Командировка в тропики
Этнограф и фольклорист, Мария СТАНЮКОВИЧ, ФОТО Дмитрия СОКОЛОВА
- Говорят, Мария Владимировна, что вы долго жили в племени людоедов...
- Во-первых, я как этнограф не люблю слово «племя» - предпочитаю говорить «малые этнические группы» или «коренные малочисленные народы». Во-вторых, сообщаю вам, что никаких народов-людоедов сегодня на земле не осталось. Хотя когда-то они были на всех континентах, это прошлое человечества. В тот период люди воспринимали «не своих» как не-людей, просто некий вид обезьян, которых можно убивать и есть. Позже долго существовал ритуальный каннибализм. Потом - где-то раньше, где-то позднее - это постепенно прошло. Предмет же моего научного интереса - охота за головами. Это было когда-то распространено очень широко, но до тех времен, когда такое явление смогли описать ученые, оно дожило лишь в некоторых местах - в Южной Америке, странах Юго-Восточной Азии.
Представление о природе вещей у всех людей одинаково: у человека есть душа или несколько душ, и главная из них находится в голове. Поэтому обезглавить противника - значит лишить его жизненной силы и забрать ее себе. Например, для того чтобы вложить в будущего ребенка (средство от бесплодия или смерти детей) или улучшить урожай риса.
- И что же, вы жили среди людей, которые до сих пор отрубают противникам головы?!
- Этот народ называется ифугао - «люди, живущие на земле». Я работаю с двумя группами - тували ифугао и яттука ифугао, у них разные языки. Голов они не рубят уже несколько десятилетий. Последней их жертвой, насколько я знаю, был американский этнограф, которого они убили где-то в 70-х годах прошлого века.
- ?!
- Он неправильно себя повел. Прибыл без приглашения, ни с кем не знакомился, от всех прятался. На ночь устроился в чьем-то амбаре на рисовом поле. Его приняли за русского шпиона - кем же еще может быть подозрительный человек?
- Как несложно догадаться, вы пошли другим путем...
- Я занималась этим народом начиная с 1970-х годов. Закончила Восточный факультет ЛГУ и одновременно - кафедру этнографии на истфаке. Изучала тагальский - это один из двух государственных языков Филиппин (второй у них английский). В 1982-м защитила кандидатскую диссертацию про худхуд, эпос тували ифугао. Но пожить среди людей, о культуре которых я столько читала и даже писала, удалось лишь в 1994-м - получила грант и поехала в экспедицию на год. Изначально я уже знала, куда мне нужно попасть, - это было не просто место компактного расселения ифугао, а небольшой район на границе расселения тували и яттука, где сохранился эпос.
- Как же вы туда добирались?
- До столицы Филиппин Манилы на самолете. Оттуда до провинции ифугао идут ночные автобусы. Путь в зависимости от загруженности трассы занимает от 8 до 13 часов. Эта поездка - одно из главных испытаний всего путешествия. На улице жара, а в автобусе кондиционеры - по четыре жерла над каждым сиденьем бьют в лицо на полную мощность. Поэтому, когда заходишь в салон, не видишь ни одного лица - все замотаны, чтобы не простудиться. Впереди - огромный экран, на котором показывают какой-нибудь американский боевик. Но его никто не смотрит - лица закрыты, да и сами люди по большей части спят. Автобус прибывает в крошечный городок типа райцентра, оттуда до нужного мне пункта за небольшую плату можно нанять трайсикл - мотоцикл с коляской.
- Все-таки это трудно представить: «Здравствуйте, я хочу тут пожить, буду вас изучать...»
- Разумеется, я поехала не одна. Меня подвезла американка из Летнего института лингвистики миссионерской организации переводчиков Библии. Они работают в самых отдаленных уголках мира, живут в одном и том же месте десятилетиями, полностью погружаются в среду, прекрасно знают местные языки. Мы приехали в тот самый райцентр, городок Кианган. С собой у меня было рекомендательное письмо от Национального музея в Маниле к смотрительнице его местного отделения. Расположено оно рядом с поминальной пагодой японцев. Представители этой страны приезжают сюда помянуть своих погибших - именно в тех местах закончилась Вторая мировая война, здесь сдался генерал Ямашито. Ифугао воевали с японцами и показали себя хорошими воинами - как-никак охотники за головами.
- В какой век, по вашим ощущениям, вы попали, оказавшись в филиппинской глубинке?
- Глубинки во всех небогатых странах похожи. Контрасты виднее в столицах. На Филиппинах поражает сочетание американизма на поверхности и всепроникающей церковности. Больше всего это напоминает Средневековье. Вся жизнь крутится вокруг церкви - любое официальное действие, оформление любого документа. Светского образования нет, только религиозное. Филиппины, напомню, единственная католическая страна Азии.
А ифугао - язычники, поэтому на них там смотрят косо. Я же как раз к ним и приехала. Для выполнения моей научной задачи мне нужна была семья, живущая на маленьком хуторе и не говорящая ни по-английски, ни по-тагальски. И обязательно - чтобы в роду были эпические сказители. Подходящую мне семью искали довольно долго - почти три недели.
- На что вы рассчитывали, собираясь погрузиться в среду абсолютно неизвестного вам языка?
- Отчасти он был уже мне знаком. При работе над диссертацией я использовала пять книг эпоса тували ифугао, которые опубликовал бельгийский миссионер Ламбрехт. Поскольку ифугао - народ бесписьменный, тексты были написаны на латинице и переведены на английский. Я освоила грамматику и лексику, знала наиболее распространенные слова. Однако язык эпоса архаичен и сильно не похож на разговорный, он ведь предназначен для разговора с богами.
Разумеется, в процессе работы я прочитала все, что до сих пор было опубликовано об этом народе. Тем более что именно в нашем институте хранятся библиотека и архив американского этнографа Роя Бартона, который посвятил жизнь ифугао, а сам с 1930 года десять лет работал у нас.
Таким образом, традиционный уклад жизни этих людей я представляла достаточно хорошо. Это не первобытное общество, в котором все равны. Там есть разделение людей по рангам. Более высокий обеспечивается прежде всего богатством, и обязательно наследственным. Но кроме этого необходимы личностные качества: храбрость, способности оратора, умение разрешать конфликты. Однако никакой формальной власти у «лидеров» раньше не было, только авторитет. Он был необходим для решения любых проблем - от мелких, бытовых, до принципиальных, например, разрешения конфликтов. Разумеется, сегодня везде, конечно, существует официальная власть.
- Итак, вы сели на мотоцикл с коляской...
- И отправилась в горы. Дорог там в то время было немного. Последнюю часть пути пришлось идти пешком - так осталось и до сих пор, кто же будет прокладывать дорогу к каждому дому. Ситио (хутор) Бангавван - часть большой деревни, разбросанной по горам, — состоит из нескольких домов. Из них традиционный - на сваях высотой почти в человеческий рост - был только один. В нем жили Эстер и Хосе, ставшие моими приемными родителями. Вход - по лестнице, которую можно быстро поднять и втянуть внутрь (теперь она более увесистая, постоянная). Пол толстый, чтобы не проткнуть копьем.
В соседнем доме жила старшая дочь с мужем и двумя детьми, в третьем - эпический сказитель Нгаяв (это прозвище значит «Охотник за головами») с семьей, в четвертом - еще одна семья. Кроме того, был женский агаманг - «дом молодежи». По традиции ифугао, в таких ночуют девочки старше пяти лет, разведенные и вдовы. Такого же статуса мальчики и мужчины живут в так называемом мужском доме - повыше на горе был такой и у нас. Для мальчиков этот дом был еще клубом и школой, где они должны были учить мифологические тексты, готовиться в жрецы. Кто-то из них потом делает это своей основной специальностью, но разговаривать с богами должен уметь каждый.
В числе прочего раньше они должны были учить наизусть длиннейшие родословные, которые, кроме родственников, сообщать было никому нельзя: если враг узнает имя вашего предка, он может испросить у него разрешение на какую-нибудь гадость для вас...
Меня поселили в женский агаманг, где обычно останавливались младшие дочери Эстер и Хосе, когда на выходные приезжали издалека из школы-интерната. Комната у меня была крошечная - примерно два на полтора метра. Я сделала себе кровать из доски, шкаф и стол. Электричества, конечно, не было, мне пришлось купить кабель и протянуть его до магазина на дороге - это где-то километра полтора-два. Зато обеспечила светом весь хутор. Но спустя три месяца я съездила на конференцию в Манилу, а когда вернулась, кабеля не было. Мне сказали, что его забрали на свадьбу в соседнюю долину, а там какой-то пьяный гость изрубил его «в капусту». Пришлось электрификацию провести повторно.
- Люди, к которым вы попали, наверное, были сильно удивлены тем, что заморская гостья так глубоко знает их жизнь?
- Конечно. Это позволило мне сэкономить массу времени, перескочив через какие-то обязательные этапы адаптации. Но разговорный язык пришлось изучать практически с нуля - попробуйте-ка поговорить на бытовые темы по-русски, если знаете только церковнославянский, и тот по текстам. «Языковую практику» я проходила, в течение трех месяцев работая с моими хозяевами на рисовых полях. Конечно, все элементы этого трудового процесса мне были хорошо известны по книгам. Но почувствовать все это на собственном опыте - совсем другое дело. Я была в полной эйфории.
Мне пришлось пройти всю первую часть «производственного цикла» выращивания риса. Сначала мы готовили рассаду, потом приводили в порядок старые рисовые террасы - гигантские ступени в склоне горы - и даже сделали несколько новых. При помощи сложной системы ирригации залили поля водой. Для того чтобы рис нормально рос, нужно постоянно убирать с этих водных пространств ряску. Она очень тяжелая, мы таскали ее мешками. Рассаду сажали уже в чистую воду.
Все это на жаре, с утра до вечера. В середине дня обед, обычно рис и жареная зелень - кресс-салат, растущий у ручьев, молодые побеги сладкого картофеля, папоротника. Для ифугао это основная еда. Раз в две-три недели мы с моей приемной мамой ездили на равнину, я там проявляла фотографии и покупала батарейки для рекордера, а на обратном пути на рынке - мясо для всей семьи.
Работала я на полях до тех пор, пока не стала понимать, о чем окружающие говорят между собой. Только тогда смогла обратиться к основной части своей командировки - общению с носителями эпоса. Я говорила с солистами-шаманками и участницами партии хора, ездила на похороны, где в основном сейчас и поют эпос, записывала сказания во время обрядов.
В процессе работы подтвердился вывод, который я сделала в своей диссертации: эпос ифугао - это не просто развлечение, «сказки для детей», он - важная часть сложной системы ритуалов, связанных с аграрным (рисовым) циклом и жизненным циклом человека, с ранговой системой и обрядами охотников за головами. Миссионер Ламбрехт, опубликовавший тексты эпоса - первоисточники, с которыми я работала для диссертации, этого не понимал!
- С тех пор прошло более двадцати лет...
- В «моей» деревне я с тех пор бывала много раз. Перемены разительные. Теперь всюду проведено электричество, и первое, что приходит вместе с ним, - это телевизоры, залы компьютерных игр и связь. У всех в руках сотовые телефоны, но по ним почти не разговаривают, общаются посредством SMS. Разумеется, на латинице. Что-то по-английски, что-то по-тагальски (этот язык распространяется через телевизор), но что-то и на языке ифугао. Благодаря социальным сетям он стал письменным! Мои ифугаоские родители, впрочем, грамоту так и не освоили, но им можно позвонить, они возьмут трубку. Их дочери вовсю пишут в «Фейсбуке», а сыновья - нет, они остановились на компьютерных играх.
К сожалению, цивилизация там проходит в крайне уродливой форме. Христианский фундаментализм ведет настоящую войну под флагом борьбы с язычеством. Например, запретили на полях исполнение эпических сказаний, которые раньше звучали постоянно - во время высадки, многочисленных прополок риса и сбора урожая. Традиционную культуру просто выжигают напалмом: все традиционное, то есть свое, должно быть отброшено. Одежда, утварь, песни, танцы... Сейчас там много христианских миссионеров из Кореи, они учат «аборигенов» танцевать по-корейски... На ночных бдениях по покойнику вместо традиционных эпических сказаний поют сначала псалмы, потом ирландские застольные - миссионеры и пасторы рекомендуют эти песни как христианские.
Раньше на рисовых полях все работали по пояс голыми, а от солнца тело намазывали глиной. Нижнюю часть туловища у женщин прикрывала запашная юбка с поясом, которую при работе подворачивали, у мужчин - набедренная повязка. Теперь все одеты в футболки и секонд-хендовые штаны, как во Вьетнаме. Это очень плохо, потому что тело находится в постоянной сырости, отчего развиваются туберкулез и артрит.
- Все-таки такое агрессивное миссионерство - абсолютно не российская традиция...
- Нет, почему же, я по-своему тоже агрессивна. Тех ифугао, которые за эти годы стали мне настоящими друзьями, я активно убеждаю не отказываться от своих корней. И кое-кого, представьте, мне удалось переубедить.
- Каков итог вашей работы?
- Я впервые обнаружила и описала сложную ритуальную систему поджанров эпоса ифугао на двух языках - тували и яттука ифугао. Нашла и записала несколько новых разновидностей эпоса. Бессчетное количество раз выступала с докладами и читала лекции об архаическом эпосе во всех частях света: то, что мне удалось исследовать в горах Филиппин, проясняет многие теоретические вопросы о происхождении жанра эпоса не только здесь, а в целом в истории человечества. Сделала много публикаций о результатах своих изысканий и по-русски, и по-английски, и на других языках.
Мой бывший студент Сергей Клименко, ныне сам преподаватель Восточного факультета, в последние годы ездивший со мной в экспедиции, разработал грамматику бесписьменного языка яттука ифугао. Теперь мы с ним готовим публикацию записанных мною за 25 с лишним лет эпических текстов на языке яттука.
Одно из открытий - сказание пострижения волос, исполняемое яттука ифугао во время соответствующего ритуала. Это очень редкое событие - его проводят для мальчика, которого родители изначально готовят к высокому рангу. Ему с рождения не стригут локон на затылке. Обрезают его, когда мальчик достигает возраста 9 - 11 лет, и по этому поводу устраивается грандиозное торжество. Забивают несколько водяных буйволов, огромное количество свиней и кур. Приходят 200 - 300 человек. За многие годы общения с ифугао я этого праздника не видела ни разу, сказание записывала несколько раз только «в домашней обстановке».
Но в 2012 году мне позвонили в Петербург и сообщили, что торжество готовится. Надо ли говорить, что через несколько дней я была на Филиппинах. И увидела все собственными глазами! И смогла записать сказание уже по-настоящему, во время обряда. Вот это для меня как этнографа и фольклориста было настоящее счастье.
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 245 (6598) от 27.12.2019.
Комментарии