Оркестром musicAeterna вместо Теодора Курентзиса продирижировал Александр Сладковский

Маэстро Александр Сладковский впервые продирижировал оркестром musicAeterna в зале Академической капеллы, исполнив Восьмую симфонию Дворжака и его же Виолончельный концерт, солистом в котором выступил Алексей Жилин.

ФОТО Larisa Birta on Unsplash

Появление за пультом оркестра musicAeterna другого дирижера вместо Теодора Курентзиса — скорее исключение, чем правило. Курентзис и его оркестр давно стали понятиями нераздельными. К музыкантам выходил когда‑то, тоже в Капелле, итальянский маэстро Джованни Антонини, относительно недавно с ними несколько раз с разными программами выступал Дмитрий Синьковский. Однако оба упомянутых дирижера — апологеты исторически информированного исполнительства, знатоки в области барокко и классицизма — двух высоко ценимых стилей оркестра Курентзиса. А потому появление этих маэстро за пультом musicAeterna было куда более предсказуемым и объяснимым. Возникновение же дирижера с другого поля — более традиционных, базовых академических ценностей больших государственных симфонических оркестров — не на шутку заинтриговало меломанов. Слишком уж отличные у этих музыкантов эстетические кредо, хотя оба учились в петербургской Консерватории, каждый по‑своему восхищались феноменальной школой Ильи Мусина.

Впрочем, в сравнении несравнимого нередко вскрываются неожиданные общности, тенденции и намерения. Сесть за руль «машины» коллеги пришлось пока лишь маэстро Сладковскому. Курентзису еще предстоит испытать управление Государственным академическим оркестром Республики Татарстан, о чем есть предварительные договоренности. С чего же они, представители разных поколений, вдруг решили обменяться? Но кто‑то должен подавать пример «дружбы домами». 

И опыт не просто удался, а удался на славу. Музыка Дворжака с ее славянской мягкостью и радушием оказалась территорией, на которой музыканты Курентзиса и маэстро Сладковский идеально поняли намерения и возможности друг друга. Теодор Курентзис и его команда приучили слушателей к тому, что программу каждого своего концерта выстраивают как некое послание о том, что они сегодня чувствуют, о чем думают и переживают. Музыка для них далека от идеи развлекательности: она есть смысл жизни, источник знания о человеке и мире.

Восьмую симфонию Антонин Дворжак сочинил в Чехии в честь его избрания членом Чешской академии наук, литературы и искусств, а Виолончельный концерт написал в Нью-Йорке, будучи к тому моменту еще и директором Национальной консерватории американской музыки. Фигура Дворжака далеко не до конца оценена отечественным музыковедением. Он отправлен куда‑то в область «создателей национальной композиторской школы», сочинителей сладостных мелодий. Исследователи его наследия много пишут о национальных истоках славянского мелоса, но мало — об уникальной чешской ментальности, интереснейшей философии пражанина, которой напитана музыка Дворжака. И Виолончельный концерт, и особенно Восьмая симфония открывают в нем и предтечу Малера. Богатый звуковой мир Восьмой симфонии не мог не дать Малеру зеленый свет для создания его бесстрашных симфонических универсумов. А в Виолончельном концерте Дворжак, наделенный колоссальным даром мелодиста, так легко и просто соединил камерность, интимность переживаний виолончельной партии солиста с масштабностью большого оркестра, что тем самым протянул руку немногочисленным продолжателям этого жанра в ХХ веке.

В исполнении Алексея Жилина это чувствовалось с особой интенсивностью. Несколько интравертная манера игры солиста контрас­тировала с динамикой плотной оркестровой фактуры. В то же время оркестр не скрывал своего стремления следовать за солистом. Несуетность глубоких рефлексий виолончели эффективно взаимодействовала с напором симфонического потока, давая понять, как важно слышать и понимать друг друга.

Дворжак обнажал важную социально-философскую проблему ХХ века — человек и толпа. В тот момент, когда зазвучала Восьмая симфония, возникло полное ощущение, что мы перенеслись в знаменитый зал Рудольфинум в Праге. Дирижер и оркестр с самого начала слились в желанном единстве, во вдохновенном порыве, захватившем и слушателей. Когда же зазвучал вальс третьей части с его славянской меланхолией сквозь улыбку, зал накрыло волной какой‑то забытой идиллии. Дирижер всем своим видом, поющими руками показывал, как хорошо творится ему с одним из лучших сегодня оркестров, дарящим возможность понимать язык музыки.

Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 105 (7681) от 11.06.2024 под заголовком «Дирижерский обмен».