Высшая школа не справляется
По крайней мере она не справляется «со своей основной функцией кадрового обеспечения текущих и перспективных потребностей научно-технической сферы». Такое заявление в разных вариантах не раз звучало на прошедшем в Петербурге собрании научно-педагогической общественности.
Аспирантов много. Да не тех
— Разрыв в технологическом развитии между Россией и странами-лидерами не только не сокращается, но по некоторым направлениям продолжает увеличиваться, — констатировал Дмитрий Ливанов, замминистра образования и науки. И добавил, что «технологическое лидерство, во всяком случае по тем направлениям, которые для нас приоритетны, — это вопрос национальной безопасности». А также сообщил научно-педагогической общественности, от кого в данном случае зависит национальная безопасность: от нее, общественности, и зависит.
— Именно сектор высшего образования призван создать систему генерации новых знаний, технологий, которые были бы конкурентоспособны на рынке, — пояснил замминистра. — Именно система высшего образования призвана готовить профессиональные кадры, необходимые нашим компаниям. Но сегодня структура и уровень подготовки кадров не соответствуют запросам экономики ни сегодняшнего дня, ни той экономики, которая будет создана завтра.
Ливанов, правда, отметил, что вузовский сектор сейчас развивается более активно, чем другие секторы российской науки (тем самым министерство еще раз пожурило науку академическую), но тут же добавил, что «картина крайне неоднородна», и в стране десятки, если не сотни вузов, чью научную деятельность «невозможно признать значительной».
Пример. За последние десять лет число сотрудников научных организаций, занятых непосредственно исследованиями и разработками, сократилось на 23%. Это притом что рост числа аспирантов и докторантов в стране «небывалый». И где вся эта ученая молодежь, если полностью укомплектовано кадрами менее 50% организаций в академической, отраслевой и вузовской науке?
Дело в том, что ученая молодежь большей частью состоит из «гуманитариев». И какими бы классными специалистами они ни были, стране, очевидно, позарез нужны кадры с несколько иным складом ума — «технари» нужны. Тем не менее вузы активно поставляют стране ученых с «социально-гуманитарной направленностью». Во многих технологических и технических (!) вузах таких аспирантов едва ли не треть.
— Получается, что государство за счет средств налогоплательщиков поддерживает имитацию научной деятельности во многих вузах и научных организациях. Наличие аспирантуры для многих из них становится едва ли не единственным фактором демонстрации научной деятельности, — отметил замминистра.
В том, что касается высококвалифицированных кадров, и Петербург то ли голодает, то ли сидит на жесткой диете.
— Сегодня в Петербурге около 70 тысяч вакансий специалистов, — сказал вице-губернатор города Сергей Тарасов. — Кадровый голод испытывают многие отрасли экономики Петербурга. С учетом того, что приходят новые инвесторы, восполнить эту потребность достаточно сложно, притом что город является неким «пылесосом»: молодежь из многих субъектов Федерации приезжает сюда на учебу и остается работать в нашем городе. Но по-прежнему этого недостаточно.
Невыгодно и унизительно
Характерно, что собрание проходило именно в техническом вузе — Горном институте. Характерно даже не потому, что попрекали в основном «технарей», и не потому, что президент Путин как-то назвал этот вуз «одним из образцовых». А потому, что Горный готовит кадры для минерально-сырьевого сектора экономики. И как отметил ректор вуза Владимир Литвиненко, «этот сектор — основное конкурентное преимущество нашей страны». И добавил: «Увы», — поскольку другими преимуществами за последние 20 лет Россия не обзавелась.
— Надо честно сказать: сегодня Россия — добывающая страна, которая реализует самую невыгодную, самую унизительную форму использования ресурсов — экспортно-сырьевую, — заявил ректор.
Эффективность эксплуатации почти любого нашего месторождения сегодня — всего 20 — 30% по сравнению с мировыми стандартами. Из-за этого только с одного крупного месторождения Россия может себе позволить терять до 4 миллиардов долларов в год. Мало того: сырье, которое мы продаем за рубеж, перерабатывается уже там — следовательно, там (а не у нас) в десятки раз увеличивается прибавочная стоимость этого сырья и там (а не у нас) растет количество рабочих мест.
Казалось бы, руководство страны обозначило курс: переходить от экспортно-сырьевого к ресурсно-инновационному пути развития экономики. То есть уменьшать экспорт первичных ресурсов и энергоносителей и увеличивать экспорт продукта уже обработанного и, соответственно, более дорогого. Но, посетовал ректор, государство не сформировало стимулы перехода к этому пути. Если с больших трибун чиновники и представители добывающих компаний горячо заявляют, что просто ужас как необходимо технологическое обновление производств, то на деле создание научного продукта не поддерживается. И нет никакой надежды на то, что Чубайс, Алекперов или Миллер побегут завтра по вузам: «Ребята, без ваших разработок мы зашли в тупик! Помогите!».
— Нельзя, чтобы на нас, на науку, смотрели как на просителя, — продолжил Владимир Литвиненко. — Мы равноправные участники экономического сектора, с которыми нужно считаться. И добывающие и перерабатывающие предприятия должны четко понимать, что это общая кооперация, направленная на повышение устойчивости как высшего образования и науки, так и на повышение устойчивости самих же предприятий.
По словам ректора Горного института, вузы уже не могут просто создавать научный продукт: практика показывает, что этот продукт пылится на полке. Грубо говоря, бизнес заявляет: молодцы ученые, что придумали новую техническую загогулину, но мы ведь не давали вам этого конкретного заказа, мы пока и так справляемся.
Бизнес не верит
Добывающие компании могли бы вкладывать часть прибыли в новые разработки — все же за два года цена на нефть повысилась примерно на 80%. Но это с одной стороны. С другой — и налог на добавочную стоимость возрос почти в два раза, и экспортная пошлина увеличилась в 3,5 раза, и транспортные услуги подорожали на 40%, — так что компаниям «как бы не до развития».
И дело не только в этом. Сейчас в России выбрано семь приоритетных направлений. Но, как сказал Александр Хлунов, представитель Минобрнауки, бизнес не верит в правильность выбора именно этих направлений и для себя их приоритетными не считает. Точнее, не считал до сих пор: сейчас по поручению президента страны будет разрабатываться национальный научно-технологический прогноз, причем с участием предпринимательского сообщества. И впервые в этой программе будут предусмотрены предложения бизнеса. То есть, как пояснил Хлунов, «не ученые будут предлагать свои возможности, а бизнес будет выдвигать свои потребности».
На старт
Тем временем государство продолжает наставлять высшую школу на путь истинный, то есть путь инноваций: как сказал представитель «Рособразования» Евгений Бутко, вот-вот стартует второй конкурс инновационных программ российских вузов.
Напомним: в первом конкурсе из 200 вузов-претендентов победу одержали 17. До конца этого года они должны отчитаться, как расходовали выделенную половину выигранных грантов, и лишь в случае адекватного расходования средств получат оставшуюся сумму.
Бюджет конкурса на 2007 — 2008 годы вдвое больше прежнего: 20 млрд рублей. Инновационные программы должны быть «крупнокалиберные»: вузы могут запрашивать на свои проекты не менее 200 млн рублей. Верхняя планка — 1 млрд рублей.
И, как подчеркнули представители Министерства образования и науки, именно эти два года, 2007-й и 2008-й, для российской науки и экономики «будут в значительной степени определяющими».
Материал был опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости»
№ 204 (3751) от 31 октября 2006 года.
Комментарии