Я привыкла к разъездной жизни...

Фото Антона НОВОДЕРЕЖКИНА/ТАСС

Гость редакции - народная артистка России Светлана НЕМОЛЯЕВА.

Во Пскове состоялся II международный кинофестиваль «Западные ворота», в конкурсе которого принимают участие картины стран Ганзейского торгового союза, того, что еще задолго до Петра I открыл Россию Западу. Хотя пандемические условия сузили рамки фестиваля до трех дней и шести картин в конкурсе, программа фестиваля оказалась разнообразной.

Фильмом открытия стала комедия Станислава Мареева «Золотые соседи», работу над которой только что закончили на «Ленфильме». В звездной актерской сборной, принявшей участие в создании фильма, оказалась и Светлана НЕМОЛЯЕВА, которая и представила картину на фестивале во Пскове.

–  Светлана Владимировна, вы никогда не фантазировали на тему, что могли бы стать петербургской актрисой? Вдруг бы ваш муж Александр Лазарев решил вернуться в родной город, а не остаться в Москве, в Театре Маяковского...

–  На самом деле я действительно могла остаться в Ленинграде, но не из-за Саши вовсе. Это случилось бы до моего с ним знакомства, мы ведь встретились в Театре Маяковского. Но еще до этого я ездила показываться в Ленинград –  в московские театры меня не брали, обязательного тогда распределения я избежала, поскольку снималась в «Евгении Онегине». Оказавшись впервые в Ленинграде, я мгновенно влюбилась в город и всерьез подумывала здесь остаться. Я пошла показываться в БДТ. Вы удивитесь, но почему-то помню все очень смутно. Смотрел ли сам Товстоногов или нет, не помню. И даже с трудом вспоминаю, кто же мне подыгрывал, почему-то мне кажется, что это был Владислав Стржельчик.

–  Неужели потом вы его никогда не спрашивали о том дне?

–  Признаюсь, мне было неловко –  для него это был такой проходной момент в жизни, пошел 19-летней девочке навстречу, что тут помнить? И, по-моему, мы играли сцену из революционной пьесы Бориса Лавренева «Разлом». В общем, как бы то ни было, меня не взяли в БДТ. А Саша действительно не хотел оставаться в Москве, он же абсолютный питерец –  вся его огромная родня в Ленинграде. Он жил в общаге МХАТа, вечно полуголодный, денег ни на что не хватало, да и хотел он играть в Театре Комедии, где сегодня служит его брат Юра. Но, как говорил мой Саша, случай решает все. Он пришел в Театр Маяковского подыграть сокурснице, тогда же и я пришла подыграть знакомому. В результате взяли нас с Сашей, а не тех ребят. Но где-то там есть тетрадка, где написано, что тебе предначертано, туда судьба и поворачивает.

–  Судьба свела вас и с Эльдаром Рязановым, который вас, как и Алису Фрейндлих, открыл для всей страны.

–  «Служебный роман», который стал моей визитной карточкой, смотрела вся страна, от Москвы до Дальнего Востока.

Я помню тот вечер, когда поняла, что в мою жизнь вошла популярность. Я же прежде всего театральная актриса и привыкла, что, когда на сцену выходят Наташа Гундарева, Татьяна Доронина или Армен Джигарханян, зал взрывается аплодисментами. Ко мне же это не имело никакого отношения. После «Евгения Онегина», в котором я снялась в 20 лет, моя кинематографическая карьера закончилась. Пока Эльдар Рязанов не снял меня в «Служебном романе», тогда мне уже исполнилось 40 лет. И однажды я вышла на сцену в моем любимом спектакле «Трамвай «Желание», встала в круг света у рампы, и тут раздался такой гром аплодисментов, что от неожиданности я забыла все слова. Я поняла, что для зрителя стала своей. Для театрального актера это очень важно.

–  Не все театральные режиссеры охотно отпускают своих артистов на съемки.

–  Напрасно. Киношная популярность дает очень много театру. Потому что неизвестному актеру еще нужно пробиться к зрителю через момент отчужденности, а это трудно, очень. Другое дело, когда артист известен по кино. Он выходит на сцену, и зритель принимает его как своего, зная его повадки, манеру, его лицо, его характер... Для профессии это здорово. И поэтому я всегда соглашаюсь сниматься.

–  Даже у дебютантов в короткометражках, как в фильме Сергея Целикова «Киноляп», который вы представляли на фестивале во Пскове?..

–  Это актерская этика –  студентам ВГИКа не отказывают и снимаются у них бесплатно. В советское время выделяли деньги на дипломные работы, а сейчас нет –  «изворачивайся, как хочешь». Сергей Целиков уже, правда, не студент, но все равно начинающий режиссер. И тут сработала другая мысль. У меня внук Сережа только что поступил на продюсерский, и я подумала про себя: когда-нибудь тоже захочет что-то снять, будет просить кого-то «из народных», может быть, Боженька вспомнит обо мне, что оказалась не меркантильной, и Сереже тоже кто-нибудь поможет...

И, наконец, я просто дорожу всеми приглашениями –  все-таки актрисы в таком возрасте мало кому нужны. Мне пока везет. Сейчас даже предложили главную роль в восьмисерийном проекте. Но вряд ли соглашусь –  меня пугают большие роли, уже тяжело переносить многочасовые съемки, хотя я очень люблю этот процесс. Другое дело сериал «Дипломат», сейчас как раз снимают его продолжение. Там главная роль у моего сына Саши, а у меня небольшая роль его мамы. И вот там я получаю огромное удовольствие от съемок.

–  А почему так легко соглашаетесь на участие в кинофестивалях? Вы, похоже, легки на подъем. Встречаясь с вами на разных кинофестивалях, всегда удивлялась вашей неутомимости.

–  Вся моя жизнь прошла в гастролях. Более того, первое, что случилось в нашей с Сашей театральной жизни, мы еще даже женаты не были, –  гастроли с театром в Риге. С той поры, как только наступает лето, мы пакуем чемоданы и отправляемся по России. Я привыкла к такой разъездной жизни, она для меня органична. Где мы только ни были –  Украина, Молдавия, Белоруссия, Сибирь, Забайкалье, уральские промышленные города –  везде, кажется, были. Условия иногда случались тяжелые, все равно июнь всегда был лучшим месяцем. Сейчас, к сожалению, гораздо меньше гастролей.

–  Значит, вы неплохо знаете, чем страна живет?

–  Сейчас гораздо меньше знаю. Теперь гастроли –  это один-два дня, и все. Вот Псков. Вспомнила, что я сюда уже приезжала со спектаклем, но города так и не увидела –  утром приезд, днем репетиция, вечером на сцену, а ночью в поезд. Вот и все. А раньше за месяц гастролей мы с концертами и в сельскую местность выезжали, и в армейскую часть. Была возможность погрузиться в другую жизнь. А я очень любознательна, мне все интересно. Помню, один памятник меня потряс, кажется, в Якутске, посвященный стройотрядам –  молодые люди с гитарами, такие Олеги Дали, худенькие, с тонкими шейками –  ковбои советского периода. Прелестная скульптура. А сейчас меня очаровал Псков.

–  На фестивалях вы всегда в роли почетного гостя, а не члена жюри.

–  Ни в коем случае, мне не нравится судить! А так я обожаю фестивали, с Сашей даже стояли у истоков «Кинотавра» и «Киношока». Во-первых, встречаешься с коллегами, с которыми давно не виделась, а во-вторых, я на каждом фестивале получаю призы. Вот и из Пскова увожу приз за вклад в кинематограф. Мне тем более приятно, что прежде, в советское время, я не была избалована призами, у меня случились только две награды –  прекрасные роли и любовь зрителей, чьи добрые слова и аплодисменты доводили меня до слез. Я понимала, что для актера дороже этого ничего нет. А призы, награды –  этого ничего не было, несмотря на то что играла в великой классике и роли были потрясающие. Одна моя Бланш Дюбуа в «Трамвае «Желание» Теннеси Уильямса чего стоила. Мы этот спектакль играли 24 года, и все эти годы на спектакль невозможно было попасть. А сейчас на меня обрушилась лавина наград, и даже «Золотого орла» получила за сериал «Дипломат». Поверьте, для меня это было такое потрясение!

–  На фестивале во Пскове помимо короткометражки «Киноляп» вы представили ленфильмовскую комедию «Золотые соседи», история которой разворачивается на просторах, вернее — в дебрях, типичной питерской многонаселенной коммуналки. Помню, на съемках многие участники фильма предавались воспоминаниями о своем коммунальном прошлом. Вы, наверное, исключение?

–  Нет, я тоже через это прошла. Правда, моя семья занимала три комнаты в пятикомнатной квартире. В одной жили родители, в другой я с бабушкой и дедушкой, а брату досталась проходная комната. И считалось, что мы роскошно живем, тем более что у нас был балкон. Таких «золотых» отношений с соседями, как в фильме, у нас не было –  ни в квартире моего детства, ни в той коммуналке, в которой поселились мы с Сашей, когда поженились. Хотя вот там соседей было много –  16 человек на три кухонные плиты. Но мы с Сашей жили там в полном упоении, нам было не до соседей. Квартира находилась в минуте от театра, и у нас собиралась вся молодежь из нашего театра, из других, друзья брата, который учился во ВГИКе. Так что я ту коммуналку вспоминаю, как сказочную жизнь в молодости. Все-таки главное –  внутреннее состояние человека, чем он живет. Если мыслями, сколько твоя лампочка нажгла, какой сосед поставил не в свое время кастрюлю или слишком долго сидит в туалете, то, конечно, коммуналка может превратиться в ад. Нас с Сашей все это не заботило, мы попросту не обращали на это внимания.

–  В «Небесах обетованных» вы играли идейную коммунистку, а Лия Мурадовна Ахеджакова оппозиционерку, а в новой картине «Ленфильма» все наоборот –  Ахеджакова хоть и милая, но убежденная сталинистка. А в жизни вы политически активны?

–  Нет-нет. Единственное, когда я озвучиваю свою позицию публично, это если дело касается исторических домов. Когда меня просят подписать письмо в защиту очередного объекта, которому грозит снос, никогда не отказываю. А в остальных случаях –  только на кухне.

У Саши было прекрасное чувство юмора, и он меня всегда называл садовод-политик, подшучивая еще и над моей страстью сажать цветочки, хотя садовод я тот еще. Конечно, у меня есть своя позиция –  я абсолютный патриот, очень люблю свою страну и совершенно не желаю никаких заварушек, драк. Вижу, к каким трагическим последствиям все это может привести. Не надо стремиться изменить все одним махом, круша все до основания. Никто не спорит, что перестройка была необходима, что она принесла много хорошего, но ведь и беды немало. Вот мы с вами говорили о моих поездках по России. Три лета подряд я снималась в Угличе в сериале «Земский доктор». Ко мне был приставлен водитель, милый пожилой дядечка, который со слезами на глазах рассказывал, как об утраченном рае, о жизни в Угличе в советское время, когда он снабжал всю страну своими прекрасными сырами, я сыроед, так что могу подтвердить. Жизнь была очень достойной. И все рухнуло после перестройки.

Но, как бы то ни было, я в политику не лезу, считаю, что это дело профессионалов, которые посвящают этому жизнь. А искусство, как мне кажется, должно быть направлено на положительный заряд людей, а не на отрицание. Нельзя созидать отрицая. Благодаря псковскому фестивалю я побывала в одном чудном музее под Печорами –  «Льняная губерния», рассказывающем об истории льна.

–  Что удивительно –  он создан двумя семейными парами энтузиастов на личном земельном участке.

–  Да! И если бы они все только отрицали, жаловались бы, мол, «все порушили, погубили, льна в России больше нет, негодяи, надо поменять власть!», они ничего не создали бы. А так появился скромный, милый музей, по которому они сами водят экскурсии, причем в стихах, которые сочинил муж нашей сопровождающей, рядом с домом посаженный ими самими лен. Все это было трогательно и увлекательно. Вот про таких людей надо снимать кино, но ведь нет же...

Я как раз убеждала начинающего режиссера Сергея Целикова, в чьей короткометражке снялась, что не надо лезть в грязь, снимать кино, как справедливо говорит Никита Михалков, «для фестивалей» –  чем хуже про Россию, тем лучше. Душа должна быть загружена прекрасным, чтобы создавать то искусство, которое останется. Я за созидание, за положительные стремления и считаю, что великое искусство, каким бы драматическим оно ни было, всегда взывало к лучшему.