Картежников – в тюрьму! Как российские правители боролись с азартными играми
Петр I не одобрял азартные игры. Его указ от 17 декабря 1717 года лаконично и строго провозглашал: «Чтоб никто в деньги не играл под тройным штрафом обретающихся денег в игре».
Атрибуты азартных игр - тарелочка под мелки и щеточки для ломберного стола, середина XIX века. Из коллекции Государственного музея истории Санкт-Петербурга. РЕПРОДУКЦИЯ. ФОТО АВТОРА
Спасти от разорения
Силу петровского указа подтвердила спустя годы Анна Иоанновна: «...многие компаниями и в партикулярных домах, как в карты, так и в кости и в другие игры проигрывают деньги и пожитки, людей и деревни свои, от чего не только в крайнее убожество и разорение приходят, но и в самый тяжкий грех впадают и души свои в конечную погибель приводят». В указе от 23 января 1733 года азартные игры она называла «богомерзкими и вредительными», которые необходимо пресечь.
Вводились новые степени наказания для ослушников. Подданных, попавшихся в первый раз, ждало наказание, введенное Петром, - тройной штраф. Сообщившему об этом полагалась треть штрафной суммы, остальное должно было идти на «гошпиталь». Попавшиеся на азартных играх во второй раз помимо этого штрафа подвергались дополнительным наказаниям. Офицерам и прочим знатным людям грозил месяц тюрьмы, а «подлым» - битье батогами «нещадно». За третье по счету преступление сверх денежного штрафа добавлялся вдвое увеличенный тюремный срок, а также телесные наказания.
Правда, что запрещалось подданным, было дозволено правителям. Швед Карл Рейнхольд Берк, находившийся в Петербурге в 1735 - 1736 годах, в «Путевых заметках о России», говоря об образе жизни при дворе Анны Иоанновны, отмечал, что по воскресеньям и четвергам иностранные министры, генералы и собственно придворные «время проводят за азартными играми, но ставки порядочные. Сама императрица играет в пикет или на бильярде, иногда она лишь ходит вокруг карточного стола...».
Монархи провозглашали, что их борьба с азартными играми - исключительно во благо подданных, поскольку они ограждают их от разорения. На самом же деле в картежные долги залезали и бедные, и богатые.
Однажды пришел конец терпению у владельца суконной фабрики Ивана Полуярославцева: он написал жалобу на своих 15 мастеровых и работных людей. В результате их за пьянство и игру в кости и карты сенатским указом от 3 августа 1739 года отправили в Сибирь, однако «на кошт» (содержание) фабриканта. Этот частный случай, согласно указу, распространялся и на других предпринимателей, обязанных обеспечивать сосланных работников.
В правление Елизаветы Петровны тема «картежной разорительной игры» не ушла с повестки дня. Именной указ Елизаветы от 23 марта 1757 года касался запрета карточных игр на деньги военным чинам.
Карточных игр тогда было предостаточно: ломбер, фаро, квинтич, кадрилия, пикет, контра, памфил и другие. Проблема заключалась в том, что в карты порой проигрывались огромные деньги, поместья, крепостные люди. При Елизавете появился новый вид уплаты картежного долга, позволявший игроку вступать в игру без денег. Проигравший подписывал вексель - письменное обязательство об уплате взятых в долг денег. Были случаи, когда проигрывалось больше, чем имелось в наличии.
В последнем указе елизаветинского правления на «азартную тему», от 16 июня 1761 года, разъяснялось: «Во всякие азардные в карты... игры, на деньги и на вещи, никому и нигде (исключая во дворцах Ея Императорского Величества апартаменты) ни под каким видом и предлогом не играть; а только позволяется употреблять игры в знатных дворянских домах...». Особо подчеркивалось, что играть в карты можно «не для выигрышу, единственно для препровождения времени», причем «на самыя малые суммы денег».
С нарушителей - как игрока, так и хозяина дома, где проходила игра, а также ссужавших на нее деньги, - полагалось брать штраф в размере двойного годового жалованья. Одна часть штрафа и всех бывших в игре денежных сумм и закладов шла на «гошпиталь», другая - на содержание полиции, «а две части (следовало. - Ред.) доносителям отдавать». Власти традиционно поддерживали тех, кто доносил на нарушителей законов.
Клейменые карты
В екатерининское время 21 июля 1763 года карточные игры вновь попали под строгое государево око: «неумеренные игры ничему более не служат, как только к единственному разорению старых дворянских фамилий». Поэтому императрица указала, «чтоб ни в какие большие азардные игры не играли». Запрещалось играть на деньги и на вещи в долг и под векселя.
Указом от 7 августа 1766 года на ввозимые из-за границы карты были повышены таможенные пошлины - больше чем в два раза. Более того, колоду игральных карт теперь полагалось клеймить: учреждался сбор - с привозных по 10 копеек, с российских - по 5 копеек за клеймо.
Эти денежные сборы шли на благотворительные цели - на Воспитательный дом для сирот. Старые, уже купленные карты разрешалось использовать полгода с момента выхода указа. После чего неклеймеными картами играть запрещалось.
В Петербурге клеймить карты и собирать за это деньги полагалось Мануфактур-конторе. «И для того клеймения сделать Коммерц-коллегии по апробованным Сенатом рисункам штемпели, для российских представляющих Сирену (в древнегреческой мифологии - демоническое существо в образе женщины с птичьим хвостом. - Ред.), а для иностранцев удный крючек под радугой». Рисунки клейм периодически меняли, чтобы их не успевали подделывать.
По указу, клейма ставились на червленом тузе красной краской. Карты из-за рубежа позволялось ввозить только через три порта: Петербург, Архангельск и Ригу. Через год в 1767 году к ним с разрешения императрицы добавили Ревель (Таллин).
При Павле I указом от 16 декабря 1796 года сбор за клеймение карт в пользу воспитательного дома увеличили до 1 рубля 20 копеек с дюжины. К тому же государь повелел «привоз иностранных карт совершенно запретить». Эта мера была направлена на поддержку отечественного производства карт и, безусловно, общих проблем не решала.
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 240 (6593) от 20.12.2019 под заголовком «Что позволено Юпитеру...».
Комментарии