Александр Иванов: «Теннис – прекрасная тренировка для тела и ума»
Единственным ленинградским/петербургским теннисистом, выступавшим за сборную нашей страны в Кубке Дэвиса, был и остается уже более полувека Александр ИВАНОВ. С ним встретился наш корреспондент Сергей ПОДУШКИН.
ФОТО Дмитрия СОКОЛОВА
- В январе, Александр Михайлович, вы отметили 75-летний юбилей, но по-прежнему выходите на корт. Продолжаете получать от игры удовольствие?
- Несомненно! Мне пришлось закончить игровую карьеру довольно рано - в тридцать лет. Мог играть и дальше, но Федерация тенниса СССР ввела для многих игроков ограничения по возрасту. В теннис вернулся только через полтора десятка лет уже как тренер после увольнения из Военно-медицинской академии, работал в «Труде». Сейчас же играю для себя, для души, для общения. Теннис вообще очень полезен для здоровья в любом возрасте - и руки, и ноги, и голова работают. Это такая прекрасная тренировка для тела и ума. Кроме того, как хорошо сказал знаменитый в прошлом ленинградский теннисист профессор Юрий Шнейдер, теннис знакомит и сближает людей, близких по духу.
- Расскажите, как вы увлеклись теннисом?
- Далеко не сразу. В Ленинграде в пятидесятых-шестидесятых годах прошлого века у детей и подростков был огромный выбор видов спорта. Я вырос на Крестовском острове, в те времена он по праву считался настоящим спортивным центром города. Сколько было стадионов, гребных клубов - и не сосчитать! Такое впечатление, что на Крестовском во времена моего детства не было ни одного ребенка, который бы не ходил в спортивные секции. И дело не только в том, что молодежь видела в спорте большие возможности. Мы жили, например, в одном дворе с семьей самой знаменитой ленинградской спортсменки середины двадцатого столетия Марии Мининой - прославленной лыжницы, велосипедистки и конькобежки, мастера спорта СССР по шести видам. И понимали, чего можно добиться благодаря занятиям спортом, в том числе теннисом. Но главное, что вне зависимости от материального положения семьи дети могли бесплатно заниматься в любых секциях. До тенниса я перепробовал легкую атлетику, футбол, баскетбол, коньки, хоккей, даже в мотоклубе предложили проехаться на мотоцикле. Правда, через 5 - 10 метров завалился и больше не экспериментировал.
- И тогда пошли в теннис?
- Во многом это произошло случайно. Мне было одиннадцать, когда, наигравшись однажды в футбол, мы с друзьями набрели в Приморском парке Победы на утопающие в зелени корты Дворца пионеров. И были так очарованы картиной, что сразу же дружно записались в теннисную секцию. Понятно, что успехи пришли не сразу. Помню, лет в 13 подкидывал мячи на юношеских соревнованиях на стадионе «Динамо» и восхищался, как же здорово играли мои сверстники во главе с будущим финалистом Уимблдона Александром Метревели. Но затем я всех их догнал. В том числе и благодаря самостоятельной работе над физподготовкой. Бегал кроссы как сумасшедший, причем меня никто не заставлял. Зато впоследствии перебегать меня на корте стало практически невозможно.
- Во времена СССР теннис разве не считался буржуазным и эксклюзивным видом спортом?
- Нет, напротив, он был куда доступнее, чем сейчас. Дворец пионеров, «Буревестник», «Динамо» - все это летние бесплатные корты, ракетки и мячи нам тоже выдавали.
- Неужели сейчас возможностей для совершенства меньше?
- Нынешним подросткам тяжелее, они ограничены в выборе материальным положением своих семей. Даже футбол можно назвать лишь условно-бесплатным, родителям часто приходится оплачивать поездки, сборы. Если нет средств, рискуешь никуда не поехать и выпасть из состава. А с теннисом все еще сложнее. Кто-то просто не может себе позволить, а кого-то состоятельные родители, напротив, заставляют тренироваться из-под палки. Остается только мечтать о бесплатном теннисном центре в Петербурге для одаренных ребят. Да, сейчас в стране появилось несколько очень перспективных теннисистов, но это не система, а удачное стечение обстоятельств. У кого-то из талантов оказались богатые родители или родственники, кому-то помогли спонсоры. В этом плане могу поставить в пример китаянку Ли На, которая после победы на турнире «Большого шлема» вложила деньги в строительство клуба, где одаренные дети могут тренироваться бесплатно. Российские теннисные миллионеры, к сожалению, в большинстве своем тратили средства иначе. Насколько мне известно, деньги в казино просаживались немалые....
- Вам о заработанных за карьеру миллионах приходилось только мечтать. Тем не менее советским теннисистам тоже ведь как-то удавалось выбираться на турниры «Большого шлема»?
- На международных турнирах мы получали суточные из расчета два рубля 60 копеек в переводе на валюту, но были тогда практически невыездными. Шансы проявить себя в Европе появлялись очень редко, особенно если ты представлял Ленинград, а не Москву. Хотя ленинградская школа тенниса тогда была очень сильна - в шестидесятые в число сильнейших теннисистов страны, в частности, входили Андрей Потанин, который в 1958-м стал наряду с Анной Дмитриевой первым советским участником Уимблдона, Владимир Пальман и я. К счастью, совсем нас игнорировать не могли. Мне, к примеру, в 1967-м и 1969-м довелось дважды сыграть на «Ролан Гаррос». Конечно же, получил неоценимый опыт.
- В чем он заключался?
- По сути, в СССР мы находились на обочине мирового тенниса, «варились» в замкнутом пространстве, практически ничего не знали о современных тенденциях. К тому же можно потратить полгода упорных тренировок, но все равно не получишь такой пользы, как от недели игры против лучших игроков планеты. Ведь когда встречаешься с теннисистами на голову сильнее, приобретаешь неоценимый опыт, видишь, как можно улучшить технику, в каких аспектах прибавить.
- А в бытовом плане вас не шокировала разница в уровне жизни на «загнивающем» Западе и в Советском Союзе?
- Конечно, мы все находились под впечатлением, но все равно больше концентрировались на теннисе. Признаюсь, нас восхищала теннисная инфраструктура. Приезжаешь на «Ролан Гаррос» в Париж, а там - настоящий теннисный рай. Тогда играли в Булонском лесу - вокруг много зелени, словно в парке находишься. Холодильники с водой прямо на кортах, а сами корты красные-красные, причем как бархатные, без единой неровности. В таких условиях просто ловил кайф от тенниса. Кстати, во время дебютного выступления на Открытом чемпионате Франции я сумел дойти до третьего круга, обыграв первого номера Австралии среди любителей Уильяма Боурея, который на следующий год выиграл Australian Open.
- Вам доводилось играть и с другими звездами мирового тенниса?
- Правда, с еще только восходящими звездами. В рамках очень популярного тогда среди молодежи до 21 года командного Кубка Галеа, который мы в составе сборной Советского Союза выигрывали, дважды встречался с будущим трехкратным победителем «Больших шлемов» чехом Яном Кодешом - один раз уступил с матчболов, затем взял реванш. Обыгрывал и будущую первую ракетку мира румына Илие Настасе, он еще вел себя скромно, только много лет спустя, когда почувствовал силу, стал на корте скандалить и устраивать клоунады. Кстати, именно на Кубке Галеа во Франции, помню, нам удавалось добывать современную экипировку - заходили в теннисные магазины Рене Лакоста, дарили в качестве сувениров икру и водку и получали по два комплекта формы. А на Кубке Дэвиса мне довелось сразиться на корте и со звездой в расцвете сил - двукратным чемпионом «Ролан Гарроса» в одиночном разряде Николой Пьетранджели, которого за его подвиги называли Синьор Кубок Дэвиса. Я повел у него в первом сете 3:0, однако затем опыт и мастерство соперника взяли свое. Проиграл три сета подряд, но почувствовал, что сопротивляться могу.
- В те времена женщины в теннисе как раз начали борьбу за равноправие, стали проводиться «Битвы полов»...
- Мне, кстати, также довелось как-то соперничать на корте с женщиной. Не хочу называть фамилию, но одна из ведущих советских теннисисток вдруг предложила сыграть на счет и, кажется, всерьез хотела меня победить. Конечно же, с ее стороны это было ошибкой, и, выиграв, несмотря на фору, сразу об этой встрече забыл. Понятно, что мужчины не только физически сильнее, но и в тактическом плане разнообразнее и грамотнее. Поэтому разговоры о том, что Серена Уильямс может сражаться едва ли не на равных с мужчинами, мне сложно воспринимать всерьез. Для представителей топ-20 победа над Сереной вообще не составит никакого труда.
- В 1966-м вы первый и единственный раз играли за сборную СССР на Кубке Дэвиса против Италии. Что помешало закрепиться в основе национальной команды?
- Я дважды побеждал на зимних чемпионатах СССР, только Метревели не мог обыграть, хотя в трех встречах против него имел матчболы. Один раз, еще на юношеском первенстве Союза в Баку, в нашей встрече мне, кстати, сильно не повезло - мяч в ключевом розыгрыше попал в корт, все это увидели, а судья на 40-градусной жаре задремал и спросонья ляпнул «аут». Думаю, если бы меня, как того же Метревели, часто возили по международным турнирам, добился бы куда большего. Но я слишком близко подобрался по уровню игры к Алику. Думаю, по этой причине он решил в сборной играть парную комбинацию вместе с еще одним сильным грузинским теннисистом и своим другом Теймуразом Какулией. Вообще ленинградцам в теннисе всегда было тяжелее пробиваться, чем, скажем, москвичам. Сейчас ситуация похожа - в столице больше тренеров, возможностей для привлечения спонсоров...
- Кто из нынешних теннисистов в нашей стране кажется вам наиболее перспективным?
- Даниил Медведев мне симпатичен. Он упорный и, кажется, по-спортивному злой. Конечно, первым в мире стать очень сложно, но близко к вершине он может подобраться. Многое зависит не только от таланта - теннисист должен быть фанатиком. Тот же Саша Зверев, представляющий Германию, очень одарен, но пока слишком распыляется вне корта.
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 052 (6650) от 24.03.2020 под заголовком «Тренировка тела и ума».
Комментарии