Анна Нетребко впервые исполнила в России партию Аиды в опере Верди

Анна Нетребко впервые исполнила в России партию Аиды в одноименной опере Верди. Это случилось на исторической сцене Мариинского театра на фестивале «Звезды белых ночей». За пульт встал сам маэстро Валерий Гергиев.

© Мариинский театр. Фотограф Анна Молянова. 2019 г.

На этой «Аиде» была предельная концентрация оперных звезд. Кроме Анны в спектакле приняла участие солистка Мариинского театра меццо-сопрано Екатерина Семенчук в партии Амнерис, а в партии Радамеса, полководца-победителя и одновременно причины женского конфликта, выступил тенор Юсиф Эйвазов. Серьезные исполнительские силы были брошены и на партию Амонасро, коим стал баритон Роман Бурденко, а сурового жреца Рамфиса представил бас Евгений Никитин, которого больше знают сегодня как вагнеровского солиста.

Исключительность события заключалась, во-первых, в российском дебюте Анны Нетребко в партии Аиды, которую она впервые исполнила два года назад на Зальцбургском фестивале, а спустя некоторое время повторила с громадным успехом в другой постановке - в нью-йоркском «Метрополитен-опера». Наконец, очередь дошла и до родного Мариинского театра, солисткой которого она является. А во-вторых, в таком составе - Нетребко - Семенчук - Эйвазов - «Аида» не звучала даже в Зальцбурге. Супруги не спели тогда вместе ни в одном спектакле по особой стратегической задумке.

Валерий Гергиев создал настоящее эксклюзивное событие мирового масштаба. Но ведь так должно происходить не только раз в году. Подобные составы солистов должны собираться не только на фестивале, а составлять как минимум пятьдесят процентов в течение года. Почему этого не происходит - очень большой вопрос. На эту, одну из самых беспроигрышно кассовых опер, в Мариинском театре на протяжении года собирают в целом неплохие составы. Но если в них есть хорошая Аида (к примеру, выдающиеся Татьяна Сержан и Млада Худолей), то до их исполнительского уровня не всегда дотягивают Амнерис. А уж достойных теноров, как правило, всегда дефицит. Словом, праздничная фестивальная «Аида» не столько доставила немалое удовольствие, сколько оставила вопросы.

Новый состав «Аиды» проиллюстрировал и еще одно правило: нескоро крепнут певцы, вырастают звезды, решаясь на освоение репертуарных вершин. И еще менее поспешно сходятся они в созвездиях. Если у Екатерины эта партия уже была в репертуаре, то Анна лет пять назад еще не совсем уверенно мечтала об Аиде. Ее поклонники также грезили о том, что когда-нибудь две дивы сойдутся в схватке на «Аиде». И время схватки настало.

Старый спектакль, тряпичные декорации, иллюзия диорамного погружения в эпоху, о которой речь идет в либретто Гисланцони, пирамиды, стилизованные костюмы, морилка на Аиде и Амонасро, пляшущие мальчики-рабы, пальмы, сияние Нила под луной и далее по списку - таковы ингредиенты. Когда на сцене певцы второразрядные, тогда глаз пытается что-то внушить мозгу, ища, за какие бы детали декораций зацепиться, как бы усвоить пусть не самые сложные, но хитросплетения «исторического сюжета». Когда же в «Аиде» включаются настоящие звезды с сильными и умными голосами, с глубоким пониманием жанра, тогда не думается в скуке о том, кто такие Изида и Озирис. И возникает мгновенное озарение, что за всем этим музейным маскарадом и скрывается суть жанра оперы - куда более захватывающая битва общечеловеческих страстей. Анна Нетребко, Екатерина Семенчук, Юсиф Эйвазов спели и сыграли историю о всепоглощающей любви и разрушающей ревности, о власти и законе, конфликте чувства и долга, слабостях жизни и силе смерти.

Когда в первом действии в оркестре прозвучал зудящий лейтмотив ревности, не осталось сомнения, что он змеем проползет сквозь души всех героев, начиная с Амнерис. Екатерина Семенчук, чувствующая себя в этой партии невероятно свободно, зная даже самые потаенные ее закоулки, захватила слушателя и зрителя с первых же фраз. Интенсивность ее проживания этой роли оставляла в тени Аиду. И как под этот лейтмотив впоследствии Аида - обескураживающе бесстыдно, используя любовь как верное средство - змеей искушения обвивалась вокруг возлюбленного Радамеса...

Верди написал Амнерис точно для того, чтобы показать весь спектр подчас взаимоисключающих чувств, эмоций и мыслей женщины. Екатерина выстроила мизансцены с виртуозностью и интеллектом драматической актрисы. Ее исполнительским шедевром стала сцена судилища, требующая от певицы предельного вокального и драматического мастерства. В артистической вальяжности, с какой певица вела партию, было столько органики, желания максимально достоверно пропеть и прожить переложенные на ноты чувства. С участием такой солистки название оперы явно модулировало в пользу «Амнерис».

Статья по теме:

Превращаемся в провинцию? Президент фонда «Музыкальный Олимп» – о культурной жизни Петербурга

Однако виновница исключительного события - Анна Нетребко тоже была на высоте. Почему-то решившая признаваться в интервью о том, что сегодня очень мало сопрано, «хорошо и чисто поющих Аиду» (когда их на самом деле не так уж мало, по крайней мере в большом мире), она и в самом деле обращала внимание даже не столько на чистоту интонаций, сколько на их разнообразие, необходимое в этой сложнейшей партии. Речь своей героини она наделяла нюансами и градациями от зыбкого, едва слышимого молитвенного пианиссимо в горных высях верхнего регистра до плотного, налитого горячей эфиопской кровью пугающего сфорцандо - в низком. Имея недюжинную артистическую интуицию, Анна вела свою партию словно бы нарочито в тени Амнерис, храня в голосе священный трепет жертвы во имя любви, которую ее героине предстоит принести в заточении вместе с возлюбленным.

Юсиф Эйвазов начал свою игру несколько нервно, непривычно резко обрывая фразы, прислушиваясь к оркестру, акустике зала, выстраивая личный баланс, упорно «договариваясь» с дирижером. Но начиная с Нильской сцены и до финала он уже был хозяином положения, впечатляя зал своими подолгу длящимися фирменными верхними нотами. Маэстро за пультом вел свою игру, устраивая испытание звездным солистам, требовавшим подчас свои удобные темпы. В результате такой схватки дирижера с исполнителями нередко возникали очень досадные «раскосцы».

Но постепенно, картина за картиной, диалог тех, кто высоко на сцене, с теми, кто незаметно в яме, выстроился, вылившись в финале в две яркие художественные кульминации обеих див. Сначала Екатерина Семенчук продемонстрировала чудо раскаяния Амнерис, осознавшей, что она сама разрушила все любимое и святое, а затем Анна с Юсифом в образах Аиды и Радамеса заворожили чудом бессмертной любви, бесстрашно переходящей границу земной жизни в жизнь вечную.

Читайте также о том, как столичные меломаны спасли «Алеко» Рахманинова.

Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 105 (6458) от 13.06.2019 под заголовком «Созвездие «Аиды»».