Перепрыгнуть Бубку. Игорь Транденков - о прыжках с шестом
В мировой легкой атлетике сенсация – побиты казавшиеся на протяжении четверти века уникальными и недостижимыми рекорды самого Сергея Бубки. Худощавый паренек из Швеции по имени Арман Дюплантис (на снимке) зимой прыгнул с шестом 6,18 в помещении, а на прошлой неделе 6,15 уже на открытом воздухе, что считается более престижным, во время соревнований «Бриллиантовой лиги» в Риме. У королевы спорта появилась новая суперзвезда? Найти ответ на этот вопрос нашему корреспонденту Сергею ПОДУШКИНУ помогает знаменитый в недавнем прошлом петербургский шестовик, серебряный призер двух олимпиад (1992, 1996), ныне тренер волейбольного клуба «Динамо-ЛО» по физической подготовке Игорь ТРАНДЕНКОВ.
ФОТО Soeren Stache/DPA/Picture-alliance/ТАСС
– Игорь Леонидович, достижения Бубки ставили в один ряд с рекордами Боба Бимона в прыжках в длину и Усэйна Болта в коротком спринте. И тут находится 20-летний спортсмен, который бьет их с удивительной легкостью. Вас это не поразило?
– На самом деле нынешний мировой рекорд на открытом воздухе – феноменальное достижение, особенно с учетом всех обстоятельств. Дюплантис прыгнул на 6,15 без конкуренции и без зрителей. А это, поверьте, фантастика! Перед нами, безусловно, очень мотивированный и талантливый прыгун. У Бубки, правда, тоже была мотивация, и он бил в девяностые свои же рекорды совершенно рационально. За каждый рекорд платили определенные суммы, и он поднимал планку исключительно по одному сантиметру, что, конечно, никак не умаляет заслуг Сергея Назаровича. Это было продиктовано необходимостью зарабатывать деньги, а внутренней конкуренции в прыжках не хватало. На мой взгляд, реальный уровень Бубки где-то 6,25 – 6,30. Уверен, если бы спонсоры в начале девяностых, когда он был в расцвете сил, сказали, что за превышение рекорда на десять сантиметров заплатят в десять раз больше, он бы легко справился с задачей.
– Но ведь вы, Родион Гатауллин, Максим Тарасов с Бубкой порой конкурировали и даже обыгрывали его...
– Мы его, скажем так, прихватывали, один-два раза за сезон, да и то не каждый год. Хорошо помню, как выиграл у Бубки Игры доброй воли в Петербурге в 1994-м. Тогда на стадионе «Петровский» прыгнул на 5,90, на шесть метров была неплохая попытка... Но и этого хватило, поскольку у Бубки не пошло. В тот день дул неприятный, дурацкий, я бы сказал, ветер, соревновались в очень жестких для шестовиков условиях. А я стадион «Петровский» очень хорошо знал, чувствовал, что поймал удобный момент.
– В каком возрасте Бубка прошел свой пик?
– Думаю, после того сезона. В 31 – 32 года он стал сбавлять, хорошие попытки были, но феерических вылетов с большим запасом не случалось. Все-таки пика прыгуны с шестом достигают в районе тридцати лет.
– Можно ли провести параллели между Бубкой и Дюплантисом? В чем их главные козыри?
– Они оба очень быстрые, но все же Арман быстрее. Знаю, что у него есть в активе результат на соревнованиях в районе 10,40 на стометровке, с которым он мог бы стать, к примеру, лучшим спринтером России и ряда других стран. При соответствующей подготовке он может войти в топ-20 спринтеров мира. Бубка так стремительно ускоряться был не способен, зато мог выдержать большую силовую нагрузку, гармоничнее смотрелся «на шесте», как настоящий акробат-гимнаст. Дюплантис – чувствительный, мягкий, эластичный, но мощи Сергея Назаровича ему пока не хватает. При этом он уже сейчас прыгает выше, чем это делал Бубка. Очевидно, что потенциал шведа колоссален – перед нами настоящий спортивный уникум, которые рождаются раз в 30 – 40 лет. Очень быстрый, достаточно сильный, хорошо координированный плюс психологически устойчивый.
– О спринтерских качествах. Получается, если дать Болту в руки шест, он может улететь на семь метров?
– Нет, конечно, поскольку дело не только в скорости. Но если бы в свое время любой сильный шестовик из нашего поколения получил скорость Усэйна, то прыгнул бы без проблем на 6,30 – 6,40. Естественно, мы все работали над скоростью, но это качество, к сожалению, минимально поддается развитию. Если сила от изначальной развивается примерно процентов на 50, прыгучесть – на 20, то скорость только на 10 процентов. Я на пике формы бежал из 11 секунд с запасом, но сравняться по скорости с тем же Дюплантисом не смог бы.
– А швед не низковат ростом – 181 см не помешает ему в будущем?
– Нет, он всего на пару сантиметров ниже Бубки. Что касается комплекции, то сейчас он худощав, но посмотрим на него через пять – десять лет, возможно, обрастет мускулатурой, заматереет. Техника Дюплантиса мне очень нравится, она основана на генетической памяти, ведь это прыгун во втором поколении – его отец в свое время выступал на достаточно высоком уровне. Я занимаюсь волейболом, где можно встретить спортсменов даже в третьем поколении, и, поверьте, такие корни дают важное генетическое преимущество. В этой связи интересно будет посмотреть на собравшегося поменять спортивное гражданство с российского на белорусское 16-летнего Матвея Волкова, чей отец успешно выступал в прыжках с шестом, входил в сборную СССР.
– Арман начал прыгать с шестом чуть ли не с младенчества. Это большой плюс?
– Да, ведь для него нет психологических ограничений. Когда я начал прыгать в 12 лет, мне было страшновато падать с двух метров. Только потом постепенно страх стал уходить. А у Дюплантиса страха никогда и не возникало, он может выполнять сложные технические действия рискованно, абсолютно не задумываясь о последствиях. Об этом должен задумываться его тренер.
– Какой предел у шведа видите? Может, 6,50?
– Не хочется загадывать, но современные шесты, думаю, не позволят прыгать значительно выше 6,30. Есть ограничения, связанные не с человеческими возможностями, а с технологическими нюансами. Спортивная обувь, например, стала удобнее, но на скорость это не повлияло. Что касается шестов, то с тех пор, когда выступали мы с Бубкой, они практически не изменились. Уже в то время отдача составляла свыше 99 процентов, дальше повышать КПД невыгодно просто экономически.
– Может, просто из-за методических ошибок никто не мог так долго побить рекорд Бубки?
– Думаю, провал связан не столько с ошибочными методиками, сколько с общей ситуацией в легкой атлетике. С конца восьмидесятых ее сотрясали допинговые скандалы, начиная с истории с дисквалификацией спринтера Бена Джонсона на Олимпиаде-1988. Шест – технический вид, здесь меньше зависимости от «физики», а следовательно, от фармакологии, так что напрямую наш вид скандалы практически не затронули. Но количество желающих заниматься стало меньше, а значит, и «бриллианты» стали появляться реже.
– Как оцените современную ситуацию в российских прыжках с шестом в целом и в петербургских в частности?
– В Петербурге уже давно толком ничего нет. Пришел как-то на чемпионат города, а его выиграли с результатом 5 метров. После этого перестал ходить на подобные турниры, ведь с друзьями могу встретиться и в другом месте. За российскими соревнованиями также почти перестал следить. Да, есть ребята, которые могут прыгнуть 5,70 – 5,80, но мы в свое время с таких высот только начинали.
– Нынешние рекорды Дюплантиса не заставят в том числе и российских мальчишек заинтересоваться прыжками с шестом?
– Вряд ли, ведь, по сути, феноменальные рекорды как раз и убивают желание многих начинающих атлетов прогрессировать. Вот если бы в одно время конкурировали Бубка и Дюплантис или у шведа появился бы сейчас по-настоящему достойный соперник, то другое дело. Но пока реальных соперников у Дюплантиса не вижу, ведь помимо таланта нужна еще и полная концентрация – прыгать с шестом это, образно выражаясь, как бросаться на амбразуру. Да и сам Арман не похож на парня, который поймает звездную болезнь. Создается впечатление, что он очень любит прыжки с шестом, живет ими, для него заработки и привилегии вторичны.
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 172 (6770) от 24.09.2020 под заголовком «Как перепрыгнуть Бубку».
Комментарии