Их превосходительства
По-русски это звучит чуток высокомерно – «инициативы академического превосходства»; по-английски нормально – excellence initiatives. Смысл один: правительства дополнительно финансируют избранные университеты, чтобы те конкурировали на глобальном рынке. У нас это называется «Программа 5-100» (к 2020 году минимум 5 вузов должны оказаться в топ-100 мировых рейтингов), в других странах свои именования.
Иллюстрация Alexander Supertramp/shutterstock.com
Украсть и не ошибиться
– Накопленный потенциал уже исчерпывается, нужно делать следующий шаг, – заявил на открытии I Международной конференции по инициативам академического превосходства Александр Повалко, замминистра образования и науки.
Следующий шаг – определиться, поддержку скольких и каких направлений высшего образования государство «потянет» дальше.
– Мы несколько отстали от зарубежных коллег, – говорит замминистра (иные страны участвуют в рейтингах не одно десятилетие). – Отставание сказывается негативно, но мы получили возможность не повторять ошибки предшественников и украсть некоторые решения.
Впрочем, Исак Фрумин, профессор Высшей школы экономики (долго был ведущим специалистом по образованию в московском представительстве Всемирного банка), успокоил: на нас и своих грабель хватит.
– Программа «5-100» очень повлияла на университеты, – продолжает Повалко. – Причем ориентировалась она не столько на материально-техническую базу, сколько на качество людей, работающих в университетах.
Образцовым в этом смысле сочли Университет ИТМО (конференция и проходила на его площадке): когда-то полузакрытый, во многом завязанный на оборонку, вуз сделал подскок с переворотом, доверил многие лидирующие позиции «молодым ребятам до 40 лет» и теперь, по мнению министерства, «один из самых динамично развивающихся университетов в стране».
Сделано в Китае
– Я бы не хотел оказаться на месте министра образования, которому президент говорит: надо, чтобы столько-то вузов оказались в мировых рейтингах, – признается Джамил Салми, международный эксперт в вопросах высшего образования (до 2012 года руководил соответствующей программой Всемирного банка).
Г-н Салми любит использовать в презентациях образные сравнения. Национальную систему образования у него символизировал самолет. Пассажира, говорит он, мало успокоит, если командир объявит: полет вроде нормальный, правда, у нас барахлят закрылки и шасси.
Это Салми не про нас – это он вообще.
Джамил Салми изучает инициативы превосходства ведущих мировых университетов – и их последствия. Особенно сильно налегли на программы повышения университетской конкурентоспособности страны Азиатско-Тихоокеанского региона и Европы. Чаще это гранты; в Испании – кредиты; Франция соригинальничала и создала целевой фонд. В Таиланде правительство просто дало деньги избранным, в Европе за деньги состязались (наша «5-100» – тоже конкурсная).
Работают ли инициативы превосходства? Салми рассмотрел четвертьвековой период, но говорит, что «сложно судить на этом этапе». Скажем, вуз преуспел, потому что дали денег – или потому что ректор молодец? Ну и брекзит сейчас смутил: множество грантов в британских университетах были евросоюзные. И что произойдет, если студентам из материковой Европы предложат платить за учебу в Британии как иностранцам?
Но если говорить об успехах, Салми опирается на Шанхайский рейтинг – он, дескать, не содержит субъективных экспертных мнений, зато есть объективные критерии вроде наличия нобелевских премий. Составители оценивают 1200 университетов мира, отбирают 500 лучших. И, судя по этому рейтингу, чрезвычайно преуспел Китай («Вовсе не потому, что рейтинг шанхайский», – отметил Салми): в 2004-м в «шанхайской пятисотке» было 16 китайских университетов – сейчас 44. У остальных стран дай бог плюс шесть, плюс четыре, плюс два вуза.
– Все эти страны проводили хотя бы одну инициативу превосходства, – комментирует Салми.
То есть государство помогало. В Нидерландах едва ли не все университеты в Шанхайском рейтинге; один из университетов Саудовской Аравии подпрыгнул аж на 200 позиций (понятно, благодаря королевской щедрости).
Рейтинг не резиновый: новички кого-то выпихнули из топ-500: например, выпали два итальянских вуза, четыре британских, 16 японских и аж 24 американских, рассказывает Джамил Салми. Между прочим: в США нет инициатив превосходства, к тому же финансовая поддержка вузов из-за кризиса урезана.
Меньше, да лучше
Страны разнокалиберные, но если привести к общему знаменателю и, скажем, считать Калифорнию (где знаменитая Калифорнийская техноложка) и Массачусетс (где выдающийся MIT) «за страны», то картина такая: большие государства продвигаются на глобальном рынке образования хуже маленьких – Швейцарии, Дании, Нидерландов, Финляндии, Швеции, Австралии (считаем не континент, а население), Израиля, Бельгии.
Но и у маленьких причины успеха неоднозначны: где-то правительства не давали вообще никаких допсредств.
Джамил Салми называет главные преимущества инициатив превосходства: они дают дорогу молодым ученым (в том числе зарубежным, в том числе «возвращенцам») и поощряют университеты замахиваться на исследования, на которые те не решались. Крупный недостаток один: господдержка может взять да кончиться. Что в Японии, что в Испании была ситуация: пригласили видных ученых, а потом кризис – и государство сузило программы.
– Управление образованием становится все больше государственной деятельностью, – констатирует Исак Фрумин. – Раньше университеты создавали вызов для правительств – теперь правительства выступают драйверами, ставя задачи перед университетами!
Проблема в том, считает Фрумин, что правительства мало понимают, как пользоваться своим влиянием («Простите, господин заместитель министра!»). К тому же парадокс: университет должен искать пути развития – при этом он не независим.
Исак Фрумин тоже любит образы: украсил презентацию фотографией автомобиля, который толкают два человека: «Если все толкают машину – то кто за рулем?».
– Университеты должны быть более профессиональны как менеджеры, – полагает Фрумин и добавляет, что и государству, и университетам надо присмотреться к другим секторам экономики и «делать, как там». Во-первых, понять, в чем уникальность конкретного вуза. Во-вторых, создать в вузе внутреннюю систему управления, а не навязывать какую-то модель. «Модель они сами найдут».
Одиночество бегунов на длинные дистанции
«Рейтинги, как известно, все ругают», – сказал Андрей Волков, зампред совета проекта «5-100». И поинтересовался у Салми, как можно оценивать вузы иначе?
Салми верит в бенчмаркинг (benchmarking) – сопоставление своих результатов с результатами конкурентов и лидеров.
– Я понимаю, что для населения и политиков понятнее рейтинги: «университет # 1», «университет # 50». Но это не очень глубоко. Бенчмаркинг более показателен – что в университете хорошо, а что требуется доработать.
– To rank or not to rank? – перефразировал Шекспира Салми. Участвовать в рейтингах или нет? Ради престижа это делается или ради действительно высокого качества? И стоит ли всем стремиться стать «Гарвардом», если в том и прелесть, что Гарвард – один? Салми процитировал некую американскую профессоршу, которая когда-то возмутилась: хватит подгонять нас под единые мерила, у каждого из нас своя миссия, вот и оценивайте, как хорошо мы ее выполняем.
– Будьте собой. Роли других в этом мире уже заняты, – подытожил Салми.
Он припомнил рассказ 1950-х «Одиночество бегуна на длинные дистанции» (в нашем переводе – «Одинокий бегун»). Ректоры – такие вот бегуны, говорит Салми. Делая кого-то счастливым (в том числе выбирая тот или иной путь развития), они многих делают несчастными. И настоящие результаты будут нескоро – «это не спринт, это марафон».
НАША СПРАВКА
В программе «5-100» (идет с 2013 года) участвуют 15 российских вузов, в том числе три петербургских – Университет ИТМО, Политех и «ЛЭТИ».
Ежегодно оцениваются успехи участников – и решается вопрос об очередном финансировании: 900 млн рублей, 500 млн рублей или 150 млн рублей.
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 120 (5737) от 06.07.2016.
Комментарии