По итогам парламентских выборов в Бельгии намечается правительственный кризис
В день европейских «супервыборов», 9 июня, в стране, где располагаются основные институты ЕС, — Бельгии — состоялись также всеобщие парламентские выборы. Их итоги могут ввергнуть западноевропейское королевство в очередной политический кризис.
ФОТО Boudewijn Huysmans on Unsplash
Сложная федерация
Такое предположение в значительной мере связано с тем, что 11,5‑миллионная Бельгия представляет собой весьма непростую и отчасти асимметричную конструкцию. Многочисленные реформы госуправления, начатые еще в первой половине 1990‑х годов, в итоге привели к тому, что современная бельгийская федерация превратилась в сложный механизм, в государство с тремя уровнями принятия решения.
В первой статье действующей конституции сказано, что «Бельгия является федеративным государством, которое состоит из сообществ и регионов», что уже говорит о политическом своеобразии этой страны.
Двухпалатный парламент, состоящий из палаты представителей и сената, равно как и национальное правительство, представляют собой верхний, «федеративный» уровень бельгийской политики. При всей имевшей место в конце ХХ — первой четверти XXI века децентрализации в стране полномочия федеративной власти в Брюсселе не так уж малы. К ним относятся, в частности, вопросы обороны, международных дел, социального обеспечения, экономики, формирования налогообложения.
Поскольку политические партии в Бельгии в своем большинстве разделены по национально-региональному признаку, страной управляют широкие коалиционные правительства. Так, в состав действующего кабинета входят министры от семи фламандских и валлонских партий.
Не забудем также, что главой государства в Бельгии является король. С 2013 года королем бельгийцев (так официально звучит титул) стал Филипп VII. Его полномочия четко оговорены законодательством. Король, конечно, «царствует, но не правит», однако при этом подписывает законы, назначает министров и государственных секретарей, занимая также пост главнокомандующего армией.
Второй уровень бельгийской политики представлен тремя регионами — более многочисленной Фландрией, Валлонией и регионом Брюссель-столица. За последние десятилетия компетенции региональных исполнительных и представительных органов власти неоднократно пересматривались в сторону их усиления. По мнению бельгийского политолога Жан-Мишеля де Ваеля, «нет сомнений в том, что субъекты федерации в Бельгии обладают очень сильными правами». Они включают, например, вопросы территориального развития, региональную экономику, транспорт, культуру и т. д.
Когда говорят о де-факто «двойном федерализме» в Бельгии, имеется в виду еще и существование лингвистических сообществ — франкоязычного и немецкоязычного в Валлонии и нидерландоязычного во Фландрии. Эти сообщества также имеют свои политические инстанции, которые в свою очередь располагают рядом компетенций в культурной и лингвистической сферах. Вообще нидерландский, французский и немецкий языки имеют статус официальных языков в королевстве, в столичном регионе — Брюсселе — практикуется двуязычие.
Безусловно, это грамотная политика, она направлена на смягчение национальных проблем в бельгийском обществе. Однако тот факт, что большая часть политических партий в стране разделена на региональные формации, вряд ли играет на пользу идеям федерализма в Бельгии. Практика показывает, что из‑за этого тратятся многие месяцы на формирование национального правительства. С другой стороны, все равно проблема сепаратистских настроений не уходит. Они процветают, главным образом, в самой многочисленной и экономически развитой части страны — Фландрии, о чем свидетельствуют и результаты последнего голосования. Конечно, на данный момент вопрос о разделе бельгийского государства не стоит. Но экономические, политические и лингвистические противоречия между фламандским и валлонским регионами существуют на самом деле. И вряд ли в ближайшее время они нивелируются.
Богатое общество с нерешенными проблемами
Для понимания и анализа результатов всеобщих выборов в Бельгии следует, с одной стороны, помнить, что в данном случае речь идет об одной из наиболее «зажиточных» стран Европейского союза. После естественного в условиях пандемии снижения показателей Бельгия затем возобновила экономический рост, безработица в целом по стране снижается (но если в среднем она достигает уровня 6 % трудоспособного населения, то в столичном регионе, к примеру, превышает отметку 12 %), как и показатель общественного долга. По уровню заработной платы и продолжительности жизни Бельгия входит в число стран — лидеров в ЕС.
Как и соседние государства, Бельгия на фоне конфликта в Восточной Европе сталкивается с серьезными вызовами для своей экономики. Многопартийному правительству во главе с фламандским либералом Александром де Кро пришлось пойти на ряд противоречивых действий, дабы удовлетворить интересы различных сил, представленных в федеральном правительстве. Так, исполнительная власть отказалась от планов закрыть важные для бельгийской экономики атомные электростанции (первоначально такое решение планировалось на 2025 год), но зато представленные в правительстве экологисты получили государственный план по окружающей среде, ориентированный на развитие возобновляемых источников энергии, на 1,2 млрд евро. В целом социал-либеральная внутренняя и экономическая политика дополняется изменениями в сфере налогообложения, мерами социальной поддержки наиболее уязвимых слоев населения, некоторым уменьшением налога на добавочную стоимость.
В пользу Бельгии играет коммерческая составляющая ее экономики (в частности, можно упомянуть, что порт Антверпена — второй по значимости торговый порт Западной Европы), немало доходов приносит автомобилестроение, традиционно на высоком уровне находится в королевстве и финансовая система. Однако оппозиционные партии добились 9 июня прироста голосов, что называется, не просто так. Опросы общественного мнения показывают: бельгийцы были очень недовольны заметным повышением цен на топливо (да, правительство ввело в действие меры поддержки для разных категорий населения, но ведь рост покупательной способности граждан застопорился). Волнует жителей королевства также «дефицит демократии», проявляющийся в слишком большой роли традиционных партийных элит на всех уровнях принятия решений. В свою очередь далеко не все в Бельгии (особенно во Фландрии) приветствуют увеличение числа иммигрантов из слаборазвитых стран Юга, число которых ежегодно растет.
Что же касается внешней политики, то стоит отметить, что евроатлантизм является объединяющим принципом всех традиционных политических сил страны — социал-христиан, социалистов, либералов. Поэтому стратегические основы внешней политики королевства, подразумевающие активную поддержку членства в НАТО и ЕС (штаб-квартиры которых, к слову, располагаются именно в Брюсселе), приверженность «малой интеграции» в зоне Бенилюкса, дружественные отношения с США, Германией и Францией, участие в миротворческих операциях ООН в странах Азии и Африки при высоком уровне гуманитарной помощи государствам Юга, из года в год не подвергаются ревизии.
Другое дело, что как раз перед всеобщими выборами 2024 года произошел явный электоральный подъем партий как правой, так и левой оппозиции, которые подвергали критике ряд «священных коров» бельгийской дипломатии — в частности, конкретную действующую парадигму европейской интеграции и зависимость Бельгии от нее. Это явно говорит о том, что в стране сегодня уже не существует внешнеполитического консенсуса и о том, что в недалеком будущем в парламенте станет сложнее вырабатывать общую линию в международных делах.
Успехи оппозиции
9 июня стало для Бельгии по‑настоящему «супервыборным» днем. Помимо выборов в 150‑местную палату представителей (верхняя палата федерального парламента, сенат, в основном формируется региональными и местными законодателями) и в Европарламент, также обитающий в Брюсселе, жители страны избирали региональные представительные органы во Фландрии, Валлонии и столичном регионе. Плюс свой законодательный орган выбирали немецкоязычные бельгийцы. В этот раз избирать депутатов могли люди от 16 лет, на избирательные участки пришли в итоге около 7 млн граждан.
Итоги выборов подтвердили актуальное «регионально-политическое» размежевание, которое действительно характерно для нынешней Бельгии. При этом вышло так, что в трех субъектах федеративной страны успех сопутствовал трем разным лагерям. Более экономически развитая и многочисленная Фландрия подтверждает имидж правого региона: свыше 60 % фламандских избирателей также отдали голоса за партии, относящиеся к правому спектру. При этом основную часть голосов собрали не представленные в федеральном правительстве силы — национал-консервативная партия «Новый фламандский альянс» (НФА) и крайне правая партия «Фламандский интерес» (ФИ). С учетом превосходства Фландрии в демографическом плане две эти правые партии теперь располагают и самыми крупными депутатскими группами в палате представителей. С политической точки зрения во Фландрии вряд ли что изменится: скорее всего, сохранится действующее региональное правительство НФА, христианских демократов и либералов. Но тот факт, что в совокупности почти 47 % избирателей в северной части страны отдали голоса за партии, в программных установках которых фигурируют планы создания независимого фламандского государства в виде республики (лидер НФА Барт де Вевер отстаивает идеологию «научного национализма», который «защищает западные ценности и определяет фламандскую идентичность»), это, несомненно, тревожный звонок для будущего Бельгии.
В соседней Валлонии победа досталась партиям центристского лагеря; в итоге более половины голосов во франкоязычном регионе у либералов из Реформаторского движения (РД) и недавно возрожденной партии социал-христианской традиции, получившей название «Вовлеченные». Можно сказать, что в Валлонии центристы нанесли поражение левым во главе с социалистами, тогда как в брюссельском парламенте левые сохранили большинство мандатов, несмотря на то что и там, как в Валлонии, первое место за РД.
Достаточно любопытный факт: третьей силой в столице страны стала партия маоистской традиции — Партия труда Бельгии (ПТБ). Это одна из немногих общенациональных партий (в целом по итогам федеральных выборов занявшая четвертое место), выступающих за сохранение единства страны, увеличение налогообложения богачей и выход Бельгии из НАТО. В «столице Европы» за партию марксистско-ленинской ориентации отдали голоса почти пятая часть жителей.
Что же касается расстановки сил на уровне федерального парламента, то в общей сложности 12 партийных списков получили депутатские мандаты в палате представителей. Неудачное выступление фламандских либералов, представителем которых является Александр де Кро, побудило его заявить об отставке с поста премьер-министра. Заметно усиление как правой (в лице фламандских сепаратистов), так и левой (в лице ПТБ) оппозиции — один из очевидных результатов выборов. То, что на формирование нового кабинета уйдут долгие месяцы, тоже понятно всем.
Но вот будет ли новый кабинет отличаться по сути от действующего правительства, в которое входят либералы, социалисты, христианские демократы и экологисты, — в этом уверенности нет. Во всяком случае у семи правительственных партий после голосования 9 июня в совокупности набирается 76 депутатских кресел. Ровно столько, сколько и нужно для формирования правительственного большинства…
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 107 (7683) от 14.06.2024 под заголовком «Расколотая Бельгия».
Комментарии