Звезды подземелья
Сегодня машинист электропоезда Эдуард Романович Крочак выехал на маршрут в 6.44. Сделал два полных круга по красной ветке – 47 минут в одну сторону, 47 в другую плюс трехминутные обороты (две «баранки» на «подземном» сленге). Потом «ушел на подмену» – то есть на определенном участке сел в кабину вместо своего коллеги, которому пришло время передохнуть. Затем – полчаса в резерве, и снова полный круг... В общем, смена получилась разнообразной и нескучной, что Эдуард в своей работе особенно ценит. Это, говорит, гораздо интереснее, чем сделать за смену пять полных «баранок». Ведь больше всего под землей устаешь от однообразия. А расслабляться и отвлекаться нельзя – за твоей спиной бывают полторы-две тысячи пассажиров. Работа – куда уж ответственнее...
Очень ответственный момент — утром забирать машину из депо. Кто знает, как она войдет в работу?
ФОТО Александра ДРОЗДОВА
Время
Эдуард Крочак работает в депо «Автово» с 1990 года. И все эти годы водит поезда по красной ветке. Линия длинная, построенная первой. Станций закрытого типа на ней нет.
– Мне приятнее на открытых работать, чем всю смену проездить в темной трубе тоннеля, – говорит Крочак. – Но есть и сложности: резкие подъемы, спуски, повороты. На некоторых перегонах только толкнешься – и дальше поезд набирает скорость по инерции, не нужно даже включать тяговый двигатель. Если случается сбой в графике и идет нагон (то есть ты движешься с максимальной разрешенной скоростью), время вообще незаметно пролетает. А когда у тебя вагоны битком, очень остро чувствуешь, что вся ответственность за эту огромную массу людей на тебе. Подведешь к метке загруженный состав филигранно точно – сам себе радуешься, – признается один из лучших машинистов Петербургского метрополитена.
Для человека дисциплинированного, ответственного и обладающего необходимым объемом знаний — ничего особо трудного в профессии машиниста нет, уверен Крочак. Самое сложное – научиться как по команде засыпать и просыпаться в любое время суток. Иногда работаешь днем, иногда в раннюю утреннюю смену, а иногда и ночью. Ночная смена машиниста длится в среднем 12 часов: с вечера восемь часов на линии, потом в специальных пунктах отдыха в депо или на станциях трех-четырехчасовой сон, затем еще четыре часа на линии рано утром.
– Уже лет 15 или больше я просыпаюсь за минуту до звонка будильника, на какое время он бы ни был поставлен – хоть дома, хоть в пункте отдыха, – рассказывает Эдуард Романович.
За 25 лет работы в метро он опоздал на работу всего раз. По «техническим причинам»: застрял в лифте.
– Это давно случилось, еще мобильных телефонов ни у кого не было, – вспоминает машинист. – Я связался из кабины с лифтовым диспетчером и попросил позвонить мне на работу, предупредить.
Подробнейшие именные графики предстоящей работы машинисты подземки получают в конце месяца. Здесь каждый день расписан: во сколько и где человек начинает, на каком маршруте, есть ли подмены и так далее.
Жизнь, расчерченная «от и до». В этом Крочак видит только плюсы: заранее можно спланировать поход в театр, в гости, распределить и переделать домашние дела. Порядок, обстоятельность и точность ему по душе.
Живет семья машиниста в плане дороги от дома до работы удобно: недалеко от станции метро «Ленинский проспект» и электродепо «Автово», так что вставать главе семейства на ранние утренние смены приходится, по его словам, «не так уж рано» – в пять утра. Покидает спящий дом примерно за час до выхода на линию. Придя в депо, заполняет бумаги, сообщает, сколько часов отдыхал. В процессе медосмотра состояние машиниста оценивают не только врач, но и приборы, датчики и бесстрастный компьютер – комплексная система контроля за состоянием здоровья и психологической устойчивости машиниста «Штурман».
– Главное, чтобы в этот момент с пульсом и артериальным давлением все было в идеальном порядке, а это значит – никакой спешки и олимпийское спокойствие, – говорит Эдуард Романович. – Если что-то не так, тебе дается 20 минут на то, чтобы отдышаться и успокоиться, потом перемеряют еще. Если давление так и не нормализовалось, есть риск вместо работы отправиться в медсанчасть. У меня такого пока не было.
Чтобы и впредь не случилось, Крочак занимается спортом – штангу тягает, на велосипеде ездит, зимой (если погода позволяет) на лыжах...
Крепкое здоровье – еще одно обязательное условие для работы машиниста.
Машины
В школе, признается Эдуард Романович, он очень не любил заучивать, особенно стихи.
– Теперь зато все время что-нибудь учу, мы тут все – вечные студенты, – улыбается он. – Техника постоянно модернизируется, правила усложняются. Техминимум каждые два года. Аварийные игры – раз в квартал. Попробуй там не «выйти из случая» с первого или, еще хуже, со второго раза! У меня такого не было, но ребята рассказывали...
«Выйти из случая» в метро-терминологии – это преодолеть какую-либо нештатную ситуацию, устранить неисправность.
– Очень ответственный момент – когда утром забираешь машину из депо, особенно если один из вагонов перед этим ремонтировался, – говорит Крочак. – Первое время внимательно смотришь, как состав идет, проверяешь плавность хода, как работает пневматика и как отремонтированный вагон ведет себя. Подтормаживаешь – проверяешь тормоза. Машина же всю ночь стояла, кто знает, как она войдет в работу?
«Машина» – обозначение для подземного электропоезда не вполне точное. Это не локомотив с прицепленными вагонами, как на железной дороге, а собранные в цепочку восемь электровозов. Так называемые мотовагонные секции. У каждой – по четыре двигателя.
Пассажиры
На красной ветке больше всего железнодорожных станций, поэтому и пассажиропоток здесь большой. Многие с чемоданами и сумками, спешат.
– Нередко бывает – все уже вышли-вошли, можно двери закрывать, и тут кто-то пытается в последний момент влезть или выскочить, закрывающиеся двери раздвигает. Это нервирует, конечно. Ну что поделаешь: они люди, спешат, надо понимать. Это тоже твоя работа...
Особенно, по словам машиниста, «неважно с пассажирской дисциплиной» бывает в часы пик и на станциях с пересадками. Мешает четкой работе и то, что некоторые (в основном молодежь) любят ждать поезд у края платформы, за ограничительной чертой.
Машинист вспоминает свои первые выезды:
– Едешь и думаешь: только бы ничего не случилось! Глаз с приборов и светофоров не спускаешь. Тебя, конечно, учили выходить из случаев, и все тесты и экзамены ты благополучно сдал, и с инструктором поездил, но все равно страшно.
В самом начале работы выпало ему испытание – врагу не пожелаешь.
– Ехал с «Владимирской» на «Площадь Восстания» по первому пути, – вспоминает Крочак. – Там путь все время под уклон и под углом – вдаль не видишь. А я еще и нагонял, то есть шел под 60 км/ч. Выкатываюсь из тоннеля. Смотрю – что-то на путях в самом начале платформы. Как потом выяснилось, самоубийца заранее сел на первую шпалу спиной ко мне. Я сразу – экстренное торможение, сигнал... А состав полный, тяжелый, замедляется постепенно, и уже тихо-тихо, но все же движется на человека. Так тот и ушел под вагон. Я сообщил диспетчеру. Сняли напряжение с контактного рельса, освещение погасло. Смотрю: рука на автосцепке! Вылезает мужик и – матом на меня за то, что я его не раздавил. Его потом в психбольницу, а мне премию – справился в тяжелых условиях.
Ночное небо
В юности Эдуард Крочак мечтал о небе. Собирал модели самолетов, читал журналы про авиацию, готовился стать летчиком. Не получилось.
– Зато уже четверть века вожу поезда в подземке и об этом не жалею, – говорит машинист. – Коллектив у нас отличный – можно самому себе позавидовать. Народ очень грамотный, и практически на всех можно положиться. Да и работа немного похожа на авиационную: хоть под землей, но постоянно в движении, за спиной – сотни пассажиров...
Впрочем, о небе Крочак не забывает. С 1982 года, когда он смастерил свой первый телескоп – из маминых очков и рулона обоев, Эдуард верен своему хобби – наблюдать и фотографировать звезды. За три десятка лет сделал 14 линзовых телескопов, приспосабливал к долгим ночным съемкам фотоаппаратуру. На его снимках – кратеры Венеры и Юпитера, кольцо Сатурна, планетарные туманности в Андромеде и в Лире, парады планет, звездные скопления в поясе Ориона... Что-то фотографирует со своего балкона в ясные ночи. Снимать более «слабые» объекты он ездит за город. В коллекции Эдуарда Крочака – больше сотни космических снимков (часть из них скоро можно будет увидеть на его персональной выставке в обновленном Музее метрополитена, открывшемся после реконструкции в ноябре).
– Очень интересно наблюдать, как, к примеру, Ио, Европа, Ганимед и Каллисто отбрасывают тень на поверхность Юпитера, – рассказывает Эдуард Романович. – Мне жалко, что люди в основной своей массе этой красоты не видели и, возможно, никогда не увидят.
Самыми же прекрасными рабочими моментами машинист считает летние выезды из депо в утреннюю смену:
– Светло, тихо, воздух свежий – никаких еще тебе выхлопов. Эти три-четыре минуты до рампы – самые прекрасные. А потом ты уходишь под землю...
— Когда у тебя вагоны битком, очень остро чувствуешь, что вся ответственность за эту огромную массу людей на тебе.
Эту и другие статьи вы можете обсудить и прокомментировать в нашей группе ВКонтакте
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 221 (5592)) от 25.11.2015.
Комментарии