Ирина Борисовна ШЕЛУХИНА

ФОТО Дмитрия СОКОЛОВА

Родословная «в цифре»

Если кто-то думает, что в архив приходят исключительно специалисты-исследователи, то глубоко заблуждается. Постоянный контингент здесь - люди далекие от сугубо научных дел. Школьники занимаются краеведческими исследованиями, студенты - дипломными и курсовыми работами по реконструкции исторических зданий, пенсионеры - поиском родословной...

У каждого свои интересы, но все они так или иначе связаны с самыми разными аспектами дореволюционной истории Петербурга.

- Ирина Борисовна, согласитесь, некий парадокс: ваш архив хранит документы, относящиеся к XVIII и XIX векам, а свою историю отсчитывает только с 1936 года...

- На самом деле архива, подобного нашему, до революции в Петербурге-Петрограде не было. Документы городских учреждений нигде централизованно не собирали, каждое ведомство или учреждение хранило свой архив у себя. Только в 1914 году столичный градоначальник утвердил проект специального здания для городского архива, но начавшаяся Первая мировая война помешала осуществлению этого плана. А уже после революции последовал декрет советской власти 1918 года о создании единого государственного архивного фонда.

Правда, реально под наш архив выделили отдельное помещение только после того, как разрушительное наводнение 1924 года привело к гибели многих документов. Нынешнее здание на Псковской улице, 18, где мы сейчас находимся, стали приспосабливать под архивохранилище в 1926 году. До революции тут находилось Коломенское отделение городского ломбарда. И только в 1936 году наш архив получил статус самостоятельного учреждения. Тогда он стал Ленинградским областным государственным историческим архивом, с тех пор несколько раз менял название...

Самый ранний документ из тех, что у нас хранится, датирован 1707 годом. Но документов XVIII века у нас не так много, больше всего - с середины XIX века по 1917 - 1918 годы. То есть верхняя граница - время, когда городские организации дореволюционного Петербурга юридически прекратили свое существование. Всего у нас около 1 миллиона 900 тысяч архивных дел, причем каждое из них может быть как одним листом, так и толстым фолиантом.

- Кто и с какими запросами сегодня обращается в архив?

- Около половины обращений связано с бумом интереса к семейной истории. Ведь дальше бабушек и дедушек большинство наших сограждан своей родословной не знают. В таком случае - прямая дорога к нам. Именно в нашем архиве хранятся метрические книги Петербурга и Петербургской губернии, в которых фиксировался «след» человека - его крещение, венчание, отпевание. Причем у нас находятся метрические книги не только православных приходов, но и лютеранских, римско-католических, старообрядцев, синагоги...

Метрические книги велись в двух экземплярах. Первый - приходской, второй - консисторский. (Духовная консистория - орган епархиального управления в Русской православной церкви, упраздненный в 1918 году. - Ред.) Запись в приходскую книгу заносили непосредственно после совершения обряда или таинства, и хранилась она в церкви. Раз в году эту книгу переписывали вручную и второй экземпляр сдавали на хранение в консисторию.

Именно этот, консисторский, экземпляр в советское время находился на хранении в органах загса. И там с ним дальше работали, нередко делали свои пометки на полях. Например, о признании на основании решения суда человека отцом ребенка - в тех случаях, когда речь шла о «незаконнорожденных», как раньше говорили, детях. Все эти пометки мы обязательно переносим на справки, которые выдаем. Настолько, насколько можем их расшифровать...

Однако мало по какому приходу сохранились обе метрические книги. Чаще всего у нас есть только консисторский экземпляр. Их в нашем архиве около 11 тысяч 800, а приходских - почти в четыре раза меньше, чуть меньше трех тысяч.

- Почему же так?

- Консисторские сразу после революции поступили в органы загса, а приходские, остававшиеся в церквях, пострадали во время десятилетий борьбы с религией. Церкви разрушали, и книги могли погибнуть вместе с ними. Часть книг вообще была вывезена из страны. Например, несколько метрических книг шведской церкви Св. Екатерины находятся ныне в Национальном архиве Швеции. По легенде, их взял с собой пастор, покидая Советскую Россию после революции...

Часть метрических книг Петербургской губернии находится в Музейном фонде Ленинградской области. И механизма их передачи в архивный фонд не существует. Он просто не предусмотрен законом. Или другой случай: несколько метрических книг являются частью личного фонда, сданного на хранение в Российскую национальную библиотеку. Даритель завещал, чтобы этот фонд был неделим.

Почему нам важно, чтобы метрические книги были именно у нас? Потому что только архивы наделены правом предоставлять по таким документам справки, имеющие юридическую силу.

- Дореволюционные метрические книги могут дать информацию о любом человеке, жившем в то время?

- Не всегда. Когда к нам обращаются, мы просим заявителей предоставить хотя бы самые краткие сведения о предках. Если вы знаете только фамилию-имя-отчество, да если еще и фамилия распространенная, то мы вряд ли сможем помочь. В Петербурге на 1917 год было триста приходов, просмотреть все метрические книги у нас просто нет возможности. Поэтому надо сужать поиск. Мы просим указать хотя бы приблизительный год рождения, а также имена, отчества и фамилии родителей, сестер и братьев. По возможности, место проживания на момент рождения ребенка. Тогда можно хотя бы понять, в каком приходе могло происходить крещение.

Если этой информации все равно недостаточно, мы предлагаем людям зайти с другого «конца истории» - как ни удивительно, с советского периода. И направляем их в Центральный госархив на улице Антонова-Овсеенко: там хранятся сведения о рождениях, бракосочетаниях, смертях за 1918 - 1924 годы. А более поздние - в архиве загса на Фурштатской, 52. В советском делопроизводстве был документ, обязательный при приеме на работу - рукописная автобиография. И в ней человек рассказывал про своих родителей. Всего несколько лет назад этот документ отменили - к горю архивистов!..

Многие, кто обращается к нам, зачастую хотят узнать, когда их предки обосновались в Петербурге. Но таких сведений в метрических книгах нет. Тогда мы отвечаем: «У нас нет возможности проводить генеалогические исследования. Мы лишь с помощью документов подтверждаем, дополняем, опровергаем известные вам факты биографии вашей семьи».

- Домовые книги могут помочь в этом случае?

- Теоретически да, но они почти не сохранились. На весь дореволюционный Петербург их уцелело всего около полутора тысяч - все они собраны у нас. Большая часть, около тысячи, - это книги домов, которыми владели различные учреждения: учебные заведения, церкви, больницы, фабрики и заводы. Что же касается домовых книг частных домов, то их у нас не более пятисот. Самое большое число - по дому № 6 по Малой Морской улице. Они датированы 1847 - 1913 годами.

После революции домовые книги оставались в домоуправлениях и жилконторах и в первые годы советской власти порой использовались ими для своих текущих нужд. К примеру, на бланках домовых книг можно встретить списки жителей дома 1920-х годов, школьные сочинения, разнообразные записи бытового характера. Первые домовые книги поступили в архив в 1929 - 1930 годах, а основной массив - перед самой войной...

С домовыми книгами послереволюционного периода дело обстоит лучше - их сейчас передают на хранение в Центральный государственный архив на улице Антонова-Овсеенко.

Возвращаясь же к поиску сведений по метрическим книгам, хочу сказать, что у горожан сегодня есть несколько путей. Либо напрямую обратиться к нам, и специалисты выполнят поиск. Либо искать самостоятельно, зайдя на портал «Архивы Санкт-Петербурга», ведь сегодня почти все метрические книги (98%) отсканированы и выложены там, либо изучать документы в читальном зале.

- Вы упомянули, что одна половина обращений касается семейной истории. А вторая?

- Наши посетители активно обращаются к фондам учебных заведений, церквей и промышленных предприятий. Многих интересует история застройки нашего города. Нередко к нам приходят исследователи, которые готовят историческую справку по заказу организаций, занимающихся реконструкцией, а также их «оппоненты» - градозащитники. Причем и те и другие нередко заняты судьбой одного и того же дома. И обращаются к документам одних и тех же фондов - Строительного отделения Петроградского губернского правления и городской управы.

Кроме того, у нас часто бывают представители ТСЖ из домов старого фонда. Они заинтересованы в том, чтобы восстановить исторический облик своего дома. Заказывают копии эскизных рисунков фасадов - они цветные, там прорисовано все, вплоть до мельчайших деталей и подробностей.

Нередко бывают у нас студенты Государственного архитектурно-строительного университета. Дело в том, что часть их дипломных и курсовых работ посвящена реконструкции исторических зданий. Они изучают у нас градостроительные чертежи, готовят проекты возможной реставрации. Зачастую преподаватели посылают конкретный курс студентов для «разработки» какого-то отдельного района города. Какое-то время назад студенты запрашивали у нас документы по домам Московской части...

- Востребованы ли материалы, связанные с Ленинградской областью, или, говоря по-старому, Петербургской губернией?

- Да, например, к нам обращаются в связи с восстановлением церквей. Кроме того, сейчас ведь действует закон о возвращении церковной собственности, и одно из условий передачи - подтверждение из архива, что сооружение действительно изначально являлось церковной собственностью.

Приходят к нам и неравнодушные граждане, которые озабочены сохранением и реставрацией старинных усадеб, просто памятников истории и культуры. Пытаются найти в архиве хотя бы какие-то материалы, связанные с ними. Больше всего у нас сохранилось документов по тем районам, которые сегодня находятся в административной черте города, а раньше относились к губернии. То есть речь идет о ближайших окрестностях. Наши материалы часто используют исследователи Мурина, Рыбацкого, Гражданки, Парголова и бывшего Лесного участка.

Что касается губернии, там вообще немало своих нюансов. К примеру, Тихвинский район был раньше частью Новгородской губернии, поэтому многие тихвинские материалы могут быть как у нас, так и в Новгороде. При этом новгородский архив - один из самых пострадавших во время войны. Во время эвакуации в баржу, на которой перевозили документы, попала бомба, многие документы погибли...

- Войны и революции - важнейшая причина гибели исторических документов. А еще - наводнения, пожары, стихийные бедствия... Но в принципе: нужно ли хранить абсолютно все документы прошлого?

- Я считаю, что применительно к периоду до 1917 года - нужно. Хотя представление о значимости документов меняется в зависимости от эпохи. К примеру, в советское время те же метрические книги считались наименее информативным источником и относились к редко кем востребованной категории. А наиболее ценными тогда считались документы центральных органов управления городом. Однако прошли годы, и ситуация поменялась кардинально.

Или другой пример: есть сведения, что в середине ХХ века собирались чуть ли не полностью сдать в макулатуру уже упоминавшийся фонд Строительного отделения. Тогда его удалось отстоять, а последние три десятилетия он один из самых востребованных фондов по истории нынешних петербургских окраин...

Вообще «макулатурные кампании» ХХ века, когда порой предполагалось уничтожение целых фондов как не имеющих научного и практического значения, нанесли немалый вред. К примеру, существовала практика, когда в макулатуру отправляли личные дела служащих того или иного учреждения, и оставляли только их списки. Это было связано в том числе и с отсутствием у архива места для хранения документов.

- Бумага, как известно, не вечна. Способна ли сегодня оцифровка решить проблему сохранения исторических документов?

- Об этом задумались еще в 1980-х годах, когда начали переснимать документы на микрофильмы. Однако через некоторое время поняли, что этот процесс достаточно трудоемкий, и тогда появилось понятие «особо ценный документ» - их микрофильмируют в первую очередь. Правда, в нашем архиве микрофильмировано пока всего порядка 117 тысяч дел - это около 7% от всего того, что у нас есть. Но задача микрофильмировать абсолютно все не ставится нигде в мире...

Оцифровка идет параллельно с микрофильмированием, оба процесса не отменяют друг друга. Микрофильмирование не считается устаревшим способом. Наоборот, цифровой формат хранения информации очень быстро устаревает, а микрофильмы оказались универсальным средством. Но, конечно же, мы идем в ногу со временем и активно цифруем наши документы.

С 2008 года в городе действует программа по созданию государственной информационной системы «Архивы Санкт-Петербурга». И оцифровка документов - ее составная часть. Оцифровать все просто невозможно - это очень дорогостоящая задача. Поэтому мы отбираем наиболее востребованные документы. Начали с метрических книг. Чтобы понять, что именно востребовано, мы в том числе отслеживаем форум сайта «Всероссийское генеалогическое древо» - там есть раздел, посвященный нашему архиву.

Когда закончим оцифровку метрических книг (на это у нас уже ушло восемь лет), возьмемся за фонд Петроградской мещанской управы. Там находится информация по мещанскому сословию нашего города.

- Современные технологии - вещь интересная для молодежи...

- Да, у нас много молодых кадров. Практически все вакансии заполнены, а новых сотрудников мы отбираем на конкурсной основе. Огромных денег в архиве, конечно, не заработать (увы, так во всем мире!), но зарплаты у нас сегодня достаточно приличные, достойные.

К нам приходят в основном с базовым историческим образованием - из Санкт-Петербургского университета и РГПУ имени А. И. Герцена. Правда, опыт показывает, что не все, у кого оно есть, могут работать архивистом. Кроме знаний тут нужна еще и своего рода архивная интуиция. А она одним только образованием не дается...

Подготовил Сергей ГЛЕЗЕРОВ

Эту и другие статьи вы можете обсудить и прокомментировать в нашей группе ВКонтакте

Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 211 (5828) от 11.11.2016.