Масштаб мышления селекционера. Учёный-практик Зосим Виноградов создал 180 сортов сельхозкультур

Масштаб мышления селекционера. Учёный-практик Зосим Виноградов создал 180 сортов сельхозкультур | ФОТО из личного архива З. С. Виноградова

ФОТО из личного архива З. С. Виноградова

Зосим Сергеевич ВИНОГРАДОВ, ведущий научный сотрудник Всероссийского института генетических ресурсов растений им. Н. И. Вавилова (и старейший: ему 90 лет), — личность легендарная. Он рекордсмен по созданным сортам сельхозкультур — числится в «Книге рекордов России»: сортов у него 180, хотя уже полсотни считаются достижением государственного масштаба. Недавно к наградам селекционера Виноградова прибавилась еще одна: медаль ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени.

— Зосим Сергеевич, по числу выведенных вами сортов сельхозкультур вы, безусловно, чемпион. А любимчики среди них есть?

— Каждый сорт — это годы размышлений, маленьких и больших открытий, сотрудничество с коллегами, которые выступали консультантами, соавторами, оппонентами. Так что если говорить про какую‑то особую любовь — то скорее в терминах «первая» и «нынешняя».

После окончания аспирантуры, в 1962 году, когда я только начал работу в ВИРе, мне для исследования и селекции досталась южная культура сорго. Во многих странах ее эффективно используют как техническую и кормовую наряду с кукурузой, но в СССР она была малоизученной.

Ефрем Сергеевич Якушевский, ученик самого Вавилова, путем селекции в течение тридцати лет создал раннеспелые сорта сорго, которые возделывают на Кубани. А моей задачей было провести экологические испытания культуры в различных регионах СССР. В результате появилась генетическая разработка, которая была признана достижением и на мировом уровне.

А из относительно недавних своих любимцев назову гуар. Считаю его важной для страны культурой. Его родина — Пакистан, Индия. Основной продукт переработки — камедь. Используют гуар в неф­тяной промышленности, для отбеливания бумаги, в фармацевтическом и пищевом производствах. Пищевая добавка Е412 на основе камеди — эффективный загуститель и стабилизатор с нейтральными свойствами. Зеленая масса растения идет на корм скоту.

В общем, культура широкого применения. Я ею начал заниматься не так давно, в 2014 году: преж­де исследования и селекция гуара применительно к российским условиям не проводились. Камедь мы импортировали — в основном из США, Индии, Пакистана. А тут санкции, ограничения на поставки, в том числе этой культуры…

Я был научным руководителем селекционных работ, и за пять лет мы создали более 60 линий (предсортов) и несколько сортов гуара. Культура была введена в Госреестр РФ как официально допущенная к использованию на территории России. Сейчас в сотрудничестве с селекционными центрами Ставрополья, Астрахани, Ингушетии, Краснодара, Кабардино-Балкарии, Крыма и даже Поволжья работаем над устойчивыми урожайными районированными сортами гуара для эффективной механизированной уборки.

Культура для наших условий непростая, но это‑то и «заводит» мозги: кукуруза тоже не сразу поселилась в СССР, про Хрущева анекдоты сочиняли. А теперь куда без кукурузы?! По гуару требуется серьезная государственная программа, как было в СССР для стратегически важных сельхозкультур, в том числе кукурузы.

А из тех культур, которые на стол петербуржцев попадают, назову раннеспелый сорт редиса Игорек, горох сахарный Первенец или сор­та томата — Царскосельский великан с массой плода 400 – 800 граммов, сорт Сердце зубра — розовый, мясистый, сладкий. Много сортов создано для агрохолдингов «Русский огород», «Российские семена», «Евросемена», фермерских хозяйств. Петербургское предприятие «Сортсемовощ» ежегодно размножает и продает 30 – 35 сортов моей селекции.

— А вообще была ли цель соз­дать такое количество сортов?

— На самом деле сортов гораздо больше, чем 180: у каких‑то остались недооформленными документы, какие‑то «заморожены» в госреестре, что‑то в процессе экспертизы, оформления. Селекционная работа — живой процесс, 24 часа в сутки. 

К моему 85‑летию дети собрали по моим рабочим шкафам документы на сорта, авторские, патенты — получилось 118, рекорд. А к 90‑летию друзья-коллеги изучили информацию из базы госреестра — 180, снова рекорд.

Я не ставил себе целью создать большое количество сортов. Так звезды сошлись. Мои профессиональные интересы и усилия сов­пали с возможностью работать в ВИРе с соратниками и учениками академика Вавилова, создателя мировой коллекции семян культурных растений и их диких сородичей. Я следовал его идее: мировая коллекция не должна превращаться в «хранилище судного дня», это живой организм, она должна оставаться основной базой научной и практической селекционной деятельности. А создавать сортовое многообразие — единственный путь к тому, чтобы на огромной территории нашей страны могли работать сельхозпроизводители. Это уже вопросы и продовольственной независимости, и создания рабочих мест, и освоения региональных угодий — в общем, важнейшая государственная задача.

Мне довелось участвовать в создании Национального банка семян СССР, в организации 12 экспедиций по сбору растительного материала, заниматься научным руководством селекционного процесса для отделов растительных ресурсов ВИРа и многих НИИ сельского хозяйства и селекционных центров.

Сам селекционный процесс — это постоянное улучшение сор­тового материала, товарных характеристик, устойчивости, ареала использования. Мои сор­та 1980 – 1990‑х годов стали основой для сортов и других авторов в 2000 – 2010‑е. Это захватывающий процесс: ведь интересно увидеть «детей», «внуков», других «родственников» твоих сортов — и при этом сознавать, что селекция конкретной культуры началась с ее диких предшественников сотни и даже тысячи лет назад.

Более того, эти дикие предки (по науке — сородичи) есть в запасниках Национального банка семян России: можно их высадить, исследовать. Их видоизменения проходили на фоне развития цивилизаций, природных катаклизмов, глобального изменения климата Земли, последствий техногенного воздействия на природу…

Представляете, какой масштаб мышления селекционера! Хороший практический селекционер — он и генетик, и агроном, и семеновод, и почвовед, и климатолог, и географ, и много кто еще — в одном лице. Специалист широкого профиля.

— Рекорды у вас и в трудовом стаже: 80 лет!

— Родился я 10 июля 1934 года в деревне Саратеево Горно-Марийского района, в Марий-Эл. Мальчиком был сообразительным, в пять лет прочитал весь букварь. 1941‑й запомнился нам, семилеткам, еще и тем, что мы пошли в школу. По математике отлично, по литературе, по другим предметам — только пятерки.

Помню, что после первого класса нас уже называли не «шпингалетами», а уважительно, «помощниками». Ведь никто из нас, 8 – 11‑летних, без работы не сидел. Главная работа летом — пасти лошадей. Гоняли мы их за четыре километра. После ночного заваливались на сеновал конюшни, но через 2 – 3 часа уже получали задание: кому снопы возить, кому боронить, кому гумно чистить.

Деревня вставала с солнышком, траву косили: «коси, коса, пока роса»… Затем отдыхали два часа и снова за работу — мы, детвора, ворошили и копнили сено. Зимой соревновались в сборе золы и птичьего помета. Вручную чистили зерно семенное от сорняков. Сушили дома картофель, а девчата вязали шерстяные носки и варежки и все это несли в правление и отправляли в воинские части. И так всю войну.

Нам начисляли трудодни, и в январе 1944 года я получил настоящую «Трудовую книжку колхозника» от колхоза «Автоном». Простой продолговатый белый блокнот с адресом владельца, с указанием на каждой странице, сколько трудодней заработал за год. В 1943‑м я выполнил минимум для колхозника — 300 трудодней. Бабушке с мамой подал книжку с гор­достью: «Я заработал свой первый законный хлеб». И после войны мы участвовали в восстановлении страны наравне со взрослыми.

— Селекционерам сейчас приходится учитывать глобальное изменение климата. Энтузиасты уже выращивают на севере южные культуры…

— Не вижу особого смысла массово выращивать за полярным кругом арбузы и персики. А вот овощи тепличного производства или на гидропонике вполне могут закрыть региональную потребность. С учетом меняющихся климатических условий в приоритете может оказаться любая подходящая культура… Вообще важно заниматься всем спектром растениеводства, возможного на конкретной территории, — учитывая и структуру потребления продукции, и логистические затраты.

Кстати, еще один «гарант» нашей продовольственной независимос­ти — дачные и подсобные хозяйства. Людей в этом «секторе производства» нужно поддерживать. Мне кажется, было бы резонно отменить налоги на ЛПХ, личные подсобные хозяйства, и, наоборот, дотировать их через систему местного самоуправления, помогать в благоустройстве и ведении хозяйства, в газификации, электрификации. Наши граждане очень трудолюбивы и смекалисты. Это для государства мощный ресурс.



Комментарии