Во всех смыслах «ультра»
Дипломатическая стажировка в Израиле — один из проектов Русского общества друзей Еврейского университета в Иерусалиме. Таких обществ друзей у Еврейского университета (у истоков которого стоял Альберт Эйнштейн) по всему миру — 29. Цель этой стажировки — дать возможность будущим дипломатам-«ближневосточни- кам» изучать ситуацию не только в теории. На Ближнем Востоке таким образом за пять лет прошли стажировку почти полсотни студентов из разных городов России. И уже открыт конкурс на право участвовать в следующей программе.
Год назад мы писали о подобной стажировке: тогда она совпала с началом боевых действий в Израиле. В этом году, как видим, арабо-израильский конфликт не помешал будущим специалистам по Ближнему Востоку наведаться в горячую точку. Мало того: на этот раз российские студенты оказались там, куда иных калачом не заманишь, посадили в пустыне деревья и умудрились задолжать Израилю 18 шекелей.
Об этом, смакуя настоящий арабский кофе, рассказывали студентки и выпускницы факультета философии и политологии СПбГУ Ирина ФЁДОРОВА, Анна МАТОЧКИНА, Юлия МАЛАХОВА и студентка МГИМО Ирина РЕМЕЕВА. Рассказ дополняла Надежда КАЛАШНИКОВА, петербургский представитель организатора стажировки — Русского общества друзей Еврейского университета в Иерусалиме.
— В прошлый раз студенты оказались «на войне». А как там сейчас?
Анна МАТОЧКИНА: — Я как-то полгода стажировалась в Германии — так в Иерусалиме студенческая жизнь очень похожа по атмосфере на немецкую, даже на общеевропейскую. Мои знакомые никак не могли понять: Израиль — это же боевые действия! Но я себя чувствовала почему-то в большей безопасности, чем в России.
Ирина ФЕДОРОВА: — В Израиле сейчас вялотекущие перестрелки, но опасности не чувствуешь. Иногда складывается ощущение, что без этого конфликта местным жителям было бы не так интересно жить. А наступит мир — столько людей потеряют работу.
Арабы в Израиле оказались заложниками ситуации: они живут за счет Израиля и международных организаций, их ненавидят евреи, потому что арабы как бы ничего не производят, но что им, заложникам, делать?
Ирина РЕМЕЕВА: — «Ненавидят» — это такой внешнеполитический штамп. Что касается обычной жизни — никакой ненависти. Так что: если не знаешь, не суди. Я до этой стажировки об Израиле не знала.
— Израиль кажется страной, куда турист не может поехать, абсолютно ничего не зная.
И. Р.: — Ну, правила приличия мы знали. Поэтому одевались подобающе... Я как-то пошла одна на арабский рынок, шла-шла кварталами — наткнулась на полицию: «Девушка, дальше закрыто». Закрыто — в религиозном смысле: город поделен на кварталы, и полиция иногда прикрывает туда вход — видимо, во избежание столкновений. Я хотела пройти мимо, а полицейский спрашивает: «Вы мусульманка?» — «Нет». — «Хотите посмотреть квартал?» — «Хочу». И провели меня в арабский квартал, только просили не фотографировать.
В другой раз мы с Юлей Малаховой и гидом отправились в один из «ортодоксальных» кварталов Иерусалима. Вдруг прямо на нас надвигается группа ортодоксов... Оказалось, это была демонстрация против светского населения.
Юлия МАЛАХОВА: — Нет-нет, не против самого населения, а против некоторых его поступков. В ортодоксальных кварталах везде написаны руководства: в какой одежде подобает в данную лавку заходить, позволено ли женщине пройти по этому переулку, а светское население эти таблички посрывало. И вот ортодоксы выразили свое несогласие — демонстрацией.
— Вам-то не досталось?
И. Р.: — Мы подождали в сторонке — и пошли себе дальше.
— По-арабски вам там говорить довелось?
Ю. М.: — Конечно, в кофейнях, в лавочках, когда торговаться приходилось...
— Торговаться? Фи...
Ю. М.: —Они такую цену называют, что любому захочется торговаться. И вообще я азартный человек, а тут представилась возможность поговорить на арабском, да еще выторговать что-то у арабского торговца. Кстати, мужчины-торговцы более уступчивы. Особенно если по-арабски скажешь: не уступить прекрасной женщине эту вещицу — преступление против господа бога.
— Программа стажировки из чего состоит?
Ю. М.: - Три части: учеба, встречи, экскурсии. Итак, по порядку. Иерусалимский университет — о, это любовь всей жизни, особенно его библиотеки. Мы каждый день вместо обеда сидели в библиотеке: читали, ксерокопировали... Потом у нас были трудности на таможне...
— ?!
И. Р.: — А вы представьте себе: у нас, иностранок, арабские словари, ксерокопии по джихаду (потому что я, например, Кораном занимаюсь)...
И. Ф.: — А у меня — список кабинета министров и некоторые фамилии обведены кружками...
— Заподозрили в подрывной деятельности?
— И. Ф.: — Наверное. Хотя я просто обводила фамилии людей, с которыми мы встречались. Но нас очень серьезно проверяли.
Ю. М.: — ...Так вот, в Иерусалимском университете у нас были языковые лекции (арабский или иврит) плюс лекции на общественно-политические темы. Меня особенно впечатлила лекция по исламскому феминизму.
— И там феминизм?
Ю. М.: — Это к вопросу о том, как можно трактовать любое священное писание. Женщины в Иране, трактуя Коран, смогли доказать свое право голосовать на выборах президента.
И. Р.: — И в Израиле для женщины дипломатическая служба открыта вплоть до самой высокой ступени — посла. А в России Валентина Матвиенко, работавшая послом, — исключение. В нашей стране женщина может подняться по дипломатической лестнице лишь до определенной ступени. При этом когда в Израиле мальчиков из нашей группы спросили, патриархальная ли страна Россия, они утверждали: «Нет, конечно!». А на поверку оказывается, что в восточных странах женщины могут достичь гораздо больших высот.
И. Ф.: — Беназир Бхутто была премьер-министром Пакистана. Египтянка служила послом в
Швейцарии. Опять же в Пакистане, мусульманской стране, есть женщины-генералы.
Ю. М.: — Или женская армия в Израиле, самая жестокая в мире: пленных не берет, раненых не оставляет.
— Вторая часть программы...
Ю. М.: — ...встречи с представителями парламента, кнессета, встречи в российском посольстве. И самое экстремальное — поездка в столицу Палестинской автономии Рамаллу...
— Это в переводе на наши реалии — как если бы...
Надежда КАЛАШНИКОВА: — Как если бы в 1990-х годах нам предложили: ребята, прогуляемся в Чечню. Еще не забыт инцидент, когда два израильских солдата попали в Рамаллу — их разорвали, по частям выбрасывали. Люди там, по понятным причинам, агрессивные, произойти может всякое. Нас сопровождала вооруженная охрана — но и она была напряжена. В Рамаллу наши дипломаты жен не берут — потому что никто не гарантирует их безопасность.
— Вы-то как решились?!
Ю. М.: — Это не было запланировано. В Иерусалиме мы встретились с директором департамента по международным связям и координации при правительстве Рамаллы, задали ему массу вопросов о Палестине, и вдруг после встречи подходит к нам директор Русского общества друзей Еврейского университета в Иерусалиме Анна Симонова: «Ребята, есть предложение. Хулиганское...». И нашептывает, что есть шанс посетить Рамаллу! Конечно, все меры безопасности были соблюдены: мы связались с российским посольством в Тель-Авиве, те — с представительством России в Рамалле...
Мы доехали до Стены безопасности, отделяющей палестинские территории, перешли пешком на другую сторону Стены, сели в арабский автобус и поехали. Нас сопровождала личная охрана главы автономии Махмуда Аббаса! Нас, студентов! Мы посетили российское представительство, были на могиле Ясира Арафата — а это для арабиста... Ну один раз в жизни такой шанс выпадает: постоять рядом, прочесть на плите: «Во имя Аллаха всемилостивого и милосердного, президенту, уходящему в Вечность шахиду Ясиру Арафату — да возьмет его Аллах»... Посидели в кафе, покурили кальян. А кофе лучше, чем в Рамалле, нигде не найти.
— Риск того стоил? Я не про кофе...
Н. К.: — Есть вещи, о которых не прочтешь в книгах. Только своими глазами можно увидеть этот контраст: тут израильтяне, всегда готовые ответить на удар, но ценящие человеческую жизнь превыше всего (и ты, доверившись израильскому гиду, можешь быть совершенно спокоен), а тут, на автозаправочной станции, арабы заправляют машины и курят, и тебе остается молиться, чтобы твой автобус не взлетел в воздух — у арабов жизнь не стоит ничего. И эти магазины, на которых написано по-арабски: «Оружие, бронежилеты»...
Знаете, организаторы программы не привозят арабистов в Израиль с намерением внушить: «Смотрите, арабисты, какие евреи на самом деле славные люди». Они пытаются показать и тех и других — и израильтян (общество которых очень разнородное), и арабов-палестинцев, и арабов, признавших Государство Израиль. У меня возникло ощущение, что Израиль во всех смыслах «ультра». Там нет сумерек — либо день, либо ночь. У каждого четкая позиция — и она не стыкуется с позицией соседа. Поэтому им сложно договориться.
— Я и в прошлый раз спрашивала: вашим родителям каково было узнать, где вы побывали?
Ю. М.: — Родителям мы докладывали, когда Рамалла была позади. Ну, моя мама уже привычный человек.
— Третья часть стажировки была развлекательной.
Ю. М.: — Экскурсионно-развлекательной и очень познавательной. Экскурсии по всей стране: Тель-Авив, древние города, Мертвое море, христианские святыни, омовение в реке Иордан.
А. М.: — Или катание по пустыне на трактаронах (мы называем их квадроциклами). Но для меня самое душевное было, когда мы заложили дипломатическую аллею в пригороде Иерусалима: нам отвели место, уже подготовленное, с компостом — и деревья: ели и акации. Мы посадили, наверное, 20 деревьев.
Н. К.: — 93% растительности в Израиле — искусственные посадки. Организация, которая дала нам возможность посадить деревья, существуете 1901 года — именно она когда-то покупала земли... Девочки, кстати! Мы остались должны 18 шекелей за то, что деревья посадили.
— Вы сажали, так вы еще и должны остались?
Н. К.: — Это больше условность — себестоимость посадки дерева гораздо выше. Просто у евреев так принято: не платить деньги тем, кто сажает деревья, а, наоборот, с них брать деньги. Там общественно-полезный труд считается почетным, а за почет все охотно платят. Как люди стоят в очереди, чтобы служить в израильской армии — так и тут: нам дали почетное право посадить деревья, а мы должны заплатить эти символические 18 шекелей (18 — священное число).
Ю. М.: — Так... Мы должны 18 шекелей — на наши деньги это примерно 128 рублей... Ну что, мы остались должны Израилю. Значит, просто обязаны вернуться — отдать долг.
Материал был опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости»
№ 161 (3953) от 30 августа 2007 года.
Комментарии