Анастасия Долгошева

Карьера и образование 20 ноября 2006

Россия — троечница

К 2010 году системы высшего образования в европейских странах будут настолько сопоставимы, что студент СПбГУ (ЛЭТИ, Политеха или...) сможет поучиться семестр, скажем, в Сорбонне или Кембридже (или...). Во всяком случае так планировалось, когда в 1999 году страны подписывали в Болонье декларацию, призывающую к созданию в Европе сколь возможно единого образовательного пространства (Россия присоединилась к ней в 2003-м).

Процесс перехода к этому еди­ному пространству и есть Бо­лонский процесс. Каждые два года государства (а их в «евро­пейском образовательном со­юзе» почти в два раза больше, чем в Евросоюзе, — 46) предо­ставляют специальной рабо­чей группе информацию о том, как у них движется, извините за каламбур, этот процесс. Крите­риев много: по одним Россия набрала максимум баллов, по другим — минимум. В любом случае, средняя тройка — это вовсе не «удовлетворительно» для нашей страны.

— Болонский процесс — это не косметический ремонт, это принципиальная смена пара­дигм, — сказал на состоявшем­ся в ЛЭТИ семинаре для предста­вителей вузов Северо-Западно­го федерального округа профес­сор Вадим Касевич, CПбГУ. — А изменения диктуются новыми потребностями общества.

Одна из потребностей об­щества — чтобы побольше граждан получили высшее об­разование. Оно и так уже стано­вится массовым (в Японии меч­тают ввести всеобщее высшее, впрочем, на Западе это счита­ют утопией). Только высшее высшему — рознь. Для одного достаточно 3 — 4 лет обучения (это бакалавриат), для другого необходимо доучиться еще один-два года (магистратура). Переход на такую двухуровне­вую систему высшего образования — одно из основных на­правлений Болонского процес­са. И дело не в том, что одно в/о лучше, а другое хуже.

— Понятие «качество образо­вания» нужно понимать несколь­ко иначе, чем принято у нас, — комментирует Вадим Касевич. — Качество — это соответствие полученного результата ожида­емому: выпускник должен обла­дать необходимыми знаниями для выбранной профессии. У нас же качество — это бесконеч­ное стремление наращивать знания. В английском языке есть понятие overqualified — «пере­ученный». И это считается пло­хим. У нас же — хорошим.

То есть к иным профессиям можно подготовиться и за 3 — 4 года — там бакалавры требу­ются, а не магистры или «пере­ученные бакалавры».

Скептики предупреждают: в Болонском процессе образо­вание мыслится исключитель­но как товарная единица. Сто­ронники же процесса даже употребляют характерные ана­логии: бакалавриат — массо­вое производство, магистрату­ра — производство мелкосе­рийное, а то и штучное. На се­минаре представители вузов, было, заявили: «массовое» — значит «слабое». Но это вряд ли корректно: хорошо налажен­ный механизм выпускает доб­ротные сапоги, куртки и про­чее. Не «от кутюр», конечно, но пристойно и носко.

Кстати, о 3 — 4-годичном обучении, которого, как счита­ют противники Болонского процесса, недостаточно для овладения профессией: в дек­ларации говорится «не менее трех лет». То есть в принципе учиться на бакалавра можно хоть десять лет. Только рынок с его постоянно меняющимися технологиями ждать не будет.

Сейчас в Финляндии почти каждый третий студент учится минимум семестр в каком-ни­будь иностранном университе­те. В среднем по Западной Ев­ропе «перетекает» из вуза в вуз примерно каждый десятый сту­дент. Россия намерена двигать­ся в этом же направлении Бо­лонского процесса — «мобиль­ности» студентов и преподава­телей. Признание наших дипло­мов «там» означает и признание «там» специалистов с нашими дипломами, а потому утечки мозгов опасаются не только про­тивники Болонского процесса, но и те, кто обеими руками «за». Выход, как говорят сторонники, один: государство и работодате­ли должны создавать такие условия, чтобы человек с в/о был заинтересован оставаться и работать на родине. А препятст­вовать человеку искать лучшей доли неконституционно.

...И все же:

— Почему тройка? — недо­умевали относительно слабой оценки России представители вузов. — Мы работаем на сту­дента, на потребителя. Получа­ется, потребитель доволен на­шей системой образования, а европейские эксперты — нет?

На это ответил Дмитрий Пу­занков, ректор ЛЭТИ (в уни­верситете действует специ­альная «болонская группа», ко­ординирующая «болонское» движение вуза):

— Во-первых, еще вопрос — доволен ли потребитель. Во- вторых, оценивалось не рос­сийское образование, а дина­мика перехода к единому евро­пейскому образованию. По крайней мере мы знаем, в ка­ких направлениях отстаем.

— Такая слабая оценка не по­казатель реального положения дел в нашем образовании, — немного успокоила Наталья Шутова, главный специалист отдела проектов в сфере выс­шего образования Националь­ного фонда подготовки кадров. — Это показатель слабой сис­темы сбора и анализа инфор­мации. Потому в 2005 году и была организована система мониторинга вузов.

По идее, с качественной системой мониторинга следо­вало бы рассчитывать, что в 2007 году, когда в Лондоне пройдет «контрольная» (оче­редная проверка динамики Бо­лонского процесса в странах- участницах), Россия «подтя­нется». Однако некоторые спе­циалисты опасаются: судя по динамике, Россия может не только не «подтянуться», но и «скатиться в хронические двоечники». Нам за это ниче­го не будет: декларация не конвенция, за невыполнение взятых на себя обязательств мы (Россия) никакой юриди­ческой ответственности не по­несем. Просто, как предупреж­дают сторонники Болонского процесса, будет неловко: ни­кто Россию, дескать, в него не втягивал, сами просились.

К тому же и семинар начался со слов: дескать, мы уже не об­суждаем, хотим мы или не хо­тим присоединяться к Болон­ской декларации. Мы уже ввя­зались. Сейчас вопрос: что де­лать, чтобы процесс шел.

Материал был опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости»
№ 216 (3763) от 20 ноября 2006 года.