На Луну со своим уставом

«И на Марсе будут яблони цвести» – была у нас в советское время такая популярная песня. Юристы нынешнего высокотехнологичного века могли бы потребовать кое-каких уточнений. Кто станет владельцем этих яблонь? В какой валюте будут получать зарплату марсианские садоводы? Как организовать сбор налогов с проданных яблок? Тем, кому данные проблемы покажутся несколько преждевременными, напомним, что еще меньше века назад основоположника нынешней космонавтики Константина Циолковского многие считали сумасшедшим. А сейчас уже существует специальная отрасль законодательства – космическое право. И наш сегодняшний собеседник Сергей Петрович МАЛКОВ, автор многих книг и научных статей по данным вопросам, еще в 2005 году защитил диссертацию на тему «История правового регулирования космической деятельности по исследованию и освоению небесных тел в России».

ФОТО Александры ЛАПО

– Сергей Петрович, развейте, пожалуйста, мрак моего невежества – зачем и кому нужно космическое право?

– На этот вопрос я предлагал ответить студентам Государственного университета аэрокосмического приборостроения, когда начинал им читать соответствующий курс. Они обычно отвечали: «Ну, конечно, космонавтам». Разумеется, это не так. Космонавты – всего лишь операторы, обслуживающие сложные технические системы. А правовое регулирование необходимо для функционирования гигантской отрасли – исследования и использования космоса.

– Вероятно, об этом стали задумываться лишь после 4 октября 1957 года, когда первый советский спутник оказался на космической орбите?

– Строго говоря, задумываться стали гораздо раньше. Нормы, которые регулировали взаимоотношения людей в надземном пространстве, появились еще в римском праве. Собственник участка земли имел право на все, что находилось над этим участком, вплоть до небесной сферы. Римская империя, как известно, погибла, но римское право заложило основу всех позднейших европейских правовых систем. Сохранилась и собственность на надземное пространство. Говорится о ней, к примеру, в принятом в 1804 году Кодексе Наполеона.

– Но как можно было всерьез об этом говорить задолго до авиационно-космической эпохи?!

– Очень просто. Кто-то посадил дерево на своем участке, но его ветви простерлись над участком соседа. Его право нарушено, он может требовать компенсации ущерба! Но, разумеется, в полной мере данные нормы приобрели актуальность лишь тогда, когда человек впервые оторвался от земли.

В ХVIII веке появились воздушные шары. Когда они стали летать над Парижем, на это отреагировали власти. Глава полиции выпустил приказ, запрещающий полеты над городом без специального разрешения. Это был первый правовой акт, регулирующий использование воздушного пространства.

В дальнейшем, когда появились самолеты, возникло воздушное право. Логическим его продолжением стало право космическое. После того как на орбите появились первые спутники, возникла необходимость регламентировать все, связанное с космическими полетами, международными договорами. В качестве предварительной меры Генеральная ассамблея ООН приняла несколько деклараций, которые, правда, не были ни для кого обязательными. Потом начался уже серьезный межгосударственный договорный процесс.

– Как формулировались главные проблемы?

– Прежде всего рассматривалась военная составляющая. Ведь как СССР, так и США рассматривали космос в качестве арены военных действий. Первые пилотируемые космические аппараты «Восток» создавались как истребители спутников. Первыми космонавтами были военные летчики.

5 августа 1963 года в Москве представители ядерных держав подписали договор о запрещении испытаний ядерного оружия в атмосфере, космическом пространстве и под водой. Он стал первым международным правовым актом, регламентирующим деятельность в космосе.

К тому времени в ООН уже был создан комитет по использованию космического пространства в мирных целях. В 1966 году он представил на обсуждение Генеральной ассамблеи ООН проект нового договора о принципах деятельности государств по исследованию и использованию космического пространства, включая Луну и небесные тела, который до сих пор является основой всего космического права. В соответствии с ним, все государства имеют равное право доступа ко всем районам небесных тел. В 1967-м члены ООН его подписали.

– Можно ли считать, что он поставил препятствие на пути «космических войн»?

– Как сказать... С одной стороны, он ужесточил условия договора 1963 года, запретив не только испытания, но и размещение ядерного оружия в космосе. С другой стороны, запретов на размещение обычного оружия он не содержал.

Впрочем, и с ядерным оружием остаются вопросы. На сегодняшний день это наиболее эффективный способ борьбы с астероидной опасностью. Но для обстрела астероида нужно будет нарушить вышеуказанные договоры. И где гарантия, что эта «исключительная ситуация» не будет использована в военных целях?

– А было ли как-нибудь регламентировано использование космоса в целях разведки? Самолеты перемещаются в строго определенных «коридорах», границы государств пересекают «по регламенту», а спутник летает «как хочет». Самолет-разведчик, нарушивший чужое воздушное пространство, однозначно должен быть сбит, а спутник, делающий фотографии, может быть, еще лучшего качества, уже вне досягаемости?

– Да, наш первый спутник нарушил все границы! В эпоху холодной войны и жесткого противостояния двух систем! По сути, это был совершенно неправовой акт. Ведь космос – это продолжение воздушного пространства, и право «собственности до небес» никто не отменял.

– Кто-нибудь заявил протест?

– Нет. В мире был такой восторг, что на это никто не обратил внимания. Все нам рукоплескали. Но потом, конечно, политики задумались. Где граница между воздушным пространством и космосом? Ее нет!

Новый аспект борьбы за «право на небеса» возник с появлением так называемых геостационарных («неподвижных») спутников. Три таких аппарата, висящих над экватором, «видят» всю Землю. Оказалось, что такая орбита – это ресурс, который имеет реальную стоимость. И ряд экваториальных стран заявили протест: почему, дескать, эта железяка бесплатно висит над нашей территорией?!

В 1976 году в Боготе встретились представители этих стран и приняли декларацию, в которой заявлялось, что юрисдикция государств распространяется на геостационарную орбиту. По сути, это была попытка перенести принципы воздушного права на космическое. Но ООН эту декларацию отвергла как противоречащую положениям договора 1967 года, в соответствии с которым все государства имеют равное право доступа ко всем районам космического пространства.

В 1978 году Советский Союз вышел с предложением в ООН провести границу на высоте 100 плюс-минус десять километров над уровнем Мирового океана. Но предложение было отвергнуто. Данная проблема не решена до сих пор.

Между тем с точки зрения военной это не очень хорошо – уже сейчас есть воздушно-космические самолеты, которые выходят на орбиту и беспрепятственно оказываются над любой территорией. Сегодня США развивает концепцию единой воздушно-космической обороны. А договоры по ПРО и СНВ фактически узаконили космическую разведку.

– А какие невоенные проблемы использования космоса считаются наиболее актуальными?

– Прежде всего это возможный вред, который могут нанести космические полеты. Уже в начале космической эпохи было понятно, что приземление не всегда происходит в штатном режиме. Кроме того, далеко не все отработавшие спутники и детали ракет сгорают в атмосфере, некоторые из них падают на землю.

Были приняты соглашения о спасании и возвращении космонавтов, конвенции об ответственности за ущерб, причиненный космическими объектами, и о регистрации объектов, запущенных в космическое пространство. Такая регистрация давала возможность не только контролировать все запуски, но и идентифицировать запущенные объекты в случае нанесения ими ущерба. В 1979 году ООН принимает соглашение о деятельности государств на Луне и других небесных телах.

– Предполагалось какое-то практическое использование этих тел?

– Разумеется, речь шла о перспективе. Конечно, удаленные небесные тела как тогда, так и сейчас – это дело далекого будущего. Но на Луне человек к тому времени уже побывал, и о ее освоении можно было думать реально. К сожалению, лунную гонку мы американцам проиграли, хотя первоначально имели в ней приоритет. У нас уже был разработан проект лунной деревни. Но когда его вместе с экономическим обоснованием положили на стол тогдашнему министру обороны Дмитрию Устинову, он сказал: «Нет, на это страна не пойдет. Слишком дорого!». Лунную программу свернули. А после того как была реализована американская программа «Аполлон», соревноваться стало бессмысленно.

– Время от времени возникают фирмы, которые торгуют участками на Луне...

– Здесь, думаю, надо говорить не о космическом праве, а об уголовном. Если же всерьез, то проект раздела Луны главам держав-победительниц предлагал еще Сталин. Тогда они это восприняли как шутку. Но спустя 14 лет советский космический аппарат достиг поверхности нашего ближайшего спутника. Сегодня Луной всерьез начали заниматься китайцы. Они действуют без лишней спешки и ажиотажа – пока запускают автоматические межпланетные станции, но к концу 2020-х годов собираются создать лунную базу.

– Какие же правовые проблемы могут возникнуть на Луне?

– Проблем может возникнуть масса. Луна может рассматриваться как хороший источник энергоресурсов. Земные запасы газа и нефти рано или поздно подойдут к концу. Но в образцах лунного грунта обнаружилось большое содержание изотопа гелий-3, который является хорошим топливом для ядерных реакторов. Им можно обеспечить всю Землю даже с учетом роста населения.

Допустим, какое-то государство решит разрабатывать эти запасы. Но как это сделать, если, в соответствии с договором 1967 года, все страны имеют равное право на лунную территорию? Нам пришлось поделиться даже доставленными на Землю станцией «Луна-16» образцами лунного грунта, когда некоторые страны заявили о своих правах на него.

Луна – удобный плацдарм для более дальних экспедиций, например, на другие планеты или астероиды. Сила тяжести там в шесть раз меньше и отсутствует атмосфера, соответственно, для взлета нужно меньше энергетических затрат. Но если одна страна оборудует там, к примеру, взлетно-посадочную полосу, значит ли это, что ею могут пользоваться все остальные страны?

Аналогичные вопросы встанут и при освоении других небесных тел, в том числе астероидов, на которые тоже будет распространяться принцип «коллективной собственности». Захватить хоть самый маленький астероид, который, допустим, будет состоять из чистого золота, мы не имеем права – он «общий».

– Следует ожидать войн за космические ресурсы?

– Разумеется, ситуацию надо ввести в правовое поле. В своей диссертации я предложил способ выхода из этой коллизии. Надо разделить все вещество, находящееся в космическом пространстве, на две группы: небесные тела, на которые распространяется режим ограничения, и природные ресурсы космоса. Вопрос, конечно, в критериях. Ими не могут быть ни плотность, ни размер. У Урана, например, плотность меньше воды. По моему мнению, критерием должен стать принцип достаточной гравитации. Небесное тело – это то, что «способно» принять обитаемый аппарат или удерживать на орбите спутник. Все остальное – это ресурсы, на которые должен распространяться качественно иной режим.

– Вероятно, нужно как-то подготовиться и к встрече с внеземными цивилизациями?

– Разумеется. Если мы, к примеру, обнаружим на одном из небесных тел техногенный объект внеземного происхождения, как мы должны к нему относиться? Неумелое обращение с ним может принести вред человечеству. Регламент действий в подобном случае должен быть определен. Но этого пока не сделано. Хотя международное соглашение о порядке действий в случае приема инопланетного сигнала уже существует.

– Может быть, где-то разрабатываются и правила общения с инопланетянами?

– Эта наука начинает формироваться, она называется метаправо. Но пока речь идет не о международных соглашениях, а лишь об отдельных научных работах.

Эту и другие статьи вы можете обсудить и прокомментировать в нашей группе ВКонтакте

Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 116 (5489) от 30.06.2015.