Цена чистой воды
ФОТО Сергея ГРИЦКОВА
Гость редакции — доцент кафедры уголовного права Санкт-Петербургского университета МВД России, кандидат юридических наук Наталья КУЗНЕЦОВА
Об экологии мы, кажется, знаем все. Или почти все.
Это излюбленная тема разговоров «на кухне». Нередко на ней также пиарятся политики разного уровня. В ходу также слова «экологическое преступление». Однако обыденные трактовки и точная юридическая квалификация — совсем не одно и то же.
Наш сегодняшний собеседник может внести ясность в эти вопросы, ибо уже много лет занимается экологической криминологией.
— Согласитесь, Наталья Ивановна, что об экологических угрозах мы слышим часто и даже к ним притерпелись…
— Действительно, к ряду «традиционных» экологических угроз мир уже привык и худо-бедно научился с ними бороться. Но есть немало и новых, которые еще полностью не осмыслены. Их масштаб и характер долгосрочных последствий нам всем — и специалистам, и обычным гражданам — видимо, предстоит оценить в недалеком будущем. В первую очередь это глобальное потепление и связанное с ним изменение климата. Есть все основания полагать, что решающую роль здесь сыграло антропогенное воздействие.
На погоду и климат всей Земли влияет Мировой океан. Океанским фитопланктоном вырабатывается около 70 % всего находящегося на планете кислорода. Однако сегодня океан катастрофически загрязнен. Кроме того, морские обитатели питаются микропластиковой крошкой, принимая ее за планктон. Тем самым пластик включается в пищевую цепочку рыб, которыми в свою очередь питается человек…
Учитывая значимость проблемы, мы с моим наставником профессором Сергеем Федоровичем Милюковым предлагаем в гл. 34 УК РФ «Преступления против безопасности мира и человечества» включить отдельную статью 358¹ «загрязнение вод Мирового океана». Для оценки этих преступлений необходимо создать международный экологический трибунал. А в статусе потерпевшего будут все последующие поколения людей.
— Но ведь уже существует целый ряд международных соглашений, предполагающих ответственность за загрязнение окружающей среды!
— В международном праве есть понятие «экоцид» — «массовое уничтожение растительного или животного мира, отравление атмосферы или водных ресурсов, а также совершение иных действий, способных вызвать экологическую катастрофу». Однако даже эта расплывчатая формулировка, включенная в какие‑либо международные договоры, по сути, является лишь декларацией. США, например, с легкостью выходят из подобных соглашений, как только это становится им невыгодно. Например, Киотский протокол о выбросе парниковых газов они вообще не ратифицировали.
— А можно ли реально заставить на международном уровне кого‑то эти соглашения выполнять? Есть ли такие примеры?
— К сожалению, нет. Исполнение условий соглашения — это, по сути, лишь добрая воля тех, кто их подписал. Какие‑либо механизмы принуждения или наказания в этих документах отсутствуют. До сих пор все страны мира руководствуются лишь своими национальными интересами. Между тем экологические катастрофы не имеют территориальных границ. Теоретически разлив нефтепродуктов в Персидском заливе может вызвать последствия где‑нибудь в Австралии.
— А Австралия может предъявить иск виновникам разлива?
— Пока таких прецедентов не было. После катастрофы в Мексиканском заливе в 2010 году, когда вылившаяся нефть образовала пятно площадью 75 тысяч квадратных километров, компания ВР получила многомиллиардные иски от ряда коммерческих структур и частных лиц. И суд их удовлетворил. Но транснациональных исков не было.
— Понятно, международные иски — дело непростое. Но на национальном уровне навести порядок, наверное, проще? В нашем Уголовном кодексе есть глава «Экологические преступления»…
— Да, там целых 18 статей. Но большая часть составов относится к преступлениям небольшой тяжести, предусматривающим наказание до двух лет лишения свободы.
— На практике до суда доходит меньше половины всех возбужденных дел, и большая часть осужденных отделываются, что называется, легким испугом. В 2021 году в России из 5943 осужденных за экологические преступления реальные сроки получили 352 человека, 2979 — условные, к обязательным работам приговорили 1288, к штрафу 718 и к исправительным работам — 294. 236 человек условно осуждены «к иным мерам уголовно-правового характера». К числу последних относится недавно введенный судебный штраф, который освобождает от уголовной ответственности и не влечет за собой судимости.
Суммы же, подлежащие взысканию, просто смехотворны по сравнению с нанесенным ущербом. Я много лет проработала в Астрахани, занималась раскрытием экологических преступлений и знаю реальную ситуацию: браконьер в дельте Волги за сезон зарабатывает до 10 миллионов рублей, а его наказывают штрафом от 5 до 25 тысяч. Но даже из этих мизерных сумм реально взыскивается не более 30 %. Люди просто не воспринимают это наказание всерьез!
Вообще экологические преступления — наиболее латентные. По оценкам специалистов, выявляется из них лишь около одного процента. Поэтому, по статистике, их вообще немного, и их число из года в год не увеличивается. Вот, например, по статье 254 УК («порча земли») в год по стране осуждаются всего 4 – 5 человек! И не потому, что таких фактов мало, а потому, что такое деяние считается малозначительным и правоохранительная система его просто «не видит».
— Почему, как вы думаете?
— Потому что подобное отношение диктует сам законодатель. И, на мой взгляд, это по меньшей мере странно. От кражи, например, страдает лишь владелец имущества, но санкции за нее очень приличные. А от загрязнения воды, воздуха или земли могут пострадать тысячи людей, причем на протяжении жизни нескольких поколений, но наказание за это предусмотрено сравнительно небольшое.
Вот, например, статья 259 УК РФ — «уничтожение критических местообитаний для организмов, занесенных в Красную книгу Российской Федерации». Максимальная санкция — до трех лет лишения свободы. Но речь ведь идет об ущербе целой территории! Вместе с краснокнижными организмами там могут находиться и другие — животные, птицы, насекомые. Целая экосистема! На то, чтобы ее создать, природа потратила столетия. И если этот мир погубить, он уже, скорее всего, не восстановится никогда. Адекватно ли наказание ущербу? Тем более что верхний предел санкции суд никогда не применяет.
— Но, как известно, экологи нередко «перегибают палку». Если некоторых особо рьяных послушать, то нужно закрыть заводы, пересесть с автомобилей на лошадей… Как определить, где кончается необходимость и начинается преступление?
— Для этого необходимо прибегать к помощи экспертов. К сожалению, экологов с юридической квалификацией в России очень мало. Их у нас просто никто не готовит. Поэтому процесс раскрытия и расследования экологического преступления сильно затруднен. А ведь суду нужны грамотно оформленные доказательства. Если же они неубедительны — извините, человек невиновен!
Да, конечно, есть научно обоснованные предельные нормы загрязнения воздуха и воды, радиации и т. д. Но их превышение часто обосновывается «производственной необходимостью» или каким‑нибудь «форс-мажором». На самом же деле крупный бизнес, может быть, просто не хочет тратиться на дорогостоящие «чистые» технологии и буквально делает деньги на здоровье людей. Но если не случилось катастрофы, как в Мексиканском заливе, доказать эту «преступную экономию» почти невозможно.
— У вас есть конкретные предложения?
— Необходимо на законодательном уровне создать механизмы социальной ответственности бизнеса. Надо поставить вопрос о ликвидации неразлагающейся упаковки и одноразовой посуды — именно они сегодня составляют большую часть бытовых отходов. Только пластиковых бутылок в мире ежеминутно покупается не менее миллиона. Материал, из которого они изготовлены, разлагается от 100 до 600 лет, выделяя токсичные вещества, вызывающие гибель растений и животных. Колоссальный ущерб экологии приносят санитарные маски и бахилы. Каждый житель Земли за год «производит» около тонны мусора — в сумме это гора величиной с Эльбрус.
— Какова ситуация в России?
— В 2019 году принят национальный проект «Экология», в рамках которого, по информации Минприроды России, в 2021‑м было устранено всего 20 мусорных объектов. К концу этого года планируется ликвидировать еще 25, в 2023‑м — 191 свалку и 88 других опасных объектов. Между тем, по имеющимся данным, нелегальных свалок в России насчитывается около миллиона.
— Сколько раз мы видели, как на «зеленой волне» приподнимаются политики, использующие некие экологические угрозы как инструмент манипуляции общественным мнением…
— Нынешний министр иностранных дел ФРГ Анналена Бербок была сопредседателем партии «зеленых», на этой программе баллотировалась на должность канцлера, а теперь прямо заявляет: да мало ли, мол, что я обещала. И призывает взамен российского газа возобновить угольную энергетику. Возникает вопрос: а действительно ли она эколог?
— Вы действительно верите, что можно кого‑то заставить отказаться от собственной выгоды ради мифического блага будущих поколений?
— Я верю в здравый смысл. Никакие деньги и должности не заменят чистый воздух и чистую воду. Надеюсь, что человечество к пониманию этого придет уже в обозримом будущем.
Комментарии