Серенады без дирижера

Сегодня знаменитый пианист Денис Мацуев выступит с камерным оркестром «Вена — Берлин» в Большом зале петербургской Филармонии. В программе их петербургского концерта (входящего в мировое турне, стартовавшее неделю назад в венском Музикферайне) – музыка Моцарта, Чайковского и Шостаковича. Денис МАЦУЕВ рассказал музыковеду Владимиру ДУДИНУ о том, почему зарубежные музыканты любят приезжать в Петербург и почему без любви не бывает хорошей музыки.

ФОТО Дмитрия СОКОЛОВА

– Вы впервые выступите с камерным оркестром «Вена — Берлин». Впервые о нем узнает и российская публика. Чем лично вас заинтересовал этот новый коллектив?

– Этот ансамбль, выступающий без дирижера, состоит из солистов Берлинского и Венского филармонических оркестров, которые собираются, как у нас говорят, по большим праздникам исполнять камерную музыку. Вам, наверное, известно, что представляют собой два этих великих оркестра? Возьмите по десять лучших солистов от каждого из них – и вы получите уникальное звучание, которое я бы назвал бриллиантовым. Гастрольные турне у них проходят раз в несколько лет, и традицией стало выбирать для их выступлений солиста, ими были такие знаменитости, как скрипачка Анне-Софи Муттер и бас-баритон Томас Квастхофф. Для меня будет большой честью выступить с этим оркестром. Наши концерты будут записываться компанией «Дойче граммофон», которая выпустит диск.

– Россия на карте их выступлений появилась благодаря вам?

– Когда я узнал, что в гастрольном турне оркестра «Вена – Берлин», состоящем из концертов в 15 столицах мира, нет России, я подумал, что надо исправить эту несправедливость, и решил организовать им выступления в Москве, Петербурге, Екатеринбурге, Казани, Оренбурге. Российские слушатели должны услышать это бриллиантовое качество. Для меня огромной радостью будет то, что этот оркестр с его рафинированным звучанием включил в свою программу не только Маленькую ночную серенаду Моцарта, но и Струнную серенаду Чайковского, и Первый фортепианный концерт Шостаковича.

– Сколько у вас получается концертов в году?

– В моем графике 220 концертов в год, и они только прибавляются.

– Какое место в этом графике занимает Россия?

– Процентов тридцать, это одно из приоритетных направлений. Гастроли по нашей стране составляют очень важную часть моей жизни помимо участия в деятельности фонда «Новые имена». Туда мы отбираем молодые таланты со всей страны, даем мастер-классы, по итогам которых вручаем стипендии и занимаемся этой новой командой.

Плюс фестивали «Крещендо», «Звезды на Байкале» в Иркутске, во французском городке Анси. Готовится еще один очень яркий большой фестиваль в Европе.

– Вы выступили недавно и на фестивале «Лики современного пианизма» в Концертном зале Мариинского театра...

– Благодаря старанию Валерия Гергиева Петербург стал уникальной концертной площадкой. Ни одна столица в мире не может даже представить, что за год-два здесь публика знакомится с новыми именами, которые буквально у нее на глазах превращаются в полноценных солистов. В Москве такое невозможно: для того чтобы на тебя ходила публика, нужно положить от семи до десяти лет. Здесь же все происходит внезапнее. Я обожаю Петербург.

– Как часто вы учите новые программы?

– Если включить статистику, у меня 44 концерта с оркестром и 18 сольных программ, и останавливаться я не собираюсь. В год, как правило, выучиваю два новых концерта и одну сольную программу. Вы будете смеяться, но я очень мало играю Шопена, не сложились у меня с ним пока доверительные отношения при всей пианистичности и романтичности его музыки. Я могу хоть завтра сыграть его двадцать четыре этюда, двадцать четыре прелюдии и один фортепианный концерт, но пока не выношу их на сцену, потому что чувствую, что той свободы, химии, того контакта, как в Рахманинове, Листе, Бетховене, Шумане, пока нет. Не могу найти ключик, чтобы у нас возникла любовь, страсть. А без любви невозможно выходить на сцену. Вот сейчас у меня начался период Брамса, я уже везде сыграл Первый концерт, сейчас начинаю играть Второй. Так что до Брамса я дозрел, с ним получается общаться на одном языке, как я мечтал. А вот с Шопеном пока нет.

– А современную музыку часто исполняете?

– В следующем году буду играть «Турангалилу» Мессиана в Париже под управлением Пьера Булеза. Современную музыку я играю, и немало. Концерт Шнитке, например, исполнял с Английским камерным оркестром, с оркестром «Вена – Берлин». Мне даже несколько странно, почему его редко играют. Возможно, мода прошла. Но у Шнитке есть уникальные мелодии. Взять, к примеру, его музыку к кинофильму «Экипаж», в которой гениально передано предвосхищение катастрофы. Шнитке – гений. Его фортепианный концерт производит какой-то уникальный эффект на людей, прежде не слышавших классическую музыку. Вячеслав Артемов пишет для меня музыку. Надеюсь, Родион Константинович Щедрин напишет еще один, уже седьмой, концерт. Кшиштоф Пендерецкий сочинил новый концерт с абсолютно шопеновскими фразами, вернувшись к мелодии. К слову, мне кажется, что слушатель должен уходить с концерта, запомнив хотя бы одну мелодию.

– На мой взгляд, современную музыку должны исполнять исключительно одаренные музыканты, чтобы не отвратить от нее публику навсегда.

– Все зависит от того, кто проводник музыки. Я считаю, что даже не слишком гениальную музыку можно сыграть так, чтобы публика получила мощный заряд. Но должен заметить, что современную музыку легче исполнять, чем романтическую: ее легко «поймать», легче играть с энергетической точки зрения. А вот, например, Третий концерт Рахманинова, где задействованы совершенно другие средства «доставания» звука, междунотие, тишина, паузы, легато романтическое, сыграть физически сложнее.

– Ученики у вас есть?

– Нет, это пока совсем не мое... Просятся, но я отказываю. У меня был опыт нескольких мастер-классов, которые заканчивались моими сольными концертами. Я начинал объяснять, но, не зная, как точнее сказать, просто начинал играть. Как добиться хорошего звука я, может быть, и сам не знаю – это же тоже искусство. Да и нельзя совмещать концертную деятельность с педагогикой. Если же заниматься, то только с талантом. Потому что из середняка нет смысла вытягивать музыканта – только испортишь судьбу. Мне приходится много общаться с детьми, с «искорками» — как я их называю. Конечно, родители многих хотят, чтобы ребята уже завтра выступали в Карнеги-холле. И важно не испортить психику, не убить ребенка своими неверными мечтаниями, не отвратить от музыки, от инструмента. Хотя должен заметить, что поколение 11 – 12-летних обладает уникальной свободой и рациональностью. Они знают, что им достаточно позаниматься два-три часа, чтобы осталось время сходить в театр или кино, почитать книгу, заняться спортом. Потому что можно ничего не добиться и за десять часов.

Эту и другие статьи вы можете обсудить и прокомментировать в нашей группе ВКонтакте

Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 087 (5460) от 19.05.2015.