Романтический след войны. История любви итальянки и красного партизана
Накануне Дня Победы в русскую Никольскую церковь в Милане приехала Флавиа Негрини, дочь участницы антифашистского Сопротивления. Именно в этом храме в апреле 1946 года ее мать, итальянка Джина Негрини, была обвенчана с партизаном Нури Алиевым родом из Азербайджана.
Этот снимок Джины Негрини и Нури Алиева был сделан в 1945 году в Болонье. / Репродукция. ФОТО автора
Таинства, совершенные в церкви, были зафиксированы в метрической книге. На эти записи четверть века назад наткнулся петербургский историк Михаил Талалай, собирая материалы для диссертации о русской церковной жизни в Италии.
Первая — о крещении 23‑летнего «мусульманина из Баку» Нури-Нерино Алиева. Нури — азербайджанское имя, а Нерино — итальянское прозвище, нечто вроде Черныш: вероятно, он был жгучим брюнетом. По православным канонам священник дал Нури-Нерино христианское имя, таковым стало Aлександр, в честь святого благоверного князя Александра Невского.
В другой графе метрической книги под той же самой датой, 12 апреля 1946 года, значилась запись о венчании только что крещенного Александра Алиева c «девицей католической веры» Джиной Негрини.
— Никаких подробностей записи в метрической книге не содержали, да и не могли, — пояснил Михаил Талалай. — Они обнаружились чуть позже в другом источнике — архивной записи телепередачи «Кто его видел?». В этой передаче бывшая партизанка поведала историю любви к своему избраннику, которого она настойчиво называла «мой русский муж». Тогда‑то и стало понятно, что речь идет о тех самых Джине Негрини и Нури Алиеве.
История оказалась романтической: Джина была партизанской связной, а Нури — бойцом отряда, солдатом Красной армии, попавшим в нацистский плен, но бежавшим и вступившим в движение Сопротивления. Нури Алиев, по боевой кличке Нерино, воевал в рядах партизанской бригады «Болеро» с 1 декабря 1944 года по 24 апреля 1945 года.
Познакомились они в госпитале: Нури был ранен при освобождении от фашистов городка Монтефьорино. По словам Джины, Нури Алиев был «bello, gentile e sopratutto sovietico», то есть «красивый, любезный и, в первую очередь, советский». Джина, убежденная коммунистка, подробно расспрашивала Нури о жизни в СССР, о том, как там люди живут без капиталистов и частной собственности, как устроены здравоохранение и образование. Советский Союз казался ей страной воплощенной мечты…
В итоге Джина решила вместе с Нури перебраться из Италии в Советский Союз. Нури отговаривал ее, предлагал обоим остаться в Италии, но она была непреклонна. Молодые люди пришли в советское консульство в Милане, где им сказали: согласно советским законам, граждане СССР не имеют права заключать браки с иностранцами.
Тогда Джина убедила своего возлюбленного принять крещение и повенчаться в русской церкви в Милане. Как она впоследствии вспоминала, священник, польский эмигрант, был весьма смущен, что ему пришлось иметь дело с «красными партизанами», но все‑таки согласился.
Став по итальянским законам супругами, молодые люди снова отправились в советское консульство. Там им объявили, что единственный путь в СССР — через фильтрационный лагерь в австрийском Лиенце. Джина и Нури отправились туда, но там оказалось все не так, как ожидалось. Нури попал под «фильтрацию», а Джину лагерное начальство отправило домой.
Пообещав мужу пробиться к нему сквозь границы, она вернулась в Болонью. Больше она его никогда не видела и никаких сведений о его дальнейшей судьбе найти не могла. Джина обращалась в различные инстанции, но безуспешно: СССР был отделен «железным занавесом». С годами она все больше приходила к выводу, что Нури погиб в лагере, и в его смерти винила себя, поскольку в Лиенц их привело именно ее наивное стремление жить в «стране победившего пролетариата».
И хотя еще в начале 1950‑х годов она вышла замуж за итальянца, родила двух дочерей, Флавию и Даниэлу, любовь к «русскому мужу» в своей душе хранила. Работала Джина библиотекарем в Институте Грамши, подготовила публикации об истории партизанского Сопротивления в Италии.
Когда в СССР началась перестройка, она возобновила свои поиски, впоследствии к ним подключился Михаил Талалай. С разрешения Джины он отправил информацию от нее в российскую телепрограмму «Жди меня». Спустя два года из Костромы откликнулась дочка Нури Алиева.
Как выяснилось, он уже ушел из жизни. А судьба его сложилась следующим образом: из Лиенца Алиева отправили в СССР, он попытался пробраться в Италию к любимой Джине, но был схвачен на границе и за «измену Родине» приговорен к смертной казни, замененной на годы заключения. После освобождения в 1956 году поселился в Костроме, создал семью, удочерив девочку Таню, которая стала Татьяной Нуриевной Алиевой. Работал водителем автобуса, все знали его как скромного и честного труженика.
— Джина была счастлива, узнав, что тогда, в 1946‑м, ее Нури остался жив, что после лагеря у него была нормальная жизнь. Спустя несколько дней ее не стало, — говорит Талалай.
Пять лет назад ему удалось устроить в итальянской Болонье встречу Флавии Негрини и Татьяны Алиевой. В нынешнем году Татьяна очень хотела приехать в Милан, но, увы, помешали обстоятельства. Она прислала видеообращение:
— Отец рассказывал о войне: о том, как попал в плен, будучи контуженным, и как ему удалось бежать, как он участвовал в антифашистском Сопротивлении. Когда я спрашивала о девушке, чье изображение было вытатуировано у него на плече, он отвечал, что это его любимая Джина из города Болонья. Наколку ему сделали в лагере в Воркуте, где он отбывал срок… Мы даже не предполагали, что Джина давно его искала. Я думаю, что и Нури всегда помнил о ней, но судьба распорядилась по‑своему.
Лучшие очерки собраны в книгах «Наследие. Избранное» том I и том II. Они продаются в книжных магазинах Петербурга, в редакции на ул. Марата, 25 и в нашем интернет-магазине.
Еще больше интересных очерков читайте на нашем канале в «Яндекс.Дзен».
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 82 (7165) от 11.05.2022 под заголовком «Венчание красных партизан».
Комментарии