В школу — другим путем
ФОТО предоставлено пресс-службой программы «Учитель для России»
Гость редакции — сооснователь проекта «Учитель для России» Алена МАРКОВИЧ
Первого сентября в 86 школах восьми регионов страны выйдут на работу выпускники программы «Учитель для России» — учителя с убедительным высшим образованием в самых разных сферах. Педагогическое образование есть далеко не у всех. Но все они прошли многоэтапный конкурс, потом интенсивную подготовку, нарастили знания в педагогике — для того, чтобы из своего, как правило, крупного города поехать на два года в «глубинку» учительствовать. Организаторы программы тактично формулируют, как выбираются школы: академические показатели — невысокие, окружающий социально-экономический контекст — скорее неблагоприятный. Интересно, что и идея программы «Учитель для России» возникла у людей без педагогического образования. Наша собеседница, например, — выпускница факультета международных отношений СПбГУ.
— Алена, сейчас в проекте финансово участвуют крупные бизнес-структуры, региональные власти, а методическую поддержку оказывает Высшая школа экономики. Но в самом‑то начале всех их надо было как‑то убеждать. Что говорили студентки СПбГУ, чтобы к ним прислушались такие тяжеловесы?
— Вкратце поясню, как сама идея возникла. Я работала в IT-компании, видела, как много сил и ресурсов такого рода бизнес вкладывает в привлечение талантливых студентов-айтишников буквально с первого-второго курса. Приглашают на стажировки, вовлекают в работу. В общем, делают так, чтобы эти люди потом пришли именно к тебе. Конкуренция за таланты, да и просто за толковых людей — колоссальная.
И ничего подобного нет в такой важнейшей сфере, как образование. Профессия учителя — одна из самых массовых, а быть учителем при этом может далеко не каждый. И на фоне этого у школы нет ни поддержки, ни ресурсов, чтобы активно конкурировать с другими работодателями за талантливую молодежь. Идея примерно в этом и состояла: сделать так, чтобы школа стала вполне себе конкурентоспособным работодателем.
Программа возникла вовсе не вдруг. Идея действительно зародилась еще в студенческие годы, но, когда вышла на серьезный уровень, «студентки» уже стали выпускницами, молодыми профессионалами.
Я в IT-компании занималась онлайн-образованием. В свободное время проводила исследования — изучала, какие в мире существуют подходы. В какой‑то момент выяснила, что во многих странах действует так называемый альтернативный путь вхождения в профессию учителя. В разных формах. Где‑то это возможность поступить после непедагогического бакалавриата на педагогическую магистратуру, где‑то — специальные программы для тех, кто уже сделал карьеру в какой‑то сфере, а потом решил пойти в педагогику.
Мы над этой идеей размышляли, я спрашивала у друзей и коллег — чувствовалось, что многие считают тему очень важной. Поначалу работа над проектом была волонтерской, но сложилось понимание того, что и как надо делать. Мы обросли полезными связями — и в 2015 году уже как серьезная организация договорились с нашими якорными партнерами, в том числе Институтом образования НИУ ВШЭ, с пилотными регионами, набрали первых 35 участников программы и отправили в школы.
В этом году новых «учителей для России» в школах будет уже 220. А в сообществе выпускников больше 450 человек. Сейчас наши участники преподают для 30 с лишним тысяч детей.
— Кто были люди из того первого набора, которые рискнули?
— Все очень разные, очень талантливые. Географически — из самых разных городов. Одна из моих любимых историй: у нас был очный отборочный тур, обязательно надо было приехать в Москву, а у молодого человека из Томска не было денег на билет. И он продал гараж.
Другая участница работала на тот момент в Арабских Эмиратах, но так вдохновилась, что сорвалась и приехала в Москву. То есть это люди очень… пассионарные. Деньги в проекте — совершенно не такие, чтобы быть аргументом для смены профессии. Наш участник получает обычную для региона учительскую зарплату.
Параллельно наши участники продолжают учиться профессии — и получают стипендию 20 тысяч рублей. И 15 тысяч на съем жилья каждый месяц. Благодаря стипендии можно не искать параллельную подработку и посвящать все время работе с детьми и собственному обучению.
— Проект сначала затевался для людей без педагогического образования. Но разве с этим образованием что‑то «не так»?
— Среди участников есть люди с разным образованием, в том числе полученным в педагогических университетах. Не только в России, а вообще в мире есть такая проблема: определяться с профессией приходится довольно рано. Нам хотелось дать возможность людям сделать профессиональный выбор в более осознанном возрасте. Это во‑первых.
Во-вторых, мне кажется, традиционное педагогическое образование иногда сильно оторвано от реальных задач и ситуаций, с которыми сталкивается начинающий педагог, когда приходит в школу. А решать‑то задачи надо прямо сразу. Человек входит в класс — и ему надо понимать, как наладить с детьми контакт, как провести урок максимально эффективно. Как выстраивать отношения с коллегами. Это конкретные методики и инструменты, им можно довольно быстро обучиться — тогда и у учителя, и у детей в школе будет гораздо больше того, что называется «ситуациями успеха».
Еще одна важная история. У тех, кто прошел отбор, есть интенсивная подготовка перед выходом в школу. А затем, когда они выходят в школу, продолжается групповое обучение и начинается их индивидуальное сопровождение со стороны опытных специалистов — методистов-предметников, кураторов и менторов. У каждого из них свои задачи по развитию учителя. У нашего начинающего учителя всегда есть обратная связь. И за счет этого он очень быстро набирает опыт. Получается такая педагогическая интернатура.
В целом задача (если говорить сейчас не о детях, а о наших участниках) — дать возможность… я не очень люблю слово «лидеры»… дать возможность людям освоить современные подходы работы с детьми, а затем стать послами, амбассадорами этих подходов. Наши учителя — носители ценностей гуманистической педагогики, доказательной педагогики, системно-деятельностного подхода, при котором учитель делает все возможное, чтобы постепенно делегировать ответственность за достижение учебных целей детям.
Я знаю, что некоторые педагогические вузы экспериментируют с разными подходами. Но в некоммерческих организациях проще нащупывать новые пути: они не скованы жесткими правилами, когда многое отработано годами и проще катиться по инерции, чем идти вразрез с правилами и практикой. У них есть возможность пробовать новое, если старое не работает. Я надеюсь, что у вузов будет возможность пользоваться нашими наработками.
— Проект для «глубинки», а в какой «глубинке» доводится работать участникам программы?
— «Глубинка» очень разная. Рабочие окраины городов, маленькие городки, сельские школы. В Ямало-Ненецком автономном округе одна из наших школ находится в таком месте, что часть года до нее можно добраться только на вертолете. При этом, кстати, она очень современная.
В каких‑то селах, кроме школы, ничего и нет, это такой центр жизни. Так что на учителя ложится не только преподавание, но и много другой социальной нагрузки. Быт наших учителей очень разный: кто‑то живет в частном деревянном доме с туалетом на улице, печку надо зимой топить. Кто‑то — во вполне привычных условиях обычной съемной квартиры.
Наверное, основное, что объединяет такие разные школы, — то, что они расположены, скажем так, в не самых благополучных районах. Нам важно работать со школами, у которых меньше ресурсов для привлечения учителей. В программе мы постепенно пришли к идеологии, которая для меня, жителя большого города, сначала не была очевидна: хорошие учителя должны появиться и у тех детей, у которых изначально мало доступа к развивающим возможностям.
— Наверняка бывают неудачи: человек переоценил свои силы, не прижился…
— Неудача возможна, как и в любом деле. У нас набор растянут во времени: четыре этапа, так что есть время понять, туда ли пришел. Но бывает, реальность слишком отличается от того, что человеку представлялось. Или школа не очень принимает нового человека — но такое возможно, когда мы только начинаем работать с конкретной школой, и педагогический коллектив еще не знает, чего ждать от нашего учителя. Бывает, что и задача на практике оказывается сложнее, трудно справиться даже с помощью комплексной поддержки, которую получает начинающий учитель. По нашему опыту, процентов десять от набора могут попадать в такие ситуации.
Кстати, иногда у родителей возникают вопросы. У нас учительница биологии решила провести урок о растениях на природе, к директору пришли обеспокоенные родители: «А так можно?!». Директор: «Только так и нужно».
Иногда педагогический коллектив не сразу готов принять новые подходы коллеги. Но это нормально, требуется время для того, чтобы новый учитель заработал доверие коллектива. Оно приходит, когда появляются первые результаты — дети вовлекаются в учебу, хотят больше времени проводить в школе, ходить на дополнительные занятия.
— А из историй успеха какие ваши любимые?
— Много историй про детей, которые просто поверили в себя. И начали какую‑то новую историю своей жизни. Девочка из Калужской области так вдохновилась, что решила поступать в вуз в Петербурге. И не только поступила, но уже экспериментирует с собственным брендом дизайнерской одежды, хотя она еще совсем юная. Наверняка причин ее успеха немало, но она сама связывает это именно с общением с нашими учителями.
— Задача проекта — хороший учитель для ребенка, где бы он ни жил. И вот пришел такой хороший учитель, очаровал, а через два года ушел.
— На самом деле это история «не про два года», а про преемственность. Мы подписываем договор со школой о сотрудничестве на пять лет с возможностью дальше продлевать. И в большинстве случаев после одного нашего учителя приезжает новый наш же учитель. Это даже всех интригует: кто приедет? Это ведь человек часто из большого города, окончивший важный университет, имеющий интересную, нередко необычную для сел и малых городов профессию.
— Многие ли потом остаются в педагогике?
— Мы, конечно, отслеживаем судьбу наших учителей после программы. Честно говоря, поработать два года, а потом уйти, будто ничего и не было, — маловато для нашей цели. А цель сформулирована так: «Каждый ребенок станет автором своей жизни».
В системе образования остаются почти все. Необязательно в школе: есть разные траектории — становятся завучами и директорами региональных школ, методистами, наставниками для начинающих учителей. Кто‑то идет в благотворительные фонды, которые занимаются образованием. Кто‑то — в компании, где есть образовательные направления.
Некоторые создают свои образовательные и социальные проекты. Например, проектом нашего фонда «Одинаково разные» руководит выпускница Ирина Белоусова. Ирина и другие наши участники работали в школах Калужской области. Столкнулись с тем, что в классах много детей, почти не говорящих на русском языке. Инофоны. Родители приезжают на заработки, отдают детей в школу — но нет системы адаптации ни языковой, ни культурной. В результате — как бы прекрасно учитель ни рассказывал о Гоголе или как бы интересно ни преподавал математику, ребята не понимают.
И первая задача, самая важная, — сделать так, чтобы дети через полгода говорили на русском. И важно, чтобы родной язык не воспринимался как что‑то второстепенное по отношению к русскому языку. Наоборот: это же круто — знать два языка. Этим можно гордиться.
Сейчас такая инициатива в Калужской области реализуется прямо на уровне региона. В Новосибирской области пилотный проект прошел успешно. Эта программа — еще и система подготовки учителей к преподаванию русского как иностранного: методика ведь очень отличается от обычного преподавания русского языка.
— Сильно ли изменилась программа за семь лет?
— Да, она не статична, мы очень многое переосмыслили.
С Высшей школой экономики каждый год перепридумываем программу подготовки. Теперь «Учитель для России» не только программа, которая приводит людей в школу, но еще и лаборатория, где мы пробуем педагогические разработки, можем смотреть, что работает, а что нет. Следующий шаг — потихонечку делиться наработками с более широкой аудиторией. Потому что видим большой запрос от школ, где мы работаем, от регионов, от региональных министерств образования. От отдельных учителей.
Мы поняли, что помощь, сопровождение и поддержка очень нужны и тем, у кого педагогическое образование есть. К нам приходят все больше людей, которые работали с детьми — были вожатыми, репетиторами, — но раньше «не доходили» до школы. У школы имидж сложной среды, где ответственности очень много, а поддержки очень мало. Что правда.
Изначально мы хотели привлекать участников из Москвы, Петербурга, Томска — в общем, из сильных университетских центров. А сейчас понимаем, что не менее важно искать людей «на местах». Тех, кто очень хорошо знает конкретный регион, вырос там — может, когда‑то уехал, но хочет вернуться. Укорененность тоже важна: разнообразие регионов огромное, и какие‑то тонкости москвич или петербуржец может даже не понять.
Одно из изменений в проекте — возраст участников. Не то чтобы раньше было жесткое ограничение, но так получалось, что участвовали у нас в основном очень молодые. Средний возраст 24 года. Потом мы решили ориентироваться на людей немного постарше — лет 28. Тоже молодые, но все же это уже другая категория. Правда, в нынешнем году получился опять молодой набор — хотя очень хороший, мы довольны.
Кто‑то говорит, что о нас знает много лет, но только сейчас решился. Стали приходить люди, которые своих детей вырастили, сделали карьеру — и теперь хотят попробовать то, к чему давно тянуло. Это история про то, что люди «созревают» постепенно. Просто обычно человек может долго «созревать», чтобы оставить глубинку и перебраться в большой город, а тут ситуация ровно наоборот.
При распределении мы спрашиваем, куда бы участники хотели отправиться, но нам нужно учитывать и запросы регионов и школ. Например, есть большой дефицит учителей естественно-научного блока. Или тех же учителей информатики — тут фактически школа конкурирует за специалиста с IT-компаниями. И для тех, кто преподает эти предметы, при распределении выбор школ очень широкий, для учителей истории вакансий существенно меньше. Кроме того, нужно совпадение «школьной культуры»: учитель, который хорошо прижился бы в городской школе, может не очень подойти для маленькой сельской.
Из участников большинство — девушки, женщины. Мы, конечно, были бы рады, если бы мужчин было больше. Кстати, уже начинают приходить подросшие дети, с которыми наши учителя работали. В нынешнем наборе есть молодой человек, который учился у нашей выпускницы. Пошел по ее стопам: переехал в Новосибирск, поступил в НГУ, а сейчас пришел к нам в программу учителем.
Комментарии