В Петербурге прошла международная конференция «Стресс и поведение»
В Петербурге прошла международная конференция «Стресс и поведение» - 26-я по счету, последние 15 лет она закрепилась в нашем городе, но только недавно среди докладчиков стали преобладать россияне. Не потому, что зарубежные не приезжают (в этом году были из США, европейских государств, Китая, стран СНГ), а потому, что наши представители нейронаук и биологической психиатрии стали активнее.
Иллюстрация pixabay.com
Из поколения в поколение
Стресс - не нечто, на нас свалившееся, а наша реакция на это, и реакция адаптивная, то есть правильная. До тех пор, пока справляемся. Потоки информации нарастают лавинообразно (информации в широком смысле, от новостей до новых химвеществ), и получается, что в жизни человека вроде бы все больше стрессирующих факторов, говорит академик РАН научный руководитель Института экспериментальной медицины (один из организаторов конференции) Генрих Софронов. Однако с конца XIX века средняя продолжительность жизни увеличилась едва ли не вдвое, значит, мы становимся более стрессоустойчивы?
Да как сказать. Успехи скорее объясняются прорывами в микробиологии, в предупреждении и лечении инфекционных заболеваний.
- Стресс, как адаптивная система организма, дает нам возможность сосуществовать с раздражающими факторами. Но если что-то превышает возможности адаптивных реакций, в организме происходит нарушение - в здоровье, в когнитивных функциях, в эмоциональной сфере, - объясняет Генрих Софронов.
На «раздражение» (будь то грязный воздух в микрорайоне или хамство в транспорте) реагирует на самом деле весь организм. А «рвется» там, где слабое звено. Оно у каждого свое, поэтому и реакция разная.
Есть, конечно, реакции массовые: они, как на подбор, имеют военное происхождение (вьетнамский синдром, афганский, синдром Персидского залива), но, как считает академик, науке еще предстоит изучить эффект не военных постсоветских девяностых. Ученый уверен, что мы еще будем наблюдать их последствия. Об этом говорят опыты на животных: крысята, рожденные от мамы-крысы, которая подвергалась стрессу, менее стойки. Иногда аукается и через поколение-два.
Людей «крысиным» экспериментам в лаборатории не подвергают, но сама жизнь не так этична. Блокаду ученые в пример не привели - тактично упомянули сторонние исследования: потомки голландцев, переживших Вторую мировую в условиях истощающего голода, до сих пор слабее и больше подвержены стрессу, чем потомки их же земляков, которым повезло пережить войну более благополучно.
Макро и микро
Осведомленность о стрессе растет, а это уже половина успеха, уверен президент Международного общества по изучению стрессового поведения (соорганизатор конференции) профессор СПбГУ и Юго-Западного университета в Китае Алан Калуев.
Например, существуют так называемые предикторы - показатели того, насколько конкретный человек может приспособиться к стрессирующему фактору. Скажем, по интенсивности определенных ферментов в организме можно судить, как человек адаптируется к каким-то химическим воздействиям и, допустим, может ли работать в химпроме.
Или психологический профотбор: при приеме в Военно-медицинскую академию он не менее важен, чем баллы ЕГЭ.
«А раз что-то можно измерять, значит, можно и совершенствовать», - говорят ученые.
- То, что раньше изучали «глазами», сегодня исследуется молекулярными методами, - комментирует директор Института экспериментальной медицины Александр Дмитриев. - То есть можно изучать ответ на стресс не только всего организма, макроорганизма, но и нашей микробиоты, сообщества обитающих в нас микроорганизмов.
Этих обитателей в нас в среднем 3 кг. Взаимодействие их между собой и с макроорганизмом должно находиться в равновесии, но вот вы приняли антибиотик или на автоправа сдаете - и баланс нарушен. И уже высыпания на коже, живот болит и к холодильнику ночами тянет. Потому что микробиота расшаталась. В Институте экспериментальной медицины разрабатывают пробиотики, которые не дадут балансу сбиться. Они мощнее аптечных пробиотиков (потому что аутопробиотики, персонифицированные), но все равно на панацею надеяться не приходится, поскольку одному в метро на ногу наступили - на целый день расстройство, другой - бизнес потерял, отряхнулся, дальше пошел.
- И поскольку реакция такая разная, универсального лекарства нет и не будет, - говорит Виктор Клименко, зав. физиологическим отделом им. И. П. Павлова Института экспериментальной медицины.
Панацеи нет, но подстраховка имеется. Нужно создавать себе так называемую обогащенную среду. Проверено опять же на крысах: если их лабораторную жизнь «обогащать» разными задачами и тестами, они живут дольше. Так что по аналогии (извините): не сдувайте с чада пылинки, иначе любое изменение среды будет для него травмирующим. Спартанца, впрочем, растить тоже не надо: иногда лучший способ борьбы со стрессирующим фактором - лишить себя взаимодействия с ним. Как в промышленной токсикологии: если человек не справляется с некой химической нагрузкой, его надо извлечь оттуда, где он ей подвергается.
Не справляетесь - «изымайте» себя: с нелюбимой работы, из «не тех» отношений. Да, не всегда это возможно - тогда, говорят ученые, потрудитесь найти психотерапевта, то есть медика с психиатрической подготовкой.
Из естественных способов помочь себе в стрессовой ситуации навскидку - отдых на море (повышает дофамин, а при депрессии это и нужно) и морепродукты (важные жирные кислоты, помогают защищать мозг от оксидантных воздействий). Кого-то подобные некопеечные советы вгонят в еще больший стресс. Поэтому есть способы доступнее: прогулки в парке; домашний питомец; гимнастика и танцы (это не только для тела, это защищает мозг от повреждений). Звучит избито, зато работает.
Да, и главное средство - душевное общение. Впрочем, это уже по разряду роскоши.
Читайте также интервью с доктором психологических наук Ларисой Цветковой.
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 105 (6458) от 13.06.2019 под заголовком «Для стрессоустойчивости нужно обогащаться. Не материально».
Комментарии