Без соблазна

Исполнилось 80 лет кинодраматургу Юрию Клепикову.

ФОТО из архива автора

Сценарист Юрий Клепиков не стал писать продолжение истории про Асю-хромоножку, Асю Клячину, которая любила, да не вышла замуж, потому что гордая была. Продолжение написал другой драматург, и по нему был поставлен фильм «Курочка-ряба».

Это очень на Клепикова похоже – рассказать историю целиком, до донышка, и поставить точку. И продолжение – не следует. Потому что его нет и быть не может. Потому что в продолжении будут совсем другие люди, другая жизнь. И эта жизнь не его, и рассказывать про эту, другую, жизнь Клепикову не очень интересно, а деньги – это только деньги. Он как-то и без них обходится.

Его в лицо, кстати, в отличие от большинства сценаристов, «бойцов невидимого фронта», знала вся страна. Просто потому, что он сыграл одну из самых глубоких и сильных ролей в одном из самых лучших советских фильмов 1960-х. Глеб Панфилов пригласил Клепикова на роль режиссера, снимающего кино про Жанну д,Арк. Это его герой в картине «Начало» (на снимке) находит Пашу Строганову на роль Жанны. Это он предлагает отпилить ей руки, которые мешают.

И, кажется, никогда – ни до, ни после – такого точного, мощного образа режиссера в «кино про кино» у нас не было. Ибо он был абсолютно правдив и достоверен в роли большого художника.

Вот, собственно, то главное, что хочется сказать о Клепикове: он – абсолютно правдив, и он – большой художник.

По сценариям Клепикова считали за честь снимать лучшие режиссеры страны. Алексей Герман снимал «Седьмой спутник», Андрей Кончаловский – «Асю Клячину», Виталий Мельников – «Мама вышла замуж», Виктор Трегубович – «Даурию», Михаил Калик – «О любви», Лариса Шепитько – «Восхождение», Семен Аранович – «Летнюю поездку к морю» и «Я служил в охране Сталина», а Динара Асанова – фильмы «Не болит голова у дятла» и «Пацаны». Должна была снимать и картину «Незнакомка», и уже заканчивался подготовительный период (и даже замечательного материала сколько-то было наснято – которого теперь никак не найти, который исчез), когда Динары не стало... Хотел закончить этот фильм Валерий Огородников – ему не разрешили. По этому сценарию потом Вячеслав Сорокин снял совершенно новую картину с новым названием «Соблазн»...

Я тут просто перечисляю названия, но совершенно уверена, что у каждого, видевшего эти фильмы, они моментально встают перед глазами, потому что в каждой из клепиковских историй есть те волшебные струны, которые отзываются в каждой, даже самой заскорузлой, душе.

Эти его истории, его слова, которыми говорят герои картин, их душевные движения и поступки – это те самые простые, вечные, пронзительные человеческие мотивы, которые, собственно, и делают человека человеком. Это истории про любовь, человеческое достоинство, совесть, память сердца, справедливость, силу духа...

В сущности, каждая из этих, в общем, «негромких», как и сам Клепиков, историй – уникальный портрет эпохи. Не той, которая в важных кабинетах и на лозунгах, а той, которая в деревне и в коммуналке. А если война, то не на гигантских полях танковых сражений, а в Богом забытой белорусской глуши или на Крайнем Севере. И герои его – те, кого в быту не замечаешь: простенькая малярша, пьющие шоферюги, деревенская полуюродивая, малость чокнутый воспитатель трудных подростков или сами трудные подростки – их у него много. Герои Клепикова – это те, которых сегодня любители «изячной словесности» презрительно называют «анчоусами» и «быдлом».

По Клепикову, они какие уж есть – соль земли. Простая, нерафинированная, неотбеленная, не без мусора, но соль. Ему и самому за них иногда стыдно. Но всегда – больно.

Практически у каждой из этих лент была нелегкая судьба. Почему-то именно эти, столь важные для человека, вещи, о которых без пафоса и патетики рассказывал Клепиков, всегда чем-то, да раздражали начальство. Любое. Оно всегда видело в этих сюжетах что-то подозрительное. И всегда старалось помешать этим историям увидеть свет.

Но по прошествии лет, в эпоху, когда «стало можно», о своих страданиях и о том, как зажимало начальство, рассказывал кто угодно (включая самых обласканных). Кроме Клепикова. Который на эту тему предпочитал просто молчать. Не жалуясь.

Когда-то давно, в конце 1980-х, его выбрали от Союза кинематографистов в Верховный совет народных депутатов СССР. Их было выбрано всего 10 человек из почти 6 тысяч членов союза. Тем, кто не помнит, напоминаю: так тогда называлось то, что нынче стало Госдумой, и тогда туда выбирали лучших из лучших, выбирали долго, обсуждая, скандаля вокруг каждой кандидатуры, с криками: «Да ты кто такой?!» – «А сам-то ты кто?!».

Достойного человека выбрать было нелегко. Но кинодраматург Юрий Николаевич Клепиков прошел в голосовании едва ли не самым первым и чуть ли не вообще без дискуссии: у всех было полное ощущение, что вот этот-то невысокий, уравновешенный, ироничный человек – самый что ни на есть достойный. И не только потому, что писал замечательные сценарии, каждый из которых был самостоятельным произведением искусства, а еще и потому, что пользовался Клепиков репутацией абсолютно порядочного честного человека. Человека с принципами.

Он потом, после упразднения Верховного совета, говорил: «Я теперь понял, как это развращает. Как хорошие больницы, хороший сервис, хорошие магазины со спецпайком, хорошие зарплаты, автомобили со спецсигналами и вся эта остальная повидла, она вдруг постепенно делается не придатком к тому, для чего ты пошел во власть, а смыслом. Эта форма подкупа даже самых чистых марает, я сам видел. Да что видел – я это на себе испытал!».

Он прошел, не испачкавшись, даже через этот соблазн соблазнов: через власть и спецпайки.

После 1989 года сценарист Клепиков надолго замолчал. Тот, кто как раз и должен был писать не переставая, кто умел это делать едва ли не лучше всех, оказался кинематографу не нужен. То, что было востребовано, – так называемый формат – он писать не хотел. То, что хотел, никого не интересовало. «Его» режиссеры один за другим уходили из жизни; а те, что продолжали жить и работать, начали писать для себя сами (как правило, не очень удачно).

Сценарист превратился в «обслугу», работающую «под заказ». Сегодня сценаристы сочиняют не литературу для кино, которую можно читать и перечитывать как самостоятельное художественное произведение, сегодня сочиняют диалоги с сюжетными ремарками... Из сценариев исчезла авторская интонация, да много что исчезло.

Юрий Николаевич Клепиков, заслуженный деятель искусств, лауреат Государственных премий СССР и России, лауреат премии национальной киноакадемии «Ника», в этот рынок вписываться не захотел.

Он и на этот соблазн тоже не поддался. И тут ухитрился не замараться.

И, быть может, именно поэтому его фильмография кристально чиста – от дряни, от «творческих неудач», от того, что не украшает репутацию (хоть и кормит).

Он давно уже живет в деревне, немного преподает. Наверное – нет, даже наверняка – пишет. Но мы об этом ничего не знаем и узнаем, только если он сам нам разрешит.

В сущности, к своему 80-летию Клепиков пришел с изумительной чистоты репутацией, с именем, которое навек запечатлелось в истории кино, с тем самым чувством собственного достоинства – человеческого и профессионального, о котором писал свои сценарии, с которым живет и которое сегодня практически раритет.

Эту и другие статьи вы можете обсудить и прокомментировать в нашей группе ВКонтакте

Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 156 (5529) от 25.08.2015.