Дерево анфас и в профиль
ФОТО Сергея ГРИЦКОВА
- Василий Федорович, некоторые называют Петербург «лысеющим» городом, у которого выпадает зеленая «шевелюра». Вы с этим согласны?
- Хотя я не коренной ленинградец, но живу в этом городе более полувека и помню, каким зеленым он был. Как старательно ухаживали за деревьями сотрудники коммунальных служб: вовремя проводили обрезку кроны, вносили в почву органические и минеральные удобрения. Все сады и скверы при этом были разбиты достаточно грамотно, в нужных местах, и городская власть, насколько могу судить, бережно охраняла это общественное достояние.
Впрочем, так было не только в советские годы, но и раньше. В сотнях книг описано, как умело ландшафтные архитекторы, приглашенные Петром I, а затем их ученики создавали шедевры садово-паркового искусства в пригородах северной столицы из густых хвойных лесов. Больные растения вырубали, а на их место сажали деревья широколиственных пород - клен остролистный, дуб черешчатый, вяз гладкий, липу, конский каштан, формируя радующие глаз смешанные насаждения...
Созданное при Ленгорисполкоме управление садово-паркового хозяйства (УСПХ) отвечало за все виды работ, от посадки и ухода за растениями до разработки регламента. А что теперь? После того как это управление поэтапно реформировали, оно превратилось в одно из подразделений комитета по благоустройству, причем не самое главное, у которого, похоже, есть дела поважнее: к примеру, уборка улиц от снега, пыли и мусора. Понятно, что у озеленителей скудный бюджет, не хватает рабочих рук, а план есть. Тут уж не до соблюдения технологий...
- По-вашему, в чем это проявляется?
- Озеленители придерживались научно обоснованных рекомендаций. Брали крупномерный посадочный материал, то есть деревья в возрасте от десяти лет, и выкапывали их с большим комом земли, сохраняя корневую систему. Обычно зимой, что труднее и дороже. Потом в кузове машины, где их могло уместиться немного, доставляли к месту посадки, опускали в широкую, на полметра больше кома в диаметре, яму с плодородной землей и закрепляли кольями. Весной «новоселы» просыпались и начинали новую жизнь: приживались практически все.
Теперь все по-другому. Весной, до начала вегетационного периода, или осенью привозят на одной машине разом пару десятков деревьев, молодых и порой чахлых. Посадили и ушли: вырастут - ладно, а нет... Причем много лет петербуржцы используют для посадок интродуцентный (чужеродный) материал. А когда-то прямо под городом, в поселке Глухово Ломоносовского района, Зеленогорске и других точках действовали крупные питомники, где готовили подходящие для наших условий растения.
- Откуда их привозят теперь?
- Как правило, из Краснодарского края и дальних стран - Болгарии, Турции. Но больше половины саженцев, выращенных в теплом климате, если их еще и посадить в неурочное время, здесь не выживают. Тем более в условиях урбанизации: куда ни ткни, обнаружишь под тонким слоем почвы строительный мусор, а сама она сплошь и рядом заражена вредными химическими веществами.
Считаю, нам нужно создавать площадки, чтобы готовить для городских посадок плодородный посадочный грунт, подкармливая его удобрениями с определенным содержанием калия, азота и фосфора. Даже в петровские времена, когда экологическая обстановка была совершенно другой, «черную» землю для парка «Дубки», например, доставляли из Великого Новгорода.
Растения чувствительны к внешним условиям, особенно южные. Больше всего нам подходят саженцы из-под Москвы, которая обеспечивает себя доморощенным посадочным материалом, но лучше иметь собственные питомники. Те, которые действуют в Ленобласти, решают другие задачи: там выращивают лесные породы, такие как ель европейская и сосна обыкновенная. А хвойные деревья не выносят задымления: часть выхлопных газов хвоя задерживает, но для таких деревьев это самоубийственно. Взять парк «Сосновку»: этот некогда огромный хвойный массив так изменился, что впору переименовывать его в Березовку.
Да и в целом под напором строительства зелени в городе становится заметно меньше.
- Где, например?
- Да повсеместно. Скажем, Полюстровский парк, занимавший 89 гектаров, «съежился» почти вдвое. Камский сад на Васильевском острове потерял четвертую-пятую часть своей площади, а некоторые скверы исчезли и вовсе.
В то же время мегаполис почти утратил зеленый пояс, окаймляющий его периферийную часть. Когда в 2006 году был принят новый Земельный кодекс, пригородная лесопарковая зона - порядка 141 тысячи гектаров - отошла к Ленобласти и начала стремительно таять. Причем не только ради появления новых жилмассивов - деревья вырубали и на пиломатериалы. У города остался разве что лесопарк в Курортном районе (22 тыс. гектаров), да и тот с развитием дорожной сети сокращается. Я живу в тех местах, вижу...
- А что говорит статистика?
- Есть официальные данные, согласно которым в нормативы, установленные региональным законом, мы вписываемся: 6 квадратных метров на человека в центральных частях города, вдвое больше в «спальных» районах и в три раза больше - в густозеленых, как принято считать, пригородах. Чиновники любят рассказывать, что в Петербурге имеется 85 парков, 132 сада, свыше сотни бульваров, более 1,6 тысячи скверов. Что уличного озеленения у нас хватает, а городские леса простираются на 22,9 тыс. гектаров.
Но считать можно по-разному. Исследования, которые я проводил, показывают: площадь зеленых насаждений в городе ежегодно уменьшается в среднем на 1%. Ну и до нормативов мы недотягиваем: по моим сведениям, на каждого петербуржца приходится 5,1 квадратного метра посадок (усредненная цифра). Оно и понятно: население города растет быстрее, чем общая зеленая масса. Особенно заметно эта диспропорция проявляется в микрорайонах, появившихся в последние годы.
- Петербуржцы запустили в соцсетях проект: там, где на старых фотографиях были деревья, теперь, полюбуйтесь, голый асфальт. Или чахлые кустики...
- Отчасти это объективная необходимость: дороги требуется расширять, город нуждается в новых инфраструктурных объектах. Но даже в историческом центре зелени неоправданно мало. Что уж говорить про такие промышленные районы, как Красногвардейский, которым ее тоже не хватает. Больше повезло в этом смысле жителям Курортного и Пушкинского районов. Да и в Московском немало насаждений общего пользования, внутридворовых, пришкольных зеленых участков и т. д.
А ведь это легкие города, без которых он просто бы задохнулся! Вспомните школьный курс географии. Листва поглощает 30 - 40% вредных выбросов (оксиды серы, азота, углерода и др.) от автомобилей и предприятий. Деревья, высаженные на участке один гектар, удерживают на листьях три-четыре тонны пыли в год. Да еще снижают уровень шума (до пяти децибел) и скорость ветра, регулируют температурный режим: в парках летом прохладнее, чем на открытых пространствах.
Есть еще архитектурно-художественная, рекреационная и другие составляющие, это общеизвестно. Творцы ленинградской школы озеленения, которая была известна в нашей стране и за рубежом, такие факторы не забывали. Да что там, в блокадном Ленинграде не только щадили деревья, протапливая буржуйки книгами и добротной мебелью, но и высаживали новые скверы.
- Эта школа угасла?
- Выходит, так. В Санкт-Петербургском государственном лесотехническом университете, старейшем в России вузе такого профиля, упразднили факультет озеленения. В институте, появившемся вместо него, готовят теперь ландшафтных архитекторов, специалистов по деревообработке и инженеров, знающих толк в сооружениях из древесины. Одни будут восстанавливать деревья, другие же, проучившись на соседней студенческой скамье, их уничтожать.
Кадровая проблема, а не только нехватка денег, думаю, сказывается при решении многих градостроительных задач. Сначала построим «плотный» микрорайон, потом ищем пятачок земли, чтобы воткнуть несколько деревьев. Хотя в утвержденных проектах застройки все очень красиво. Тогда как должно быть наоборот: озеленение нужно вести опережающими темпами, принуждая застройщиков благоустраивать новую территорию.
В Берлине, к примеру, куда ни ступишь - бульвары, скверы, аллеи.
- Там потеплее...
- Ну а в Хельсинки, северном городе, мало зелени? Финская столица в ней утопает: на каждом клочке земли - растения тех же пород, что у нас, и эти лесные островки органично вписываются в городскую среду. Когда рядом идет строительство, деревья (выращенные, кстати, в местных питомниках) финны бережно укутывают, чтобы не повредить стволы, не обломать сучья. Каждое из них - на особом счету. А у нас? Рубим направо-налево, только щепки летят...
Где-то вырубка, впрочем, оправданна. В мегаполисе с его загрязненной атмосферой растения часто болеют: мучнистая роса, парша, черная пятнистость листьев и т. д. По вязам прошлась голландская болезнь, они засыхают и гибнут. Это как онкология у людей: лечится она долго и трудно, а то и вовсе неизлечима. Приходится вырубать. А некоторые растения, прежде всего с поврежденным стволом или корнями, разрушают трутовые грибы-паразиты: настоящий, ложный чешуйчатый трутовики.
Из лиственных пород подвержены этой напасти береза, ясень, конский каштан. Сердцевина дерева загнивает (фитопатологи это определяют), но по внешнему виду не догадаться. Его тоже нужно сносить: может упасть. Уплотнение почвы в местах активной рекреации - одна из причин ухудшения самочувствия «жителей» садов и парков. Конечно, приятно отдохнуть в летний зной на зеленой поляне, скажем, в Таврическом парке. Но при этом замедляется рост деревьев, они слабеют и начинают болеть, на них появляются вредители.
- Скажите, стоит ли спиливать верхушки?
- После войны Ленинград, переживший блокаду, стали озеленять, используя тополя. Растут они быстро, но в городских условиях живут сравнительно недолго. Чтобы омолодить их, крону подстригают, хотя это неправильно: лучше сразу снести, заменив деревьями других пород. Хотя в отдельных случаях такие меры оправданны. Другое дело, порой замечаешь: срез чистый. Скорее всего, спилили не очень «пожилое» здоровое дерево, поставив неверный диагноз, таких случаев тоже немало.
Вообще, если очагов заболевания в зеленых насаждениях нет, орудовать топором и пилой следует крайне осторожно. С другой стороны, нужно смелее использовать разные методы озеленения. В том числе контейнерное, высаживая не каштаны и липы, корневая система которых не сможет развиваться в корзинах, а небольшие растения - можжевельник казацкий и горную сосну. Разбивать сады на кровле домов, как в теплых регионах, вряд ли получится, но вертикальное озеленение применять можно активнее (заниматься этим должны управляющие компании и сами жители). Девичий, дикий, амурский сорта винограда у нас хорошо приживаются.
Раньше к рекомендациям ученых и ландшафтных архитекторов прислушивались - теперь это не принято. Нас не приглашают на Градостроительный совет, корректировки генплана, и напрасно. Так, в свое время эксперты возражали против изменений в Лесном кодексе, когда компании, взявшие участок в аренду, обязали восстанавливать вырубленные массивы. Эта норма не работает, а под нож идет не только спелый хвойный и лиственный лес, но и молодой. Сегодня всем очевидно: принять документ в таком виде поторопились.
- А что бы вы посоветовали работникам управления садово-паркового хозяйства?
- Строго придерживаться технологии посадки растений и ухода за ними, используя местные саженцы. Соблюдать регламент омолаживающей и санитарной обрезки. Шире применять отработанные во всем мире способы озеленения, и чтобы кто-то контролировал эту работу со стороны: сегодня комитет по благоустройству проводит ее и сам же оценивает результаты. Не помешали бы и дополнительные исследования, к которым стоит подключить науку.
В Петербурге также нужно создать единую базу данных, внести туда полные сведения по каждому объекту озеленения. Затем с помощью особого программного обеспечения, опираясь на точные данные, можно задействовать автоматизированную систему учета и мониторинга растительных ресурсов. Она позволит специалистам отслеживать в режиме реального времени, что происходит с нашим зеленым богатством.
Вошел, например, в такую систему и увидел, что в саду Девятого Января было столько-то кустов и деревьев (указаны порода, высота, диаметр и состояние каждого из них), а одного не стало, срубили. Причем здоровое дерево. Каждый подобный объект, а также все растения внутри него стоит привязать к геодезическим координатам, создав кадастр растительных ресурсов города. Это поможет не только сохранить их от незаконных посягательств, но и принимать более грамотные управленческие решения при строительстве, развитии дорожной сети и т. д. Насколько знаю, москвичи идут в этом направлении.
Создание кадастра - задача непростая, но ею стоит заняться. Раньше, чтобы увидеть, чем город располагает, приходилось использовать дистанционные методы зондирования, запрашивая снимки из космоса, или проводить полную инвентаризацию зеленых насаждений, что долго и довольно недешево...
- Вы в этом отношении оптимист?
- Скорее, да. Вселяет надежду, что активисты-общественники встают на защиту городских растений, собирают подписи под декларацией «Зеленой коалиции Петербурга», стучатся в двери чиновников. И беспокойство их обоснованно, если учесть, что речь идет о таких излюбленных местах отдыха, как Муринский парк, Овсянниковский сад, сквер в устье реки Смоленки, парк Интернационалистов и т. д.
По каждому проекту, связанному с озеленением или вырубкой, нужно организовывать публичные слушания. Почему бы не сказать людям: этот вяз в саду засыхает, у березы внутри гниль, ее повредил ложный трутовик, а на рябине появился вредитель, три дерева нужно срубить. Иначе возмущению не будет конца.
Подготовил Виктор ЮШКОВСКИЙ
Комментарии