Маска живет параллельно с нами
Фото Людмилы ВОЛКОВОЙ
Гость редакции – художник-фотограф, автор документальных фильмов Ольга МИЧИ.
Ольга Мичи побывала в разных уголках мира, фотографировала представителей коренных народов, занималась экстремальной фотографией: снимала горилл, плавала с акулами и крокодилами... Известность ей принесли фото- и кинопроекты. Проект «Уязвимые» посвящен сохранению культурного своеобразия вымирающих народов Севера, Азии и Африки. «Экстремальный фотограф» рассказывает о ее путешествиях. В Главном штабе Эрмитаж демонстрирует выставку «Лицо божества». О себе и о том, как создавалась эта экспозиция, рассказала наша гостья.
– Ольга, вы лучше многих знакомы с дикой природой. Вам не кажется, что в последние годы она на нас обиделась?
– Думаю, судить о климатических изменениях стоит по прошествии большого периода времени, позволяющего делать анализ. Сложно сказать, что природа обиделась. Но во время путешествий я общалась с представителями разных племен. Из года в год кто-то жаловался, что климат меняется. К примеру, масаи в Кении рассказывали, что раньше они собирали урожай в июне, теперь в августе. Пять лет назад в Кении слышала, что миграция животных сдвинулась на месяц. Я общалась с немецкими коллегами, которые пережили страшный потоп. Их партия «зеленых» утверждает, что это мы воздействуем на природу, надо жить более экологично, экономно. Недавно господин Макрон говорил, что климатические изменения заставляют пересмотреть что-то в западном образе жизни, производстве и потреблении.
Я рада, что громче звучит тема малых народов. Они нуждаются в большем внимании, но стоит и у них что-то в отношении к жизни перенять. Важный для меня проект «Уязвимые» об этом, об общечеловеческой уязвимости. Я ставлю вопрос, кто уязвим сильнее: они – те, кто уверен в своем завтрашнем дне, или мы, живущие в больших городах в постоянном стрессе?
– За десять лет вы побывали во многих странах. Зачем?
– Эти путешествия были нужны для понимания себя, мироустройства, моих целей. В этих поездках я поняла, что собой представляю, чем хочу заниматься, есть ли у меня силы, чтобы достичь результата.
– По образованию вы юрист. Как решились кардинально изменить свою жизнь?
– В 1990-е профессию выбирали родители, с прицелом, что она будет кормить. Так получилось, что гражданское право, работа в офисе не для меня. Мне важны эмоции, ощущения, эксперименты. Много для понимания дает процесс съемок. В проекте «Экстремальный фотограф» я погружалась с крокодилами и, говорят, осталась единственной женщиной, которая это сделала в Африке. В момент борьбы под водой я четко осознавала, если выживу, у меня есть силы бороться за свои интересы, за то, что я хочу делать.
– Вы любите рисковать. Экстрим – непреодолимая тяга? Ведь чаще это делают мужчины...
– Я всегда считала: если кто-то смог это сделать, и я смогу.
Мы все люди с одинаковыми возможностями. Только на суше женщине сложнее, потому что баллоны с кислородом тяжелые. В воде вопрос в четком контроле эмоций и сосредоточении знаний. Когда работаешь с дикими животными, должен уметь читать их эмоциональное состояние. Снимаешь горилл, если лидер начинает нервно трясти ветку, делаешь полшага назад. Даешь понять, что не мешаешь, не претендуешь на его корм, место в обществе. И в обычной жизни это работает. Законы человеческого общества похожи.
– Вы бывали в племенах, не обзавелись особым оберегом?
– Если говорить о моем семейном воспитании, я человек верующий... В тяжелые моменты в жизни присутствие бога ощущаешь больше.
– У вас были страшные моменты?
– В Папуа – Новой Гвинее в деревне у папуасов нам сказали, что убьют, если не дадим девять тысяч долларов. Мы поняли, что проводники вещи проверили, знают, сколько у нас в совокупности денег.
В поездках у нас слаженная группа, есть взаимопонимание, взаимовыручка, человеческая дружба. Когда уверен, что человек тебя не бросит в беде, и ты за него будешь стоять. И есть десятилетний опыт путешествий в разные племена. В Африке, Папуа, Латинской Америке работают одни и те же правила, человеческие, договорные.
Я отправилась на переговоры. Они проходили в маленькой хижине, где собрались только мужчины. Мне предложили курить с ними «трубку мира», я отказалась, курила сигареты. Размышляли, что делать. Я сказала: если отдадим деньги, нет гарантии, что вы нас не убьете. Дадим определенную сумму – вознаграждение за то, что вы нас принимали. Когда будем улетать, получите остальное. В пять утра, взяв только необходимые вещи, мы вышли в поселок, куда по определенным дням прилетал миссионерский самолет с лекарствами от малярии и продуктами. Папуасы шли за нами. В поселке нас приютил человек. Он повесил амбарный замок на дощатый домик, в котором в большом стрессе мы прожили три дня, пока не улетели.
– Планируете какие-то новые поездки?
– С экспедициями в 2018 году была поставлена точка. Я стала мамой второй раз. Появилось ощущение, что рисковать уже не могу. Сейчас у меня другая область интересов. Я получаю больше эмоций при просмотре интересных выставок. Недавно в Мюнхене в музее видела выставку «От импрессионистов до современников». Кураторы собрали ее таким образом, чтобы было понятно, как развивалась идея, как современники эту идею реализовывают. Мои проекты тоже построены не на пустом месте.
– Почему вы привезли к нам «Лицо божества»?
– Актуальность. Тема маски сейчас актуальнее всего. В 2018 году я закончила съемку «Уязвимых», была приглашена в немецкое издательство для работы над альбомом «Уязвимые». В Германии познакомилась с немецким коллекционером масок. Я сама собирала маски, но у него огромная коллекция. Увидев ее, осознала, что такое маска для нашего общества. Она живет параллельно с нами.
В конце 2018 года я начала снимать маски, в феврале 2019-го появилось сообщение о пандемии в Китае. Я поняла, что надо быстро разрабатывать актуальную тему. Весь год занималась съемкой. Часть масок снимала в Германии, часть своих, что-то искала и покупала в Интернете. Снимала везде: где-то на коленке, где-то на корточках, у себя дома в гараже.
Время изоляции дало мне возможность глобально погрузиться в тему во всех аспектах: физически и метафорически. В этом проекте маска – объект съемки, но не конечное произведение искусства. Этот проект о нашей жизни, о нашем к ней отношении.
Если мы еще молимся богам наших отцов, то у молодежи уже свои божества. Мы живем в век кинематографа и компьютерных игр. Для молодежи божества – герои научно-фантастических фильмов, компьютерных игр. Покажите ребенку маску венецианскую и маску человека-паука, увидите, кого он узнает. Маска сегодня – один из самых актуальных предметов нашего общества, при этом еще и символичный.
– В Музее Востока вы только что показали проект «Уязвимые».
– С этим связана отдельная история. За десять лет путешествий мне удалось собрать много артефактов. Все это лежало у меня в доме в подвале. В Ньянме, это Бирма, женщина одного из местных племен передала мне серебряную корону. Сказала, дочь наверняка вынесет ее на рынок – отдам тебе, если пообещаешь передать в музей. У меня эта идея теплилась, но я не понимала, как это устроить. Так случилось, что меня представили Татьяне Христофоровне Метаксе из Музея Востока. Решила показать ей эту вещь, она пригласила научных сотрудников. Те сказали: конечно, мы возьмем, нам нужно, у нас этого нет. Я пришла домой, все, что было собрано в разных уголках мира, сложила в коробки, привезла в музей. Мне было предложено сделать выставку вместе с этими артефактами – «Уязвимые. Африканский дневник».
– Вам эти вещи дарили, вы их покупали, обменивались?
– Что-то подарено, что-то я выкупала, что-то искала на антикварных развалах в разных странах. Например, в Эфиопии есть скупщик, у которого большое подвальное помещение, где интересные вещи.
Теперь я знаю, что хочет музей, чего ему не хватает в коллекциях.
– Значит, о путешествиях думаете?
– Не могу зарекаться. Вдруг возникнет какая-то тема моих исследований, которая приведет к путешествию. Но в планах ближайших лет нет.
Сейчас я занимаюсь новым проектом «Жилище будущего», уже привлекла единомышленников. Мы живем в век космонавтики, освоения космоса. Тема для размышления: какие ценные для себя вещи взял бы человек, отправляясь на Марс. Какой была бы колония в космосе, что бы произошло с Землей.
– В новом проекте вы используете те же технологии, что и для «Лиц божества»?
– Каждый художник творит в свое время. В Средние века у него была только кисть, сегодня фотоаппарат и компьютер. Технологии развиваются, яркий свет, возможности печати... Я считаю, не использовать возможности компьютера было бы грех. Под управлением художника он делает интересные вещи.
Формат работ зависит от того, какое впечатление мы хотим произвести на зрителя. Маленький – для того, чтобы зритель подошел ближе. Для «Лиц божества» – большой. Божество должно быть крупнее человека.
В новом проекте работы гигантские. Это окна будущего. Уже сложился опыт работы с музейными пространствами. Я понимаю, что не каждый музей способен повесить такую работу. Мы начали изобретать специальные платформы. Мыслить одной работой непрактично, надо сразу видеть выставку – 20, а то и 50 работ. Создавая серию, мы уже понимаем, в каких рамах ее представить, с какими объектами. Просто развесить неинтересно. Человеку хочется больше эмоций, больше тем для дискуссий, размышлений. Башня Татлина – проект памятника, посвященного III Интернационалу, – в нашем проекте служит символом единения людей и космоса.
– Последний вопрос. В чем формула успеха? Немногие хотят и могут нырнуть с крокодилами, ринуться в Африку...
– Чтобы стать успешным в любой области, нужны знания, сила воли, сила характера. Важна команда, которая тебя поддерживает. Когда в тебя верят и поддерживают, это дает мощную энергию.
Рынок искусства такой же, как любой другой рынок. Когда продвигаешь товар, должен показать, что он конкурентоспособен. Для художника важно не только создать, но и донести до зрителя. Донести работы до зрителя очень сложно, это можно сравнить с борьбой под водой.
Нельзя недооценивать то, что сейчас происходит. Это отражается на искусстве. Понятно, когда происходит экономический кризис, интерес к искусству падает. При стабильной ситуации происходит подъем. У людей появляется время, они хотят получать эмоции.
Время пандемии для русского арт-рынка в чем-то оказалось благоприятным. Крупные выставки не могут приехать из-за границы. Появилась возможность представить свои работы на хороших площадках.
Комментарии