Сто лет гордыни

9 марта Александринский театр станет главным героем юбилейных событий, посвященных столетию спектакля Всеволода Мейерхольда «Маскарад», премьера которого состоялась в Петрограде в дни Февральской революции. Этот спектакль - признанный сценический шедевр, но почему его значение шире исключительно театрального и в чем уроки «Маскарада» сегодня?

Это действительно важное и очень объемное событие. С одной стороны, сегодня мы можем и должны рассматривать эстетическую, театральную историю этого спектакля. Она очень обширна, в ней много составляющих. C точки зрения театральной эволюции, театрального новаторского шага, этот спектакль, безусловно, - открытие. Открытие по многим позициям. Прежде всего такого подробного, масштабного по исследовательской работе спектакля до 1917 года в драме не было. По сути, Мейерхольд поставил драматическую оперу. Исследовались материалы различных театральных эпох и, что очень важно, изучались старинные театры и их системы. Этим Мейерхольд занимался и раньше в своих многочисленных студиях. Но в «Маскараде» все соединилось.

Не случайно работа над спектаклем шла долго, более пяти лет. Быстрее трудно было сделать. Театр хотел выпустить спектакль в 1914 году к 100-летию Лермонтова, потом в 1916 году. Не успели. И причины тут, думаю, все же не финансовые, не из-за отсутствия денег театр не смог сделать тогда премьеру. Объем работы был колоссальный. Как пример: художник Александр Головин ездил в экспедицию в Италию, изучал фрески, греческие античные театры... Все, что мы видим в оформлении «Маскарада», не случайно. В системе занавесов, задников, падуг есть элементы древних горельефов. Естественно, не в буквальном повторе - использован принцип. Вся эта огромная исследовательская работа - ради торжества и мощи природной театральности, театрализации.

К тому же опытный уже Мейерхольд сумел сделать сам Александринский театр соавтором спектакля. Вся торжественность зала, лепнина, позолота становились частью «Маскарада». Это была уже почти мистификация. Были сделаны невероятные открытия в области построения драматического спектакля. Спектакль стал музыкальным не только потому, что Глазунов написал к нему музыку. Мейерхольд сам создал музыкально-интонационную партитуру спектакля. В «Маскарад» вошли и его опыты, связанные с маской. Он «кадрировал» занавесами сцену и таким образом мог создать для Арбенина возможность монолога «на крупном плане». Потрясающе построены были масштабные массовые сцены. Для спектакля была выполнена уникальная коллекция мебели, костюмов, реквизита. В общем, «Маскарад» Мейерхольда - Головина - Глазунова абсолютно гигантская, титаническая работа!

Но для меня особенно важно то, что сейчас постановка Мейерхольда никак не музейное прошлое. Когда мы работали над спектаклем «Маскарад. Воспоминания будущего» по драме Лермонтова и спектаклю Мейерхольда 1917 года, стало совершенно очевидно, что многие принципы, заложенные Мейерхольдом, могут работать и сегодня. Безусловно, это касается и создания музыкально-интонационной партитуры драматического спектакля. И именно на «Маскараде» Мейерхольду удалось окончательно выявить принципы построения драматического спектакля по законам музыки. Это очень серьезный и актуальный профессиональный метод - для воспитания молодых режиссеров. «Маскарад» сегодня дает нам массу театральных уроков.

Далеко не случайно советское театроведение пришло к мысли о том, что этот спектакль знаменует некий рубеж, конец одной эпохи и начало другой. Хотя они, конечно, трактовали это в соответствии со своей идеологической точкой зрения. Так Арбенин при вульгарном социологическом разборе выходил иногда чуть ли не борцом с буржуазным обществом, которое его затравило и погубило. Такой подход, безусловно, выглядит сейчас более чем наивно и примитивно... А вот относительно конца эпохи это, конечно, правильно. Хотя я не думаю, что Мейерхольд ставил «Маскарад» именно об этом. Но это произошло стихийно, интуитивно, чутьем гениального художника. Это действительно был конец огромного исторического пласта, закат эпохи. В феврале 1917 года на премьере в партере сияют бриллианты и оголенные плечи и на сцене - бутафорские, фальшивые бриллианты. Весь театр превращался в один маскарад, объединялся в общем ритуале. И все эти люди не знали, что станется с ними завтра, как повернется их жизнь. Это грандиозная история. Премьера 25 февраля, на улицах уже стреляют, выстрелы слышны в театре, на следующий день в кассовом зале убивают студента. А на сцене отпевают Нину. И кругом тоже какая-то панихида. Грандиозная панихида невообразимой мощи.

Таким образом, «Маскарад» Мейерхольда продемонстрировал переход к совершенно иной эпохе, связанной со временем русских революций. Вот сейчас говорят: «Мы будем отмечать годовщину русских революций». Но вообще-то русские революции начались не в феврале 1917 года, а гораздо раньше. И, думаю, тревожные настроения все же питали трагические театральные ассоциации Мейерхольда. Тогда, в эпоху революций, мы захотели изменить мир, мир раскололся. Прошло сто лет, а мы чувствуем это движение.

Так что же произошло? Мы решили построить новый мир, добиться новой справедливости. Взяли и процитировали в Кодексе строителя коммунизма значительную часть Библии. Но самую главную ее часть, о том, что есть Бог, выбросили. Теперь мы сами будем богами. Эта богоборческая тема сильна и у Лермонтова, и у Мейерхольда. Арбенин, сильный незаурядный человек, в своей невероятной гордыне вступает в конфликт с Богом и живет в постоянной ненависти. Он не атеист, но он не принимает Бога, потому что тот все устроил неправильно. Единственная возможность примирения для него - это Нина, ее чистота, ее любовь. Он встречает ее и начинает меняться, становится другим человеком. И он готов уже примириться с Богом. Но сразу же бросает ему вызов, заподозрив обман. И вот это очень важный момент. Когда мы отбрасываем какие-то наши очень важные корневые моральные ценности, когда амбиции берут верх, как только человек думает, что это он решает, что справедливо, а что нет, что это он главный, начинают происходить страшные вещи. Именно это и произошло сто лет назад. Амбиции послужили причиной переворота. Амбиции одних против амбиций других. И этот механизм работает до сих пор. Амбиции руководят нами. Отсюда все эти непримиримые столкновения вокруг передачи Исаакиевского собора церкви, когда ни одна из сторон не хочет выслушать другую. Отсюда эти нелепые обвинения в адрес «Матильды» Алексея Учителя и так далее, примеров можно вспомнить много. Очень хорошо, что Кремль отреагировал и готов защищать искусство от вандалов и разного рода радетелей за какую-то мифическую благонамеренность искусства, в том числе и от группы людей, называющих себя православными активистами и подкидывающих свиные головы к театрам.

Вот я сейчас начал работу над спектаклем о Сталине, о его пути от мечты о всеобщем благоденствии к тирании. А разве Сталин не хотел справедливости для всех? Но, как только человек решает, что только он знает, как исправить мир, что он сам будет убивать и миловать и решать, что есть добро, а что зло, - амбиции и гордыня приводят к страшным последствиям.

Спектакль «Маскарад. Воспоминания будущего» по драме Лермонтова и спектаклю Вс. Мейерхольда идет у нас в театре уже больше двух лет. И все время аншлаг. Я сначала думал, у зрителя ностальгия по красоте - в спектакле воссозданы костюмы и декорации по эскизам Головина. Но затем увидел, что эта вот трагедия гордыни Арбенина современному зрителю далеко не безразлична, очень близка. В этом смысле за сто лет, прошедших с премьеры «Маскарада», человек мало изменился. И общество сегодня находится в таком состоянии, что нам просто необходимо воспитывать, объяснять, окультуривать людей. Чтобы не допускать состояния такой вот непримиримой вражды.

Валерий ФОКИН, художественный руководитель Александринского театра