Болезнь Соколова. Преподавателей могут обязать раз в пять лет посещать психиатра
В конце ноября прошлого года российская пресса интриговала нас сенсационными заголовками: «Доцент Соколов вдохновил Госдуму проверять вменяемость преподавателей», «В Госдуме озаботились психикой преподавателей после дела историка-расчленителя»... И даже так: «Кровавый доцент Соколов сдал российских преподавателей психиатрам». Поводом для столь громких заявлений явился внесенный небольшой группой думских депутатов законопроект № 848151-7 о защите учащихся школ и вузов от влияния преподавателей с психическими отклонениями.
Иллюстрация Nomad-Soul/shutterstock.com
В декабре число инициаторов законопроекта резко возросло, к ним присоединилась дюжина других депутатов.
О чем же этот документ? В Трудовой кодекс РФ предложено внести положение об обязательном прохождении работниками общего и профессионального образования психиатрического освидетельствования не реже одного раза в пять лет (нынешний закон предусматривает подобную меру лишь для работников учебно-воспитательных и детских дошкольных учреждений, домов ребенка, детских домов, школ-интернатов и интернатов при школах). А тех, кто не выдержал данной проверки, по замыслу авторов предлагаемой новеллы, следует от профессии отстранять.
Как говорится в пояснительной записке к законопроекту, необходимость такой меры «продиктована ростом преступлений, в том числе тяжких и особо тяжких составов, совершаемых именно педагогическими работниками, относящимися к звену среднего и высшего образования. Увеличивается количество уголовных дел, возбужденных в отношении преподавателей, жертвами которых становятся учащиеся школ, появляются уголовные дела в отношении преподавателей вузов... Предложенное расширение указанного списка профессиональных ограничений (требований) с точки зрения психического здоровья для педагогов средней и высшей школы является обоснованным (исходя из неутешительной статистики МВД) шагом. Подобные нормы необходимо ужесточать, особенно в свете нарастающих угроз, так остро обозначившихся 7 ноября 2019 года, когда доцент Санкт-Петербургского государственного университета, неоднократно проявлявший признаки психических расстройств в общении со своими студентами, жестоко расправился со своей 24-летней аспиранткой».
Сразу же надо отметить: никаких цифр и фактов или хотя бы источника, где с ними можно ознакомиться, пояснительная записка не содержит. Приводится лишь один аргумент, который можно верифицировать, - это ссылка на дело Соколова.
Итак, единственное основание для внесения законопроекта, рассчитанного на массовое применение, - предположение о причинах совершения противоправного деяния одним человеком. Но, во-первых, диагноз, который обвиняемому поставили законотворцы, психиатры пока не подтвердили. Это лишь предположение.
Во-вторых, налицо явная манипуляция фактами. Разве Соколов убил свою аспирантку, с которой встретился для консультации по ее будущей диссертации? Убил в аудитории университета? Нет, по имеющейся версии, он убил свою сожительницу, убил в своей квартире, где два года с этой девушкой проживал. Убил ночью, во время ссоры. Тогда какое значение имеет род занятий потерпевшей?
А имеет ли значение род занятий обвиняемого? Кто-то доказал, что преподаватели вузов значительно чаще убивают своих сожительниц, нежели представители иных профессиональных сообществ? Признаюсь, я бы с интересом ознакомился с той самой статистикой МВД, о существовании которой утверждают, но которую не раскрывают авторы законопроекта. Сдается мне, однако, что ее просто не существует. Напротив, уверен, что если исследовать этот вопрос объективно, то выяснится - все обстоит с точностью до наоборот. Преподаватели вузов становятся убийцами значительно реже, чем представители многих других профессий и безработные. А вероятность пострадать от руки своих преподавателей у студенток и аспиранток много меньше, чем пострадать от насилия со стороны иных мужчин.
Но допустим невозможное - среди преподавателей вузов встречается много больше «кухонных боксеров», чем в других социальных слоях, они чаще практикуют семейное насилие. И что, запрет на профессию сделает их менее агрессивными в семье, защитит их жертв?
Судя по опубликованному 11 февраля нынешнего года сообщению ТАСС, профильная правительственная комиссия данный законопроект не поддержала, что серьезно снижает вероятность его превращения в действующий закон.
Тема закрывается? Отнюдь! Я ведь пишу не только и не столько о конкретном законопроекте. История его появления иллюстрирует типичную картину нашего законотворческого процесса. К сожалению, определенный сегмент законопроектов и законов подготавливается и принимается как реакция парламентариев на определенное происшествие, получившее широкую известность, на резонанс в социальных сетях, СМИ. При ознакомлении с идеями таких документов остается впечатление необоснованных обобщений, непродуманных выводов, непросчитанных последствий, намерения авторов оседлать волну общественного интереса и неуемного их желания набрать политические и иные очки. Либо снять с себя ответственность, продемонстрировать, что «мы отреагировали на обозначившуюся проблему - вот законопроект, получите», и поставить галочку.
А как оценить потери от того, что законодательные органы (возможности которых объективно ограничены), отвлекаясь на ненужную и, возможно, в чем-то вредную деятельность, не занимаются теми законопроектами, которые действительно необходимы в тех или иных сферах, но не разрабатываются и (или) не принимаются?
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 044 (6442) от 12.03.2020 под заголовком «Болезнь Соколова».
Комментарии