Память в мраморе и бронзе
ФОТО Дмитрия СОКОЛОВА
Гость редакции — директор Музея городской скульптуры Владимир ТИМОФЕЕВ
90‑летие отмечает самый посещаемый музей Петербурга — Музей городской скульптуры. Его владения простираются от «Медного всадника» на площади Декабристов до филиала в Красногвардейском районе — Уткиной дачи. Экспонаты — памятники и мемориальные доски — вросли в ткань города. Петербург невозможно представить без «Медного всадника», коней Клодта. О том, как живется памятникам в большом городе и об истории музея мы расспросили нашего сегодняшнего гостя.
— Владимир Николаевич, история музея началась не с коней Клодта и не с «Медного всадника», а с некрополей. Почему так произошло?
— Некрополи — место захоронения выдающихся деятелей. Там мемориальная скульптура — произведения выдающихся скульпторов и архитекторов. Многое сделано из мрамора, в частности в Италии. Еще до революции возник вопрос: как сохранить некрополи? Памятники приходили в плачевное состояние: не так хорошо за ними следили, их разрушал климат. Искусствоведы говорили о создании музея, о взятии памятников на музейный учет и хранение. Работа началась, Академия художеств сделала гипсовые слепки с наиболее значимых памятников.
Первая мировая война, потом Гражданская, послевоенная разруха отодвинули создание музея. Но актуальность проблемы не уходила. Общество «Старый Петербург» и ленинградские писатели поднимали этот вопрос. Писатели обратились к Горькому, который был вхож в правительство. В 1932 году было принято решение о создании Музея некрополя. Первоначально в его состав вошли некрополь XVIII века — Лазаревское кладбище и некрополь мастеров искусств — бывшее Тихвинское кладбище, плюс Лазаревская усыпальница. Потом к музею присоединили Благовещенскую усыпальницу и Литераторские мостки.
Судя по документам, музей начал работать неплохо. Сделали проект реконструкции Тихвинского кладбища и создания на его основе некрополя мастеров искусств. В 1939 году музею передали памятники города и мемориальные доски.
— Вовремя, если учесть, что это произошло за два года до начала войны.
— Да. То, что у памятников появился хозяин, сыграло важную роль во время Великой Отечественной войны. Сотрудники музея уже 25 июня 1941 года получили секретные документы на укрытие памятников. В Лесном порту выделили пиломатериалы, на одной из баз — специальную бумагу, в канцелярском магазине — бечевку. На работу в музей были оформлены известные скульпторы — Томский, Исаева, Боголюбов, академик архитектуры Никольский, известный в то время архитектор Рубанчик. Они занимались разработкой проектов укрытия памятников. Заслуга музея в том, что во время войны ни один памятник города при артобстрелах и бомбежках не был уничтожен. Они пострадали, есть следы на постаментах скульптурных групп Аничкова моста, на постаментах памятников Барклаю‑де-Толли и Кутузову. При последней реставрации Александровской колонны на северном барельефе был обнаружен осколок авиационной бомбы.
Музей работал всю блокаду. Он занимался укрытием памятников и агитационной пропагандой. В его состав были зачислены скульпторы, они лепили из гипса карикатуры на текущие события на фронте, которые выставлялись в окнах Елисеевского магазина на Малой Садовой.
Есть документы о том, что в 1943 году сотрудники музея объезжали жилконторы, выясняли, как сохраняются мемориальные доски. В военное время их было потеряно три-четыре, остальные демонтировали, они хранились в подвалах в ящиках, засыпанных песком.
Наш музей наряду с другими музеями сохранил культурные ценности. Знаменитых бронзовых быков с Московского проспекта на специальных салазках трактором перевезли в Некрополь. Они стояли рядом с могилой своего создателя Демут-Малиновского. Тогда шутили: дети вернулись к отцу.
— Малоизвестная страница послевоенной истории музея — он был заказчиком на сооружение памятников.
— Сооружение памятника, изготовление проектной документации, контроль, установка — все было прерогативой музея. Памятники Чернышевскому на Московском проспекте, Калинину на площади его имени, Пушкину на площади Искусств, аллея дважды Героев Советского Союза и Героев Соцтруда в Московском парке Победы…
Интересный факт — перемещение памятника Ленину у Финляндского вокзала. Первоначально он стоял ближе к вокзалу, в 1945 году было принято решение передвинуть его ближе к Неве. Музей выступал заказчиком работ, которые велись вместе с войсками НКВД. Руководителем был генерал-майор инженерных войск.
Все, что раньше в городе сооружалось — памятники, мемориальные доски, — сразу ставилось на учет в музей. Мы за них отвечали. Многое реставрировалось. Если вспомнить 1960‑е, музей участвовал в воссоздании Московских триумфальных ворот, в реставрации «Медного всадника», памятников Барклаю‑де-Толли и Кутузову… Практически все памятники за 90‑летнюю историю музея прошли через руки реставраторов.
— По какому принципу создаются памятники теперь?
— Законодательство изменилось, государство сегодня не участвует в финансировании создания памятников. Они создаются на деньги частных инвесторов, собственниками этих памятников являются организации, на средства которых они сооружались. В этом есть сложности. Людям трудно объяснить, почему музей не берется за реставрацию памятника. Мы и права на это не имеем.
Но механизм есть: такие памятники надо передавать в казну города, а оттуда их куда‑то распределять. Однако это сложный процесс. В основном всем хочется торжественно открыть памятник, поучаствовать в презентации. Но памятник, как человек, проживает свою жизнь. За ним надо ухаживать, реставрировать, а на это нужны средства.
— Раньше конкурсы на установку памятника шли десятилетиями, нередко в несколько этапов. И не все проекты воплощались в жизнь. Как вы относитесь к памятникам, которые появляются сейчас?
— К конкурсам привлекались самые известные скульпторы, и не только нашего города. К примеру, на памятник Пушкину на площади Искусств конкурс шел двадцать лет в несколько туров. Первоначальным местом для его установки была Биржевая площадь. Со временем приняли решение поставить его на площади Искусств. Победителем не сразу стал Аникушин. В 1950‑е годы он был одним из молодых скульпторов, которые прошли войну, закончили Академию художеств. В конкурсе, невзирая на имена, звания академиков, выбирали лучшую работу. Ее сделал Аникушин.
Сейчас, как мне кажется, превалирует вкус заказчиков. Им нравятся определенные авторы, они могут профинансировать их работу. Меньше проводится конкурсов, обсуждений. Стали устанавливать работы не тех авторов, которые победили в конкурсе, а тех, кто сумел вписаться в новые условия нашей жизни.
— Не так давно в Интернете обсуждалась инициатива горожан: люди вышли на субботник и помыли памятник возле дома. Такие инициативы стоит поощрять?
— Волонтеры помогали нам при реставрации «Медного всадника», но они выполняли простую работу: выдергивали траву, которая росла между камнями отмостки вокруг памятника. Работа неквалифицированная, но необходимая. Однако промывку, восковку должны выполнять профессиональные реставраторы, потому что надо знать, чем и как мыть.
— Реставрация памятника, его изучение — научная работа. Открывая неожиданные страницы в истории создания монументов, их конструктивных особенностей, музей привлекает партнеров?
— Музей не может в одиночку исследовать изменения в состоянии памятника, связанные с химическими, физическими преобразованиями. Мы работаем в сотрудничестве с научными организациями. Горный университет помог определить, из какого камня изготовлен постамент «Медного всадника». Петербургский университет занимается исследованием биологических поражений камня. Мрамор в нашем городе не очень долговечен, он болеет, превращается в известь. Сохранение памятников, стоящих на открытом воздухе, проблема актуальная для всего мира. Наша работа высоко оценена и признана за рубежом. Там переведена и издана книга о сохранении памятников на открытом воздухе, написанная нашими сотрудниками и специалистами Горного университета.
— Какова зона ответственности музея в городе?
— Во всех районах города и пригородов, включая Кронштадт, Курортный район, Павловск, Пушкин, Петергоф, находятся наши объекты: верстовые столбы, ворота, памятники. В Царском Селе — Египетские ворота, два памятника Пушкину, памятник Тельману. В Павловске — Николаевские ворота…
Каждый год начиная с апреля по графику проводим профилактическую промывку. Всегда начиналось с памятников Ленину. Они созданы выдающимися мастерами, это тоже наше наследие. К Дню Победы идет работа на памятниках, посвященных войне, к Дню города — на памятниках Петру I, затем день рождения Пушкина.
На площади Искусств мы моем памятник 5 – 6 раз в год. Он страдает от голубей, которых кормят горожане. Замечательный памятник, прекрасно вписался в облик Петербурга. Мы реставрировали его, когда еще был жив Михаил Аникушин. Каждый день он приезжал, садился на скамейку и наблюдал за работой. Я был свидетелем, как мимо проходил мужчина средних лет с ребенком. Мальчик спросил, кому установлен памятник. Папа ответил: Пушкину. Ребенок поинтересовался, когда он был создан. Отец говорит: в XIX веке. Михаил Константинович вскакивает и кричит: «Я — автор!». Он был человек очень эмоциональный.
— Как можно оценить состояние памятников сегодня?
— Наш отдел памятников и мемориальных досок проводит мониторинг. Каждый год специалисты выезжают на место, обследуют памятники, проводят фотофиксацию. Составляется акт, в котором отражается состояние памятника на текущий момент. Наряду с климатическими условиями жизни памятников на открытом воздухе есть еще человеческий фактор. Только отреставрировали декоративные фонари на Каменноостровском проспекте, как в них въехал автомобиль. То же происходило с решеткой памятника Николаю I, так же повредили ограждение памятника Кутузову у Казанского собора… Нельзя не упомянуть акты вандализма. Они в основном связаны с граффити.
— Кто‑то хочет вымыть памятник, кто‑то себя на нем увековечить…
— В городе много приезжих. Люди живут на окраинах, редко выбираются в центр. Менталитет у них иной. Если родился в центре, даже в коммунальной квартире, красоту города ощущаешь. Для кого‑то город — трамплин для дальнейшей карьеры, переезда в столицу. Нет трепетного к нему отношения. Приезжие были всегда, но жизнь заставляла их принимать правила поведения в городе. Теперь мы должны приспосабливаться к поведению тех, кто приехал.
— Музеи воспитывают горожан. Ваш филиал — Мастерская Аникушина — популярный в городе детский центр. Как появилась концепция?
— Все начинать сложно. Когда Мария Тимофеевна Литовченко, вдова Аникушина, предложила музею взять его мастерскую в качестве филиала, скажу честно: я не очень обрадовался. Она обратилась в вышестоящие организации, решение было принято. Многие старые скульпторы, сотрудники Академии художеств и родственники Михаила Константиновича считали, что надо сделать мемориальный музей, оставить все, как было при нем.
Мы сочли, что эта концепция не жизнеспособна. Мемориальную зону — знаменитую гостиную, маленькую мастерскую с личными вещами и работами Аникушина — сохранили. Но большое пространство отдано для творческой работы детей и скульпторов, мастер-классов. В мастерской сложился замечательный молодой коллектив. В конкурсе детских программ, в котором участвовали 92 музея России, наша Мастерская Аникушина заняла второе место. Она посещаема, востребована и интересна, притом что место расположения не самое удачное. Туда сложно добираться.
— Какие перспективы у Уткиной дачи?
— Тоже непростой вариант. Мы получили развалину, где пять-шесть лет никто не жил. Не было света, тепла, канализации, сточные воды шли в реку Охту. Крыша провалилась после пожара, который устроили люди без определенного места жительства, там зимовавшие. Кто‑то использовал территорию в качестве свалки. Провели противоаварийные работы, одного мусора вывезли двадцать контейнеров.
Сейчас уже видны контуры нашей работы. Фасады дачи и служебного корпуса отреставрированы, установлены окна и двери. Идет внутренний монтаж теплосетей, водопровода, канализации, электроосвещения. Построена газовая котельная. Сложности с большим числом необходимых согласований. Думаю, они преодолимы. Надеюсь, к декабрю следующего года общестроительные работы завершатся. Здание будет отапливаться, можно вести внутренние работы. Надо и территорию привести в порядок: укрепить берега рек Охта и Оккервиль, разбить газоны, дорожки замостить. Там есть интересный спуск, где когда‑то была пристань. Попытаемся ее восстановить.
— Концепция развития филиала есть?
— На Уткиной даче будет экспозиция, посвященная монументальной скульптуре Петербурга, помещения для временных выставок, открытое фондохранилище, где люди могут посмотреть вещи, которые хранит музей. Там же разместятся реставрационный центр и экспозиция, посвященная истории Уткиной дачи.
Мы планируем открыть и детский центр, чтобы дети Красногвардейского района могли поучаствовать в мастер-классах лепки, рисования, ознакомиться с историей нашего города. Район заинтересован в этом объекте. У него есть программа благоустройства берегов Охты, Уткина дача — ядро этой концепции. Должно появиться, как теперь говорят, культурное пространство в районе. И сейчас Уткина дача используется для мероприятий. Я не случайно пристань упомянул, там проводятся гонки на лодках по реке Охте. Команда музея и команда администрации района принимали в них участие.
— Зал на Невском, 19, новый филиал музея, как собираетесь использовать?
— Зал уже работает. В непростых, скажем, непарадных условиях там проводятся мероприятия, устраиваются выставки. Рядом расположена библиотека Блока, которая готова с нами сотрудничать, делать совместные проекты. Концепцию мы разработали, главное — справиться с техническими обстоятельствами: инженерные сети, экспертиза использования здания… Там два помещения, которые без согласований были превращены в одно — магазин.
— Не могу не спросить, какие памятники ждут очереди на реставрацию?
— Работа идет в некрополях, правда, не такими темпами, как хотелось бы. Там памятники уникальные, единственные в стране, которые сохранились в первоначальном виде с XVIII века. Три-четыре памятника реставрируются в год.
Демонтированы и будут реставрироваться сфинксы на Египетском мосту. Они ободраны, покрыты ржавчиной. Львы на Адмиралтейском спуске относятся к памятникам, которым необходима частая реставрация. Это одно из привлекательных мест города, где туристы любят фотографироваться. Львы — выколотка из тонкого слоя меди, на них залезают, на металле образуются дыры.
На очереди Румянцевский обелиск на Васильевском острове. Готовится проектно-сметная документация на реставрацию фонтана «Четырех ведьм» на Пулковском шоссе. Фонтан «Старик» — красивый грот возле Пулковской обсерватории — отреставрировали и установили решетку, чтобы люди в него не проникали.
Необходима реставрация бронзовым быкам на Московском шоссе. Это один из немногих памятников, который мы недавно взяли на свой учет. Быки стоят у проходной бывшего мясокомбината. Предприятие приватизировано, на его территории построен жилмассив. Собственники не дают приступить к реставрации. Видимо, полагая, раз завод приватизирован, то и памятник тоже.
— Будете судиться?
— Мы суды выиграли. Музей нашел спонсора для реставрации, но нам не позволяют даже обследовать памятник.
Комментарии