Анастасия Долгошева

Карьера и образование 27 апреля 2006

Стажировка на Ближнем Востоке

У любого именитого университета — Сорбонны, Кембриджа, Оксфорда, Гарварда — есть «общества друзей», то есть спонсоров. У Еврейского университета в Иерусалиме (в копилке которого 10 Нобелевских лауреатов, в числе основателей — Эйнштейн и Фрейд) таких обществ — 24 по всему миру. На несколько дней в Петербург приезжала директор совсем молодого, образованного в 2002 году в Москве, «Русского общества друзей Еврейского университета в Иерусалиме» Анна СИМОНОВА. С ней встретилась наш корреспондент Анастасия ДОЛГОШЕВА.

— Анна, извините, вы что-то очень молодая — и вдруг директор...

— Ну, директором я стала не вдруг: к тому моменту как мне предложили эту должность, я успела окончить Российский гуманитарный университет, за­щитить диссертацию, пройти стажировку в Иерусалимском университете, поработать главным специалистом Воен­ного архива с так называемы­ми особыми коллекциями — еврейскими и масонскими до­кументами, которые были вы­везены из Германии и с терри­тории Западной Европы после второй мировой войны.

—     Вы к тому же первый человек в стране, а то и на территории все­го бывшего СССР, защитивший диссертацию по сионизму в Рос­сии...

— Да, диссертация называ­лась «Сионистское движение в Советской России». В архивах России и Израиля я изучала до­кументы, относящиеся к исто­рии сионизма в России в 1920 — 1930-е годы.

—     Что вас больше всего поразило при исследовании той темы?

— Когда я изучала докумен­ты, обнаружила записку Дзер­жинского, которая меня потряс­ла. Она так и называлась: «О си­онизме», и в ней говорилось, что надо ассимилировать толь­ко небольшую часть евреев, а остальным нужно дать возможность оставаться сионистами — до того момента, пока это не противоречит государствен­ной политике советского госу­дарства. И единственным силь­ным противоречием был мо­мент эмиграции — в 1920 — 1930-е годы это шло вразрез с государственными интереса­ми: мозги и человеческий ре­сурс нужны были внутри стра­ны. Но против всего остально­го, что делали сионисты — об­разование сельскохозяйст­венных движений, общин зем­ледельческого труда, организа­ция работы с детьми, скаутское движение, — советская власть ничего не имела.

И, что интересно, отношение к сионизму как движению за создание национального очага оставалось лояльным на протя­жении долгих лет. Тем более что поначалу внутри течения были разные мнения насчет географии «национального очага»: обязательно ли этот очаг должен быть в Палестине (Эрец Исраэль)?

В этом смысле деятельность нашего фонда — изыскание средств — тоже один из вари­антов помочь своему нацио­нальному очагу деньгами, при этом, так сказать, «не переме­щаясь» физически.

— Вот как раз об изыскании средств: вы для этого в Петербург и приехали?

— В Петербурге в 2004 году было создано отделение Русс­кого общества; здесь, как и в Москве, мы пытаемся выстро­ить систему поиска и нахожде­ния проектов, на которые мест­ным бизнесменам интересно было бы давать деньги. Проще говоря, хотим создать самодо­статочную систему, при кото­рой петербургские деньги ра­ботали бы на Петербург. У нас нет жестких программ: мы дей­ствуем исходя из обществен­ных, экономических и социаль­ных потребностей. Некоторые проекты становятся ежегодны­ми и ежемесячными; некото­рые — уходят либо трансфор­мируются; какие-то проекты — абсолютно новые.

— Назовите самые яркие...

— Мне очень нравится про­ект, который я придумала в са­мом начале, — «Дипломати­ческая стажировка». Идея та­кая: студенты или аспиранты вузов с международной тематикой, планирующие строить дипломатическую карьеру, занимаясь Ближ­невосточным регионом, получают возможность стажироваться в Израиле. Причем такую возмож­ность получают не только израилеведы, но и арабис­ты. Программе всего три года, но уже сейчас есть результаты: мы поддержи­ваем отношения с ребятами-арабистами, которые у нас стажировались; часть уже уехали в российские посольства стран Ближне­восточного региона.

— Что представляет собой эта стажировка?

— Это интенсивное изу­чение языка — арабского либо иврита. Плюс поездки по стра­не. Плюс встречи с лидерами общественных организаций (правых, левых, арабских пар­тий, в общем, вся палитра), встречи с действующими гене­ралами, журналистами, с мэра­ми городов. Это встречи «без галстуков». Никакого маскара­да, никакого театра — люди просто сидят и разговаривают. Основная идея стажировки — в общении, потому что нет от­влеченного понятия «междуна­родные отношения» или «внеш­няя политика»; это общие сло­ва. Есть конкретные люди и конкретные интересы.

Впрочем, отношения между государствами — это как отно­шения между людьми: сумей договориться, сумей найти контакт. Можно сказать, мы по­могаем получать дополнитель­ные знания будущим предста­вителям Российского государ­ства в Ближневосточном регио­не.

На наш взгляд, эта стажиров­ка полезна однозначно: стано­вясь сотрудниками МИД, ребя­та уже имеют представление о том, с кем конкретно им пред­стоит сотрудничать. А арабис­ты получают для себя дополни­тельные сведения о ближне­восточном конфликте — так сказать, узнают, что думает об этом «другая сторона».

—   Арабистов такие знания «с про­тивоположной стороны» потом не отягощают?

— Сначала, конечно, пред­ставления об Израиле, обу­словленные спецификой ара­бистики, имеют место, но очень быстро ребята с удивлением для себя начинают расширять свои представления о стране и ситуации в регионе. Да, вче­рашний студент-арабист потом поедет дипломатом в Египет, но он будет глубже понимать ситуацию, несколько иначе вы­страивать общение.

—   Чтобы поехать стажироваться, надо быть евреем? Ну или по край­ней мере знать иврит, а трудно се­бе представить, скажем, киргиза, знающего иврит...

— Во-первых, на стажиров­ках рабочий язык — англий­ский. И, во-вторых (но на са­мом деле это главное), нацио­нальность не имеет вообще ни­какого значения. Главное — студент должен иметь россий­ское гражданство. Экспертный совет смотрит анкету претен­дента на стажировку (образец анкеты есть на сайте общест­ва) и оценивает ее.

Наша задача — поддержи­вать проекты, которые реально приносят пользу. Например, в Петербурге мы хотим создать программу для выпускников детских домов — для ребят, у которых, сами понимаете, бу­дущее очень туманно. Мы хо­тим попробовать предложить им учиться в Иерусалимском университете...

— Ничего себе!

— Или в школах ОРТа. Это, по сути, технологические кол­леджи, первая такая школа бы­ла создана до революции в Пе­тербурге, а сейчас главный офис находится в Лондоне. Московские бизнесмены для этой «детской программы» на­шлись, и было бы хорошо, что­бы обучение детей из Петер­бурга финансировали петер­бургские бизнесмены. Вот это, я понимаю, польза: когда ребе­нок-сирота уезжает учиться в Израиль в один из ведущих ву­зов в мире и возвращается в Россию специалистом с двумя языками (английским и иври­том), с высшим образованием и, скажу прямо, с толерантным отношением к другим нацио­нальностям.

Русское общество друзей Еврейского университета в Иеру­салиме (РОДЕУ) — благотворительная организация, привле­кающая средства для финансирования академических и на­учно-исследовательских совместных программ российских и израильских ученых, а также для студенческого обмена. РОДЕУ сотрудничает с рядом вузов, в том числе с МГУ, МГИМО, Дипломатической академией, Российским госу­дарственным гуманитарным университетом и СПбГУ.

Материал был опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости»
№ 74 (3621) от 27 апреля 2006 года.