Большие угрозы маленькой стране

Одно из выступлений на майской конференции по мультикультурализму в Петербурге удивило аудиторию. Директор Датского института культуры профессор Финн Андерсен изложил свое понимание миграционного кризиса в Европе, его причин и последствий. Приведенные им цифры и факты из открытых источников не содержали каких-то неожиданностей. Необычно другое: европеец Андерсен не водил хороводы вокруг абсолютизированного, почти культового на Западе понятия «мультикультурализм», а рассказал участникам конференции, чем грозит его маленькой стране стремительная «мультикультуризация», связанная с наплывом беженцев. Корреспондент «СПб ведомостей» побеседовала с Финном АНДЕРСЕНОМ по окончании форума.

ФОТО Дмитрия Новика

– Господин Андерсен, почему строгое следование таким безусловным европейским ценностям, как открытость, равенство, доверие и толерантность, в Дании привело к проблемам?

– Дания – маленькая страна с населением всего 5,5 млн человек, всегда уделявшая огромное внимание развитию демократии, национального единства и общественной солидарности. Само понятие «мультикультурализм» появилось в датском языке только в начале 1990-х годов. До этого датчане являлись довольно однородной нацией, в которую хорошо интегрировалось небольшое число жителей – не датчан. Наша страна всегда приветствовала беженцев: евреев из Польши и других стран, беженцев из Венгрии, Вьетнама, Чили, Южной Африки, Сомали, Эритреи и Шри-Ланки, иностранных рабочих из Югославии, Турции и т. д. Они, как правило, легко приспосабливались к рынку и адаптировались в нашем обществе. Но до недавних пор их количество исчислялось сотнями, максимум – тысячами. Большинство датчан приветствовали такое расширение общества, ведь исторически мы всегда стремились к обогащению новыми идеями, принимая элементы других культур.

По-настоящему мультикультурной страной Дания стала за очень короткое время. У нас проживают иммигранты из 200 стран. На сегодня около 10% населения родились за границей. Только в 2014 г. около 73 тыс. иностранцев был выдан вид на жительство в Дании. Сейчас население Копенгагена говорит на 102 языках. И это было бы отлично – при условии что все говорили бы и по-датски.

– То есть трудности с адаптацией иностранцев появились не сегодня?

– Уже в 1980-е и 1990-е годы в Европе стали очевидны проблемы, связанные с интеграцией мигрантов: их низкий общеобразовательный уровень, ограниченное присутствие на рынке труда и чрезмерно частое фигурирование в криминальной статистике. Большие группы населения либо самоизолировались, либо были изолированы в гетто, образуя «параллельные» общины, в которых распространены угнетение женщин, преступные банды и религиозная радикализация, особенно среди молодых мужчин.

Наши попытки интегрировать иммигрантов оказались не вполне успешными. В ходе проходящих сейчас в Дании жарких дебатов по этому вопросу звучат самые разные заявления. Начиная с утверждения, что Дания была слишком открытой, либеральной и щедрой, и заканчивая обвинением датчан в ксенофобии. Но, я думаю, последнее было полностью опровергнуто прошлой осенью, когда десятки тысяч датчан открыли двери своих домов сирийским беженцам. Это напоминало спасение еврейского населения Дании во время нацистской оккупации в 1943 г.

– Но сейчас нет войны с фашизмом...

– Новая глобальная повестка возникла после событий 11 сентября 2001 г. Несколько стран под предводительством США начали военные действия в Афганистане, Ираке и Ливии, что привело либо к падению, либо к дестабилизации деспотичных режимов на Ближнем Востоке. В некоторых случаях это привело к усилению государственного угнетения, а также создало благоприятные условия для развития фашистских движений – таких как «Исламское государство» (организация, запрещенная в РФ). Результатом стала арабская гражданская война, которая и привела к появлению огромных потоков беженцев с Ближнего Востока и из районов Африки, контролируемых исламистскими режимами.

В конце лета и осенью 2015 г. в Европу прибыли более 1 млн мигрантов. А террористические акты совершаются исламскими боевиками уже не только в Азии и на Ближнем Востоке, но и в Европе: вспомним события в Мадриде в марте 2004 г., в Лондоне в июле 2005 г., в Париже в ноябре и январе 2015 г., в Копенгагене в феврале 2015 г. и в Брюсселе в марте 2016-го.

Все это не могло не оказать влияния на общественную культуру и политику Запада.

– Как вы думаете, кому выгодна ситуация «контролируемого хаоса» на Ближнем Востоке?

– Этот кризис приводит к проблеме беженцев в Европе и ослабляет ЕС. Я не представляю, кому и как это может быть выгодно.

– Тем не менее гражданская война началась с «арабской весны»: США и НАТО поддерживали и координировали деятельность военно-политических коалиций, которые свергали или дестабилизировали режимы в Ираке, Ливии, Сирии, Египте, Тунисе, после чего правительства этих стран оказались не в состоянии противостоять ИГИЛ (организация, запрещенная в России)...

– Это дилемма – что делать с диктаторскими режимами в таких государствах. Нам следует усвоить урок смещения Саддама Хусейна. Независимо от того, было в его стране оружие массового уничтожения или нет, на тот момент США и некоторые европейские государства посчитали, что они не могут бездействовать перед лицом несправедливого режима. Они рассчитывали, что смещение Хусейна приведет к демократии, а не откроет дорогу ИГИЛ. Хотя некоторые эксперты и предупреждали: прямого и короткого пути к демократии не бывает. Сейчас, оглядываясь назад, мы понимаем: возможно, правильнее было бы оставить Саддама в покое... Многие были против войны в Ираке, но сейчас также многие говорят: нужно вмешаться в ситуацию в Сирии, где правительство уничтожило четверть миллиона своего населения.

– В связи с таким потоком беженцев есть опасение, что салафитские, исламистские идеи начнут приживаться среди коренных европейцев?

– Конечно, есть. Беженцы приносят в Европу свою культуру, свои идеи и конфликты. В Дании уже появились определенные радикальные группировки (надеюсь, они находятся под присмотром спецслужб). Надо признать, что идеи ИГ имеют определенную привлекательность, особенно для молодых людей, которые верят, что причастность к борьбе наполнит их жизнь смыслом и приключениями, не беря во внимание, что это причастность к тоталитаризму, диктаторству и террору.

И, конечно, есть опасность того, что возникнет и другая радикализация – в датском обществе начнет развиваться правое крыло, к которому подтянутся люди, настроенные против мигрантов.

– Что делать в этой ситуации?

– Нужны лимиты по приему беженцев для всех стран, особенно если речь идет о государствах социального благосостояния – таких как Дания и Швеция. Такое количество мигрантов, какое прибыло в Европу в 2015 – 2016 годах, может разрушить эту систему.

Кстати, в Швеции изначально тоже была полная открытость, но несколько месяцев назад премьер-министр заявил: «Мы приняли 150 тыс. беженцев и больше не можем». Германия в первое время говорила: добро пожаловать, примем всех! Но спустя несколько месяцев многие немцы воспротивились этому и встали в оппозицию правительству. В других государствах ЕС беженцам говорят: приходите, но только заботьтесь о себе сами. Есть в Европе и страны, которые заявляют: мы не будем впускать беженцев-мусульман, это противоречит нашей культуре и ценностям.

В Дании так не принято. Наше государство обязалось заботиться о прибывших, как о своих коренных жителях.

– Это, вероятно, требует колоссальных средств?

– В 2015 г. Дания, по данным МВФ, находилась на втором месте среди всех стран ЕС по объему ВВП, затраченному на беженцев. Аналогичный уровень затрат предполагается и в 2016 г. Созданная в Дании эффективная система социального обеспечения и защиты населения финансируется за счет налоговых сборов, которые считаются самыми высокими в мире. Отношение ко всем жителям в плане социальных льгот является одинаковым независимо от объема и продолжительности вклада в систему соцобеспечения. Так что беженцы, прибывшие в Данию, с самого первого дня имеют право на получение немалых пособий.

– Очевидно, что именно это и привлекает их в вашу страну.

– Безусловно. Дания (вместе со Швецией и Германией) является одной из пяти стран, привлекающих наибольшее количество беженцев и иммигрантов с учетом размера территории. В прошлом году мы приняли 21,3 тыс. претендентов на статус беженца, в этом ожидается 25 тысяч. Пропорционально к населению это эквивалентно 1,3 млн, прибывшим в США. Но, насколько я помню, Обама предложил принять в своей стране всего 6 тыс. человек... Отказывается принимать мигрантов Саудовская Аравия, хотя можно было бы ожидать, что она захочет помочь своим мусульманским братьям и сестрам (равно как и Турция, Иордания, Ливан). У них один язык и вера, а значит, интеграция приезжих в этих странах не составила бы проблемы.

Принятие 46 тысяч беженцев за два года такой маленькой страной, как Дания, требует огромных ресурсов для создания дополнительной социальной инфраструктуры (соцработники, учителя, в том числе учителя иностранных языков, здравоохранение, жилье и т. д.). Не говоря уже о рабочих местах – по крайней мере для некоторых из мигрантов.

– Почему только для некоторых?

– Статистика в этом отношении довольно угнетающая. После двух лет пребывания в Дании работу получили только 4% сирийских беженцев, после десяти – 26% всех незападных иммигрантов. Почти 48% из них всю жизнь живут на социальные пособия, среди женщин этот процент еще выше.

– Что же, Европе не нужны молодые рабочие руки? Или эти люди не в состоянии работать по-европейски?

– Конечно, Дания нуждается в рабочих руках, но трансформация мигрантов от состояния, в каком они приезжают, до уровня, какого нужно достичь, чтобы соответствовать требованиям европейского рынка труда, – достаточно долгий процесс. Чтобы получить работу, нужно выучить датский язык, плюс переквалификация. В Дании установлен довольно высокий по сравнению с другими странами уровень минимальной зарплаты, и обычно не разрешается предлагать зарплату ниже этого уровня. Однако недавно правительство, профсоюзы и работодатели решили временно ввести так называемую поэтапную зарплату, что должно в большей мере помочь беженцам с интеграцией в рынок труда.

Но до сих пор у Дании не было опыта принятия такого количества беженцев-мусульман, у которых непоколебимая система ценностей, трудно совмещаемая с западной, свои принципы воспитания детей и особая роль женщины, которая не работает и полностью закрыта для общества. Она не изучает датский язык и соответствующим образом воспитывает детей, которые к окончанию школы знают датский едва-едва.

Хотя, замечу, в последнее время все больше мигранток получают в Европе высшее образование (зачастую выступая против традиций и патриархального уклада в своей семье). А это, несомненно, лучший инструмент для эффективной интеграции.

В датском парламенте подавляющее большинство придерживаются мнения, что существует объективный предел количеству новых иммигрантов, с которым наша страна может справиться. Превышение этого предела может привести к полному развалу и краху, особенно если политика страны – обращаться с вновь прибывшими так же, как и с собственным населением.

– То есть двери Европы скоро будут уже не так широко распахнуты для ищущих убежище? Что же может стать заменой европейскому приюту?

– Многие считают, что проблему беженцев надо решать на тех территориях, откуда они бегут, либо соседних. Поддерживать не просто тех, кто может себе позволить заплатить контрабандистам за переправку в Европу, а в большей степени тех, кто более слаб, тех, кто живет в ужасающих условиях в лагерях беженцев. Нужно наладить помощь на местах, чтобы люди могли вернуться на родину, когда война закончится. Думаю, пути решения проблемы – в объединении усилий европейских стран по этому направлению. При активном участии ООН нужно дать принимающим государствам больше возможностей и ресурсов, чтобы они могли заботиться о беженцах. Хорошо бы, чтобы и Европейский союз договорился по этому вопросу, выработав общую позицию.

Дания серьезно настроена соблюдать конвенцию ООН по беженцам. Но сохранять прежний баланс прибывающих, не снижая уровня жизни коренных датчан, все сложнее. Особенно тонкий момент, когда работающие граждане Дании видят, как только что прибывшие беженцы получают даром дома и пособия. Пока что Дании удавалось предотвращать создание ультраправых националистических и ксенофобских фракций, однако мы видим, что такое уже происходит в некоторых других странах.

Мы не хотим, чтобы иммигранты отказались от своей культуры, так же как и мы не хотели бы отказываться от своей. Но, естественно, если вы переехали в Данию, вы должны действительно хотеть жить в современном обществе и принимать участие в наших демократических процессах. Создание параллельной изолированной общины плохо для всех. И особенно для такой маленькой страны, как Дания.

Эту и другие статьи вы можете обсудить и прокомментировать в нашей группе ВКонтакте

Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 107 (5724) от 17.06.2016.