Февральская революция. Точка невозврата

Сто лет назад, 23 февраля (8 марта по новому стилю), в Петрограде начались беспорядки, спустя несколько дней приведшие к падению самодержавия. В историю эти события вошли как Февральская революция. Они вызвали к жизни огромное количество мифов, хотя в воспоминаниях современников все расписано буквально по дням и часам. Не случайно историки, собравшиеся за круглым столом в редакции нашей газеты, так часто обращались к первоисточникам.

Сожжение царского орла у Аничкова двора в феврале 1917.
ФОТО РГАКФД

В дискуссии приняли участие доктора исторических наук
Владлен ИЗМОЗИК, профессор СПб госуниверситета телекоммуникаций им. М. А. Бонч-Бруевича;
Владимир КАЛАШНИКОВ, профессор СПб государственного электротехнического университета «ЛЭТИ»;
Борис КОЛОНИЦКИЙ, профессор Европейского университета в Петербурге, ведущий научный сотрудник СПб Института истории РАН
и доктор философских наук Александр КАЗИН, исполняющий обязанности директора Российского института истории искусств.

Пророчество Дурново

- Оценки того, что произошло в феврале 1917 года, порой диаметрально противоположны. Одни считают, что до революции Россия процветала и вдруг всему этому благоденствию пришел конец. Винят кого угодно - «масонов», «либералов», «темные силы»... Другие ищут след иностранного заговора. Мол, во всем виновата заграница. А третьи отмечают, что стремительное падение монархии стало неожиданностью даже для тех, кто многие годы с нею боролся. Что скажете?

Калашников:

- У Февральской революции была длинная предыстория. Исследователи, занимающиеся аграрной историей, считают рубежным 1902 год. Именно тогда, по их мнению, в России началась крестьянская революция. И закончилась она только в 1921 году, с введением большевиками нэпа.

В 1902 году по двум губерниям - Полтавской и Харьковской - прокатились крестьянские бунты: более ста помещичьих имений было разгромлено. Есть записка жандармского управления с анализом причин. В 1861 году при отмене крепостного права крестьянам на каждую семью дали четыре гектара земли. Происходит рост населения - и к 1902 году на семью оставался гектар или даже меньше. Как жить? Приходилось арендовать землю у крупного собственника: за каждый арендованный гектар крестьяне обрабатывали три.

В 1901 году произошел неурожай, следствием стал голод весной следующего года... А рядом - помещичьи склады, забитые зерном. Россия ведь тогда экспортировала 10 миллионов тонн зерна в год. Собравшись на сход, крестьяне всей общиной принимали решение - идти и брать это зерно. Власти в ответ послали войска. Более тысячи человек были арестованы, восемьсот посажены, среди них много старост крестьянских общин. Летом - осенью волнения охватили Кубань и Поволжье.

В 1902 году было 365 случаев привлечения армии для подавления народных волнений. В следующем году - 322 случая: треть всей пехоты и две трети кавалерии, расположенных в европейской России, были задействованы в ликвидации беспорядков.

Это был громкий звонок для власти. И что она сделала? Ничего. А осенью 1905 года в европейской части России уже горело полторы тысячи помещичьих усадеб. За время первой русской революции 1905 - 1907 годов была сожжена почти каждая десятая усадьба (более 6 тыс. имений). По сути, в стране с 1902 года шла малая локальная крестьянская война. Столыпинская реформа ситуацию лишь усугубила. Волнения затихли только с началом Первой мировой войны. Но это было затишье перед бурей.

Измозик:

- Конечно, Россия начала прошлого века - страна аграрная, крестьянская. Но позволю себе напомнить и о размахе в то время рабочего движения. И что важно: кроме экономических требований во всех крупных забастовках впервые присутствует потрясающий, на мой взгляд, пункт - требование обращения к рабочим на «вы». То есть речь идет не только о заработной плате, условиях труда. Рабочие требовали уважения к себе!

Яркий пример: забастовка в Петербурге на заводе «Новый Лесснер» в 1912 году. Началась она с того, что на чердаке цеха повесился 17-летний мальчик, оставив записку: мол, мастер обвинил его в воровстве, он не виновен, но не знает, как себя оправдать...

Что дальше происходит? Рабочие требуют убрать этого мастера, отличавшегося хамством и грубостью, администрация отказывается, и завод встает. То есть забастовка начинается не с экономических требований, а с морально-этических. Присоединились другие заводы, стачка продолжалась более ста дней...

Колоницкий:

- А более близкие к 1917 году события?.. В 1915-м случилось восстание на линейном корабле «Гангут». В советской историографии оно изображалось как результат большевистской пропаганды, что было не совсем так. Это была «буза» матросов, вызванная плохим питанием и конфликтом с офицерами немецкого происхождения.

В 1916 году заполыхал огромный кусок Российской империи: произошло восстание в Средней Азии и Казахстане. Это была борьба мусульман против призыва в армию. В царской России их в армию не брали (исключение составляли башкиры и татары), а тут власти нарушили традицию и - получили конфликт.

Вообще, на мой взгляд, очень сложно и опасно, говоря о революции, привязываться к какой-то определенной дате. Надо говорить о процессе. Страна входила в революционное состояние постепенно, но очень глубоко.

Измозик:

- Мы не случайно в ходе дискуссии вспоминаем Первую мировую войну. Мне представляется, что если бы не она, то, возможно, при всех социальных бурях Россия избежала бы крушения монархии.

На мой взгляд, Первая мировая стоит в ряду внешнеполитических авантюр, исходивших с самого верха. Против них выступали многие выдающиеся государственные деятели начала ХХ века. Премьер-министр Сергей Витте был против военного столкновения с Японией, которое обернулось первой русской революцией. Премьер-министр Петр Столыпин в 1908 году, когда Австро-Венгрия аннексировала Боснию и Герцеговину и надо было как-то на это реагировать, настоял на том, чтобы Россия ограничилась только словесными протестами. Он подчеркивал, что война неминуемо приведет к революции. Отсюда знаменитое заявление Столыпина: мол, дайте России двадцать лет покоя, когда можно будет сосредоточиться на решении внутренних проблем.

И здесь я хочу напомнить удивительную пророческую записку Петра Николаевича Дурново, который в начале 1890-х годов был директором департамента полиции, а во время первой русской революции - министром внутренних дел. Уж он-то прекрасно знал, что делается в стране. И в своей записке, адресованной Николаю II в феврале 1914 года, предупреждал его, что война неизбежно вызовет революцию...

Калашников:

- Важно отметить, что Дурново написал эту записку сразу после того, как Николай II отправил в отставку премьера Коковцова, который и в 1912-м, и 1913 годах удерживал царя от решения начать войну с Турцией за Босфор и Дарданеллы. За Турцией стояла Германия. Дурново сразу понял смысл отставки Коковцова и в ужасе пишет это письмо императору: воевать нельзя, остановитесь!

Измозик:

- Вот основные тезисы Дурново: «Главная тяжесть войны, несомненно, выпадет на долю России. Будущая война будет протекать в невиданных размерах. Военные запасы России недостаточны... Война потребует расходов, превышающих финансовые ресурсы России». Насчет планов присоединения Галиции: «Опасность разрастания украинского движения, которое содержит несомненный зародыш крайне опасного малороссийского сепаратизма, при благоприятных условиях могущего достигнуть совершенно неожиданных размеров».

В социальном отношении: «Крестьянин мечтает о даровом наделении его чужой землей, рабочий - о передаче ему всего капитала и прибыли фабрикантов. И стоит только широко кинуть эти лозунги населению, Россия несомненно будет ввергнута в анархию. Война с Германией создаст исключительно благоприятные условия для такой агитации. В случае неудач законодательные учреждения, лишенные действительного авторитета в глазах народа, оппозиционно-интеллигентные партии будут не в силах сдержать расходившиеся народные волны, и Россия будет ввергнута в беспросветную анархию, исход которой не поддается даже предвидению». И главный, пожалуй, тезис: «Любая революция в России будет социальной». Посмотрите: каждый тезис, по сути, оправдался...

Калашников:

- Здесь был упомянут еще и заграничный, в частности британский, след в событиях февраля 1917 года. Сошлюсь на свидетельство начальника петроградского охранного отделения Константина Глобачева: «Говорят, будто бы Англия помогала нашему революционному центру в государственном перевороте при посредстве своего посла сэра Дж. Бьюкенена. Я утверждаю, что за все время войны ни Бьюкенен и никто из английских подданных никакого активного участия ни в нашем революционном движении, ни в самом перевороте не принимали».

Еще одно свидетельство: британский премьер Ллойд Джордж получает телеграмму от Бьюкенена о том, что в России происходит революция. Реакция Ллойд Джорджа: «Отныне они для нас бесполезны в этой войне!». Лидеры Антанты прекрасно понимали: если в России будет революция, то она выйдет из войны. Антанта этого не хотела.

Колоницкий:

- Действительно, сегодня весьма популярна конспирологическая версия, будто бы события февраля 1917 года были результатом заговора - то ли английского, то ли германского... На самом деле - да, каждая из этих стран пыталась «вкладывать» деньги в Россию, надеясь повлиять в нужном русле на происходившее. Германия поддерживала русских революционеров и национальных активистов, а британские дипломаты и офицеры укрепляли связи с русской либеральной оппозицией.

Другое дело, как «взвесить» эти деньги: насколько они реально подействовали на события в России? Мне представляется, что они не были решающими. Ведь иные попытки «революционизирования» не закончились успехом, хотя в них вкладывали значительные ресурсы.

Измозик:

- И, наконец, нередко даже из уст авторитетных историков можно услышать, будто бы события февраля 1917 года произошли совершенно внезапно. Причем якобы даже для Ленина, грезившего революцией, они стали совершенной неожиданностью...

Да ничего подобного! Просто вырывают из контекста слова Ленина из его доклада перед швейцарскими социалистами о революции 1905 года: «Мы старики, может быть, не доживем до решающих битв этой грядущей революции». Естественно, подразумевалась мировая революция, которую Ленин рассматривал как достаточно длительный процесс. Между тем в упомянутом докладе Ленин прямо отмечал: «Нас не должна обманывать теперешняя гробовая тишина в Европе. Европа чревата революцией. ...ближайшие годы ... приведут в Европе к народным восстаниям ... против власти финансового капитала».

Если же брать переписку Владимира Ильича за это время... Например, 18 декабря 1916 года он пишет Инессе Арманд: «Получилось сегодня еще одно письмо из СПб. ... Настроение, пишут, архиреволюционное». 6 февраля (по старому стилю) - опять же Инессе Арманд: «Получили мы на днях отрадное письмо из Москвы. ... Пишут, что настроение масс хорошее, что шовинизм явно идет на убыль и что, наверное, будет на нашей улице праздник».

Конечно, Ленин не знал точно, когда начнутся революционные события - этого не знал никто, потому что движение, безусловно, началось стихийно. Но то, что не только Ленин, но и практически, наверное, все российские политики ощущали близость краха империи, это абсолютно точно.

Уже упомянутый начальник петроградского охранного отделения Глобачев в своих докладах буквально звонил в колокол, предупреждая, что ситуация становится все более критической. Доклады Глобачева - великолепный ответ тем, кто пытается сегодня сочинять сказки насчет масонов, «нехороших либералов», устроивших революцию...

Глобачев, в частности, писал 5 февраля 1917 года: «Продовольственный кризис ... ныне задел все слои столичного общества без исключения. ... Матери семей, изнуренные бесконечным стоянием в хвостах у лавок, ... гораздо ближе к революции, чем гг. Милюковы, Родичевы и Ко, и, конечно, они гораздо опаснее, так как представляют собою тот склад горючего материала, для которого достаточно одной искры, чтобы вспыхнул пожар. ...продовольственная разруха смешивается в одно целое с политической смутой и грозит России крахом, какого еще не знала русская история...».

Кто виноват?

- Без этого классического русского вопроса нам просто не обойтись. На ком персонально лежит ответственность за то, что страна дошла до точки кипения, когда, образно говоря, потушить пожар было уже невозможно?

Калашников:

- В революциях всегда виновата власть. А в условиях самодержавной России, в силу устройства самой системы власти, виноват один человек - самодержец, потому что именно он несет личную ответственность за все принимаемые решения.

Царь не учел уроки 1905 года, обнажившего все проблемы империи, и далее совершил четыре стратегические ошибки, сделавшие революцию если не неизбежной, то весьма вероятной. Во-первых, провел столыпинскую реформу, усугубившую аграрные противоречия. Во-вторых, осуществлял политику русификации и ограничений прав населения окраин, обострившую национальный вопрос в империи. В-третьих, в результате изменения 3 июня 1907 года избирательного закона создал политическую систему, в рамках которой Дума не имела возможности контролировать действия правительства. Все министры назначались царем и были ответственны только перед ним. И, наконец, в-четвертых, втянул Россию в абсолютно не нужную ей войну с Германией.

На фоне военных тягот внутренние проблемы привели к созданию революционной ситуации, включавшей и «кризис верхов»: думские либералы не могли сотрудничать с монархом, который демонстративно выказывал им свою нелюбовь и пренебрежение. Либералы просили малость - назначить «правительство доверия» из людей, авторитетных и популярных в обществе. Царь весь 1916 год назначал непопулярных премьеров (Штюрмера, Трепова, Голицына), не советуясь с Думой. Он и нес единоличную ответственность за все провалы в политике назначенных им министров.

А в февральские дни 1917 года отданный царем приказ стрелять в мирные демонстрации рабочих и студентов стал тактической ошибкой, которая сделала революцию неизбежной. На мой взгляд, 26 февраля стало вторым в истории России «Кровавым воскресеньем». Как и в первом случае, кровь породила революцию: солдатский протест против стрельбы в народ превратился в восстание, подавить которое царь уже не мог. Монархия пала в считанные дни, потому что в решающий момент либеральная оппозиция выступила в союзе с восставшими рабочими и солдатами.

Измозик:

- О чем еще непременно нужно сказать, так это о «предфевральских» настроениях внутри императорской фамилии. Ярко характеризует ситуацию дневник великого князя Николая Михайловича. Когда после убийства Распутина он, считавшийся неформальным лидером великокняжеской оппозиции, 30 декабря 1916 года получил приказ уехать в свое имение Грушевка в Херсонской губернии, то записал в дневнике: мол, хорошо, что убили Распутина. Но надо было бы еще министра внутренних дел Протопопова и императрицу. И сам себе ужасается! И добавляет в адрес царицы: «Ничего, стерва, еще дождешься». А ведь он - двоюродный дядя царя...

Наконец, родная сестра императрицы Александры Федоровны Елизавета, человек изумительных нравственных качеств, как ее всегда описывают, посылает приветственную телеграмму убийцам Распутина. Поздравляет их с содеянным... Вот какой степени достиг раскол внутри самого дома Романовых!

Колоницкий:

- Удивительно, что в феврале 1917 года против общего врага объединились самые разные политические силы. С одной стороны, некоторые вышли на улицу под лозунгами «Долой войну!». С другой - многие участники тех событий мечтали, наоборот, завершить войну победой. Недаром один из популярных лозунгов тех дней гласил: «Мы победили немца внутреннего, победим и немца внешнего».

Причем не все активные участники событий думали, что дело закончится свержением монархии. До какого-то этапа они не отдавали себе отчета, что участвуют в антимонархической революции.

Почему же произошло такое единение? Действительно, уровень социально-экономических проблем к тому времени достиг своего апогея. Однако, как известно, социально-экономическая ситуация не всегда перерастает в политический конфликт. И здесь, на мой взгляд, огромная вина лежит на власти, которая постоянно политизировала социальные конфликты. Чуть забастовка - так сразу использование армии. Конечно, радикальным социалистам это было только на руку...

Почему, к примеру, во Франции ситуация не взорвалась так же, как в России? Общество там тоже находилось на грани взрыва... Забастовки, иные социальные конфликты, но префекты на местах во Франции как могут разруливают ситуацию, идут на компромиссы, договариваются. А у нас что? Забастовка в провинции на текстильных фабриках в 1915 году - войска стреляют в рабочих. Вот что значит решать проблемы, достаточно иногда прагматичные, с помощью маленькой гражданской войны. Силовой характер российской революции подготавливался предшествующими десятилетиями.

Измозик:

- Обратите внимание, что уже к концу 1916 года ситуация с армией начинает меняться с точностью до наоборот. Еще в октябре того года для властей прозвучал крайне тревожный сигнал, которому не было придано должного значения. На Выборгской стороне солдаты квартировавших там полков активно поддержали забастовку рабочих, отказались выступать против них. Более того, вместе с ними вступили в стычки с полицией. То есть часть армии уже тогда была ненадежна!

Казин:

- Что касается личной вины Николая II в произошедшем. Я думаю, что даже если бы он не сделал ни одной ошибки, то эти события все равно бы произошли. И если бы на его месте были бы даже Иван Грозный, Петр Великий или Екатерина II, да кто угодно другой, это все равно бы случилось, потому что утратила легитимность та элита, которая находилась вокруг трона и была реально правящим классом.

Эта утраченная легитимность была не просто социальной и политической. Она носила внутренний характер. Имперская элита нравственно сгнила и перестала соответствовать внутренней потребности России в сильной власти, которую император Николай II осуществлял практически единолично.

Главными предателями царя оказались именно те, кто приносил ему присягу, - высший генералитет, а также думцы и часть интеллигенции вроде Мережковских с Савинковыми. Именно они провоцировали уставший от войны народ (и прежде всего армию) на переворот, который начался в феврале в Петрограде. Прав был бывший «легальный марксист» Петр Струве: «Россию погубила безнациональность интеллигенции, единственный в мировой истории случай забвения национальной идеи мозгом нации». К счастью, погубила не до конца...

Измозик:

- Высшее общество к тому времени было настроено весьма пессимистично. Показательны данные перлюстрации на рубеже 1916 - 1917 годов - результаты вскрытых писем губернаторов, чиновников, высших офицеров. Из 121 выписки, которые я анализировал, только одна демонстрировала оптимизм относительно будущего существующей власти. Все остальные говорили о том, что высшие власти и лично Николай II не способны справиться с ситуацией.

Возьмем такого деятеля правого лагеря, как церковный писатель, монархист, протоиерей Иван Восторгов, впоследствии расстрелянный большевиками. Вот что он пишет фрейлине Анне Вырубовой в связи с событиями мая 1915 года в Москве, когда там произошли антинемецкие погромы: «Движение народа проглядели и не приняли мер. Его пулями и нагайками одними не остановить». И заканчивает он следующими словами: «Не следует испытывать терпение народа».

Даже правые, которые хотели сохранить монархию, были убеждены, что Николай II не справляется с ситуацией. Отсюда - идеи заговора в кругах высшей знати, направленного на его отречение от престола... Попытки убедить Николая II принять какие-то меры были сделаны еще летом 1915 года, когда министры просили его не брать на себя обязанности главнокомандующего.

Но царь был непреклонен. В декабре 1916 года он заявил великому князю Павлу Александровичу: «В день своей коронации я присягал самодержавию, и я должен передать эту клятву нерушимой своему сыну». Вот убежденность! И таких же взглядов придерживалась императрица. Когда Александру Федоровну уже в февральские дни один из правых деятелей убеждал взять детей и срочно спасаться бегством, она отвечала, что верит в свой народ, верит, что он останется верным...

Действительно, главная ответственность в условиях самодержавной монархии лежит на царе. Посмотрите, он ведь совершенно неадекватно оценивал складывавшуюся ситуацию: 22 февраля уехал из Петрограда в Ставку. А на следующий день в столице начались волнения.

Колоницкий:

- Нередко можно услышать: мол, в Петрограде в феврале 1917 года было большое количество войск. Почему же они не пришли на помощь царю, которому присягали?

Причин две. Первая - изменение качества гвардейских полков. До Первой мировой войны это были специально отобранные, подготовленные и специально обученные воины. Этой гвардии в Петрограде уже не существовало. В столице были расквартированы запасные батальоны - солдаты, проходившие краткосрочную подготовку. Это было совсем другое войско - скорее, опасное для режима, чем готовое его защищать. Неудивительно, что офицеры колебались, выводить или не выводить этих солдат на улицы. Им не доверяли.

Вторая причина. Даже многие кадровые гвардейские офицеры, которые оставались в Петрограде, не были уже в это время надежной опорой режима, потому что они не испытывали доверия к императору и в особенности к императрице. Даже в этой среде открыто желали радикальных перемен.

Измозик:

- Кстати, напомню: брожение началось даже не с пехоты, а с казаков. Они в Петрограде уже 25 февраля 1917 года отказались повиноваться приказам и разгонять взбунтовавшиеся толпы. И это казаки, которые казались правительству самой надежной опорой!..

Один из лидеров крайне правых Василий Шульгин восклицал, что в Петрограде не нашлось тогда и ста человек, готовых с оружием в руках защищать царский режим. Кутепову, командиру батальона Преображенского полка, было поручено собрать имевшиеся под рукой военные силы и двигаться в направлении Литейного проспекта. Именно там ведь был центр восстания - между Литейным, Смольным, Кирочной и Шпалерной улицами. «Кутеповцы» пытались стрелять в бунтовщиков, но отряд буквально растаял в толпе.

Колоницкий:

- Согласен с Александром Казиным: будь на месте Николая II более сильный государственный деятель, даже он вряд ли бы справился. А Николай II, увы, был довольно слабым политиком.

Но я гораздо больший пессимист, чем мои коллеги. Да, Первая мировая война, конечно, подтолкнула революцию. Однако мы знаем страны, которые не участвовали в этой войне и тем не менее тоже прошли через драматические революции. Например, Испания. И вообще время с 1905-го по 1914 год только кажется довольно спокойным. На самом деле по границам Российской империи происходили «взрывы». Революции в Персии, Турции, Китае оказывали влияние и на Россию.

Мы говорим: война, породившая революцию. Но если смотреть глобально, в масштабах России, Китая и Османской империи вместе взятых, то будет совсем иначе: революция породила войну. Первая мировая война - в немалой степени результат «младотурецкой» революции 1908 года в Османской империи. Она как бы «пригласила» последующие военные конфликты. Случились войны между Италией и Османской империей, потом первая и вторая Балканские войны - в 1912 и 1913 годах.

Великий парадокс

- Чем стало произошедшее в феврале 1917 года в контексте всей истории России? Что это было? Нарушение многовекового хода русской истории, когда были разрушены идеалы почитания народом царя-батюшки? Или реализация общественных чаяний о земле и воле, конституции и свободе? И, наконец, есть ли в тех событиях что-то актуальное для дня сегодняшнего?

Измозик:

- На мой взгляд, никакой Февральской революции вообще не было. Это был лишь первый этап единого процесса второй российской революции, продолжавшегося с 1917-го по 1922 год.

Калашников:

- Февраль 1917 года - это точка невозврата, положившая конец старой Российской империи во всех ее основных чертах. Она открыла две альтернативы дальнейшего развития России: либеральную и социалистическую. К октябрю 1917 года первая была исчерпана, и дальше, на мой взгляд, страна могла развиваться только в рамках того или иного варианта социализма.

Казин:

- После февраля 1917-го началось уничтожение ключевых социально-культурных установок России, связанных с тысячелетней народной традицией. В середине ХIХ века эту традицию определяли триадой «православие, самодержавие, народность».

Как писал выдающийся отечественный мыслитель ХХ века Иван Ильин, «Россия росла и выросла в форме монархии не потому, что русский человек тяготел к зависимости и политическому рабству, но потому, что государство, в его понимании, должно быть художественно и религиозно воплощено в едином лице - живом, созерцаемом, беззаветно любимом и укрепляемом этой всеобщей любовью».

Конечно, после трех лет кровопролитной мировой войны эта любовь пошатнулась. Однако до победы над Германией оставалось недолго, и русские войска, несомненно, вошли бы в Берлин вместе с союзниками, если бы не измена высших военных и думских кругов.

В своих «Окаянных днях» Иван Бунин говорит одному из убежденных «февралистов»: «Не народ начал революцию, а вы. Народу было совершенно наплевать на все, чего мы хотели, чем мы были недовольны. Я не о революции с вами говорю - пусть она неизбежна, прекрасна, все что угодно. Но не врите на народ - ему ваши ответственные министерства, замены Щегловитых Малянтовичами и отмены всяческих цензур были нужны как летошний снег, и он это доказал твердо и жестоко, сбросивши к черту и Временное правительство, и Учредительное собрание...».

Кстати, не менее яростный антикоммунист Александр Солженицын в принципе придерживался сходного взгляда на роковой «февральский узел», потому и закончил им свою эпопею «Красное колесо».

Февраль был чужой народу, это был элитарный переворот, в котором участвовал даже великий князь с красным бантом. На мой взгляд, то, что произошло в феврале, не привлекло на свою сторону народ, кроме, разумеется, тех, кто участвовал в массовом дезертирстве и грабежах, потому что императорская армия без императора воевать не может. Именно по этой причине в октябре 1917 года произошла другая революция, с иными мировоззренческими горизонтами.

В России революция не просто борьба за политическую власть. Это борьба за духовную-смысловую картину мира, и только потом уже экономическую и социальную. В этом суть революции - в отличие от бунтов, восстаний и тому подобного. Уничтожив старую царскую элиту, Февраль не дал стране искомой новой. Керенский со своей компанией на эту роль не годился.

Калашников:

- В чем-то согласен с вами, но уверен: на архетипе «православие, самодержавие, народность», равно как и на либеральном, Россия в ХХ веке не могла существовать как независимая держава. Единственный архетип, который мог обеспечить ускоренное развитие России, был социалистический. Он четко вписывался в традиции российской истории, но был связан не с православием и самодержавием, а с народностью.

Точнее - с многовековой традицией крестьянской общины, со стихийно социалистической психологией русского крестьянства. Уже в XIX веке это прекрасно понимали и славянофилы, и Герцен, создатель теории крестьянского общинного социализма. И Ленин в марте 1917 года исходил из того, что социалистическая революция в отсталой крестьянской России возможна только потому, что крестьянин выступает против частной собственности на землю.

Казин:

- Вместе с тем Февраль разбудил в стране те силы, которые смогли дать народу большие цели, более соответствующие в конечном счете национальной традиции, чем буржуазный парламент с министрами-миллионерами.

Таким образом, вольно или невольно Февраль 1917 года оказался первым звеном цепи событий, приведшей через несколько лет к формированию новой колоссальной империи, которая опиралась не только на народные традиции, но и на видоизмененные формы православия и самодержавия. В этом ключе Февральская революция сыграла положительную роль по отношению к осуществлению того цивилизационного идеала, который составляет сквозное действие истории России вплоть до сегодняшнего дня.

Поэтому Февральская революция 1917 года представляется мне великим парадоксом. С одной стороны, это трагический прерыв той традиции, благодаря которой российская государственность существовала, условно говоря, тысячу лет. Но всего через девять месяцев - по историческим меркам мгновенно! - она начала восстанавливаться, хотя и под другими знаменами, в других социально-политических формах. Как говорит Мефистофель у Гете, он «часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо».

С точки зрения философии истории Февральская революция - это один из ключевых моментов воспроизводства Россией самое себя, причем через «отрицание отрицания», как сказал бы Гегель.

Колоницкий:

- Если же говорить об уроках февральских событий 1917 года, то основной урок я вижу в том, что власть должна прагматично решать проблемы, не допуская их политизации и идеологизации. Накануне Февральской революции было принято очень много непрофессиональных решений на микроуровне, которые в результате, накопившись, привели к внутреннему взрыву, сливаясь в единый протестный поток, по ходу дела политизируясь и радикализируясь.

Очень важно понимать, что революция начинается с потери авторитета власти. Затем она теряет монополию на насилие и законотворчество. А кончается революция тогда, когда государство восстанавливает эту монополию. Вообще же основной вопрос революции - о легитимности. И мы, историки, должны говорить прежде всего о том, что современники считали легитимным. Для многих из них как раз тот факт, что Временное правительство было рождено революцией, являлся серьезным аргументом в пользу его легитимности... Источником легитимности было активное участие в революции, использование революционной риторики и символики.

Уверен, что нам особенно нужна проработка прошлого - понимание ответственности разных социальных сил, которые готовили революцию, хотя порой не понимали этого. Революцию нередко подготавливают те, кто грубо и неумело пытается предотвратить ее репрессиями.

Калашников:

- Первый урок: реформы надо производить вовремя. Запоздавшие реформы приводят к революции. И второй: реформы лучше, чем революция. А революция - всегда трагедия, поскольку чревата гражданской войной. Но русская революция оказалась все же оптимистической трагедией, превратив Россию в ХХ веке в экономическую, культурную, научную, военную сверхдержаву.

Казин:

- Основной урок - в том, что верховная власть в России коренится в области религиозно-мировоззренческого ядра цивилизации. Настоящие революции у нас происходят тогда, когда тот или иной правящий слой (в данном случае имперская элита) перестает отвечать требованиям этого ядра.

Именно это и произошло в феврале 1917 года, хотя со стороны действующей власти, бесспорно, были ошибки и стратегического, и военного, и дипломатического характера. Но ни одна из них - даже все вместе не сработали бы, если бы не было главного требования: замены элиты, не справившейся со своим делом. Буржуазный модерн в 1917 году не пришелся по вкусу русскому народу, он предпочел модернизироваться другими способами, сохраняя при этом верность своей классической соборной традиции.

Подготовили Сергей ГЛЕЗЕРОВ, Александр ВЕРТЯЧИХ

Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 036 (5898) от 01.03.2017.