завещал он ему свой творческий архив и библиотеку, материалы которых и сейчас используются в работе. «После меня, — написал он, — останется потомкам не автомашина и дача, а мир, отвоеванный мною вместе с друзьями-фронтовиками и всем народом, останется маленький уголок земли — некрасовская усадьба, восстановленная и облагороженная мною вместе с сотрудниками музея, со строителями и реставраторами».
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 97 (7673) от 30.05.2024 под заголовком ««Но я реки любимой не покинул…»».
Комментарии