Из-за компьютеров шахматы обеднели!

Патриарху петербургских шахмат 7 февраля исполнится 90 лет. Но и в столь солидном возрасте гроссмейстер живет не прошлым, а настоящим. Например, всего полтора года назад на Петроградской стороне открылась его шахматная школа. Накануне юбилея Марк ТАЙМАНОВ побеседовал с обозревателем «Санкт-Петербургских ведомостей» Леонидом РОМАНОВИЧЕМ.

ФОТО Александра ДРОЗДОВА

– Марк Евгеньевич, какое место в вашей жизни занимают шахматы сейчас? Играете ли в ветеранских соревнованиях?

– Нет, от активной игры я по понятным причинам отошел. Но любить шахматы после этого, конечно, не перестал.

– Может быть, играете в Интернете? Или против компьютерных программ?

– Нет, это все эрзац, суррогат игры. Шахматы – это прежде всего состязание личностей, состязание лицом к лицу. Понимаете, можно ведь перестать ходить пешком и ездить только на трамвае и автомобиле. Но мы ведь люди, для нас естественно ходить ногами по земле, дышать воздухом, смотреть на солнце. Так же и с шахматами.

– Следите ли вы за современными шахматами, анализируете ли партии?

– Да, конечно. Вот здесь компьютер как раз большой помощник. Но вообще, он принес в шахматы столько плохого, что эта помощь – капля в море.

– Можете ли подробнее? Что вы имеете в виду?

– Понимаете, компьютер благодаря своей насыщенности информацией и своим счетным возможностям фактически лишил шахматы одной из важнейших позитивных сторон. Он взял на себя аналитические задачи, задачи научного поиска, используя свое умение перебирать огромное количество вариантов. Он фактически закрыл эту сторону шахмат, закрыл научный поиск. Поэтому шахматы заметно обеднели.

– Но ведь, если брать дебют, сейчас, наоборот, очень часто ведущие шахматисты уходят в сторону, сворачивают на боковые рельсы.

– Не знаю. Бывает даже в детских турнирах: подходишь, сидят две девочки лет двенадцати, а через 15 минут на доске уже стоит позиция из острейшего варианта сицилианской защиты, над которым я работал месяцами, даже годами в поисках истины. А они просто нажимают кнопку – и уже все знают. Только вот они при этом ничего не понимают: откуда это берется, почему. Знают только результат.

– Кстати, о детях. В мае 2014 года на Петроградской стороне открылась ваша шахматная школа. Как сейчас живет этот проект?

– Я сам в ней не преподаю, но, разумеется, участвую в ее жизни. Это важный этап в моей биографии, я бы сказал – мой долг перед городом. У нас занимаются дети от 5 до 12 лет, при этом нет задачи обязательно вырастить чемпионов – важнее привлечь детей к шахматам, чтобы развить их способности, которые они смогли бы затем применить в разных сферах жизни. Шахматы помогают раскрыть разные стороны таланта, которые затем можно применить почти где угодно.

– Вы и сами не только знаменитый гроссмейстер, но и известный пианист. Вам как музыканту шахматы помогали?

– Конечно, мне очень повезло, что в моей жизни были и шахматы, и музыка. Это замечательное сочетание, один вид творчества помогал другому. Хотя я всегда шутил, что не совмещал их друг с другом, а чередовал. Во время турниров я отдыхал от музыки, а в период концертирования – от шахмат. Может быть, поэтому до сих пор люблю и то и другое.

– Особое место в вашей биографии занимает матч с Робертом Фишером, у вас есть книга об этом матче. Сейчас в шахматном мире Магнус Карлсен доминирует примерно так же, как в свое время Фишер. Следите ли за творчеством Карлсена и можете ли сравнить его с великим американцем?

– Это неравный уровень – ни по достижениям, ни по творческому потенциалу. Карлсен с практической точки зрения очень сильный шахматист, владеющий очень многими сторонами игры. Но по масштабу, конечно, это несопоставимые личности. Шахматных гениев были единицы за всю историю, и Фишер один из них. Карлсен – нет.

– Но одна общая черта есть: давление на соперника, в партиях с ними люди порой делали удивительные ошибки – во всяком случае на взгляд дилетанта. Про обоих говорили, что они чуть ли не гипнотизируют соперников. Есть в этом что-то или дело только в уровне игры?

– Да, Фишер действительно мог подавлять своего партнера, это правда. Но делал он это почти безошибочной игрой. Понимаете, ни один шахматист не может быть абсолютно безупречным в выборе хода. Фишер тоже, но он не делал грубых, непоправимых ошибок и поэтому порой казался неуязвимым. Бывает такое: чувствуешь, где-то должна быть победа, но каждый раз натыкаешься на неожиданные возможности защиты. И действительно кажется: что он заколдованный такой? Уже потом, в том числе много лет спустя, с помощью того же компьютера находишь, что все-таки было решение, была победа. Но это решение ведь нужно было найти за доской!

– А есть ли у вас любимцы в современных шахматах? Чьи партии интересно смотреть?

– Разумеется! Даже на фоне компьютеризации появляются шахматисты исключительной силы и таланта, обладающие творческой фантазией. Левон Аронян мне кажется очень ярким игроком, его партии всегда смотрю с удовольствием. Нравятся партии Широва, Веселина Топалова. Очень интересный шахматист Владимир Крамник. Он, конечно, уже вышел из статуса молодых шахматистов, но тем не менее продолжает прогрессировать, раскрывается с новых сторон. Интересен и Вишванатан Ананд – я бы сказал, индийскими чертами своего стиля. А вот партии того же Карлсена вызывают у меня лишь чисто технический интерес.

– В ваши времена советская шахматная школа была безусловно сильнейшей в мире. Сейчас страны бывшего СССР, включая Россию, тоже на ведущих позициях. Но главные молодые звезды уже другие. Почему у нас перестали появляться шахматные звезды?

– Я бы на это посмотрел по-другому. Понимаете, советская шахматная школа принесла пользу всем мировым шахматам. Мы просто очень многих воспитали. Шахматы резко прибавили в популярности, и в этом большая заслуга нынешнего президента ФИДЕ Кирсана Илюмжинова. Когда он пришел двадцать лет назад в ФИДЕ, в ней было около 90 стран, а сейчас более двухсот! Это и приводит к тому, что на одной из шахматных олимпиад пять – семь лет назад Вьетнам набрал столько же очков, сколько Россия! В мое время такое невозможно было представить.

– Получается, это не мы сдали, а остальные резко прибавили?

– Именно так. При этом наша школа авторитет не потеряла, она сохраняет уважение во всем мире. Во многих странах дальнего зарубежья играют выходцы из СССР, а в командных соревнованиях тон задают бывшие союзные республики. Несколько олимпиад выиграла Армения, в которой заложил традиции Тигран Петросян. В Армении, кстати, сегодня президент шахматной федерации – это президент страны Серж Саргсян. Понятно, какое там к шахматам отношение!

Эту и другие статьи вы можете обсудить и прокомментировать в нашей группе ВКонтакте

Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 020 (5637) от 05.02.2016.