Разве можно «жить на Блюхера»?

Какими должны быть названия улиц? Этим вопросом давно задаются краеведы, историки да и обычные ленинградцы-петербуржцы, любящие свой город. В XX веке топонимисты часто руководствовались идеологическими соображениями, увековечивая в названиях проспектов и площадей имена известных персонажей и важные события. Пришли другие времена, поменялись оценки - и Ленинград, ставший Петербургом, оказался перед мучительной проблемой переименований. Но ведь еще нужно и новым улицам давать названия. А по какому принципу? Не пора ли отойти от мемориальной топонимии?

ФОТО Александра ДРОЗДОВА

Никто не станет обсуждать названия Садовой улицы или Корпусного проезда. Вокруг них не возникает скандалов, люди считают такие названия столь же привычными, как, скажем, наличие на дорогах фонарей. Другое дело - мост Ахмата Кадырова или сквер Виктора Цоя. Тут многие готовы поспорить о личностях и их месте в истории...

Исстари же в России основной подход к подбору наименования был иной - уместность, то есть связь с местными объектами. Отсюда частые церковные названия (Троицкие, Рождественские улицы) - храмы всегда были важнейшими ориентирами. Проездам и площадям давали названия по кузницам, рынкам, лазаретам, казармам - и даже по болотам и лесам. Именно из таких геонимов состоит карта старого Петербурга, и они создают уникальную атмосферу города наряду со зданиями, садами и реками.

Заметим и другую топонимическую традицию - названия в 99% случаев были прилагательными. Что очень просто объяснялось: характерная для русского языка экономия средств выбрасывает из повседневной речи слова «улица», «проспект»: «гулял по Невскому, вышел на Дворцовую». Если бы улицы назывались, к примеру, так: улица Казанского Собора, то как бы геоним звучал без слова «улица»? Пойду на... Казанский Собор? Не получается!

Этой проблемой задавались еще в середине ХХ века. В 1950-х годах известный ленинградский писатель Л. Пантелеев (один из авторов знаменитой «Республики ШКИД»), оспаривая советские топонимы, писал: «В словах «живу на Иванова, шесть» гораздо больше неуважения к тому же тов. Иванову, чем в словах «живу на Ивановской, шесть». Мог ли он представить сегодняшнее «живу на Блюхера»?..

Впрочем, сегодня некоторые высказывают ровно противоположное классику детской литературы мнение: мол в названии «Казаковская улица» звучало бы неуважение к известному военному деятелю - а потому только «улица Маршала Казакова», и никак иначе! Хотя наличие Пушкинской улицы или Лермонтовского проспекта, а также станций метро «Горьковская» и «Достоевская» никого не смущает.

Даже некоторые члены Топонимической комиссии стоят на этой точке зрения: так, историк Борис Кириков смог убедить коллег присвоить название «переулок Никифорова», а не «Никифоровский переулок» (это в Приморском районе), сочтя второй вариант менее подходящим. Аналогично поступили с Рериховской улицей, которую нанесут на карту как «улица Рериха».

Между тем выяснилось, что многие петербуржцы обладают нормальной исторической памятью и хорошим чутьем родной речи: 70% горожан, согласно данным недавнего интернет-опроса, хотели бы жить на улице с названием в форме прилагательного, и только 5,6% опрошенных высказались за родительный падеж.

Но дело даже не в форме названия. Дело в том, что присвоение улице имени человека не является увековечением. Как бы это удивительно для некоторых ни прозвучало. Какую цель ставит заявитель, когда предлагает топоним в честь героя или уважаемого человека? Согласитесь: в большинстве случаев его волнует только сам акт признания заслуг. То есть имя на карте - то же самое, что почетное звание, но, как теперь говорят, покруче. Заявитель не задумывается, как это название будет жить дальше, появятся ли по нему адреса, будет ли жителям удобно его произносить каждый день...

Наконец, заявитель вообще не пытается ответить на вопрос: а каким образом, скажем, площадь Академика Пашина будет хранить память об этом известном кораблестроителе? Совершенно очевидно, что название несет в себе только два факта: во-первых, что это был академик, во-вторых, известный деятель - раз в его честь теперь зовется площадь. Все! Чтобы узнать, в какой области он трудился, о его достижениях и заслугах, надо искать информацию в Интернете, газетах, книгах. Так вот мы приходим к важному выводу: увековечивают память не улицы, а публикации, печать, Интернет. Материал в газете или сюжет по радио расскажет в тысячу раз больше, чем топоним.

Мне скажут, что название может подтолкнуть обывателя к поиску информации про деятеля. Такое случается, но крайне редко. Я общался с жителями улицы Зины Портновой. Некоторые из них именуют ее «улицей Зины Портной». Другие догадываются, что Зина Портнова, возможно, участвовала в войне; такую версию подсказывает им топонимическое окружение: ветераны, танкист, подводник, солдат...

Мемориальный подход порождает и новые запросы. Возникает на карте название - а оно не используется в речи... Например, много десятилетий остававшийся безымянным небольшой скверик на пересечении трех проездов назвали площадью Братьев Стругацких. Чтобы назначить встречу в этом месте, горожанам достаточно и старых названий - Московский проспект, улицы Победы и Фрунзе... А вот страстный поклонник творчества писателей попросил переименовать автобусную остановку «Улица Фрунзе» в «Площадь Братьев Стругацких». И теперь пассажиры каждый день слышат этот геоним в салоне автобуса. О чем он говорит человеку, который не читал Стругацких? Что они братья... Даже если бы это была «Площадь Писателей Стругацких», вряд ли топонимия заставит прочесть их произведения. А ведь давно известно, что главный памятник литератору - его книги.

Сейчас на слуху название мост Бетанкура. Что-то заставило Топонимическую комиссию изменить свое же решение. В июне 2017-го она единогласно рекомендовала назвать мост Серным (он проходит через Серный остров), а в ноябре большинством голосов вдруг «переименовала» его в честь знаменитого инженера XIX века, который, при всем уважении к его памяти, не имеет никакого отношения к этому месту и тем более к сооружению переправы. Присвоение, скорее всего, состоится, но мост, по петербургскому обыкновению, наверняка все будут называть Серным - это название уже устоялось. Так же как официально наименованный Большой Обуховский мост все зовут Вантовым.

Эти примеры народной топонимии, которая перебарывает официоз, в истории Петербурга, как, впрочем, и Москвы и других городов, давно известны. Достаточно вспомнить мост Петра Великого, который со времени его постройки весь город называет Большеохтинским.

Есть и еще одно немаловажное соображение, связанное с мемориальным подходом. Его высказывают сами топонимисты. Присваивая улице имя человека, никто не сможет предугадать, как изменится отношение к этой личности (тем более если это политик) через 30 - 50 лет.

В прошлом веке эта задача решалась просто: имя «провинившегося» (оппортуниста, ренегата, врага народа и т. п.) тут же убиралось с карт. Так, город Троцк мгновенно стал Красногвардейском (а теперь это снова Гатчина). Советские люди привыкли к мысли: если улицу или город, носящие чье-либо имя, переименовывают, значит, прежний кумир попал в опалу. К слову, понимание топонимистами именно этого обстоятельства и сдерживает сегодня процесс возвращения некоторых исторических названий.

Поставим тот же «мемориальный» вопрос несколько иначе. Допустим, условно говоря, старинную Чернореченскую улицу переименовали в «улицу Петрова». Прошли десятилетия - и личность некогда всеми уважаемого Петрова как-то потускнела, а к тому же на улице Петрова объявился, обрел славу куда более знаменитый персонаж - Сидоров. Его почитатели звонят во все колокола с требованием присвоить улице имя Сидорова!.. Нехорошая коллизия. И не факт, что не повторится со сменой вех и поколений. Не факт, что не родится и не расцветет на той же улице какой-нибудь гениальный Козлов!.. А вот если бы эта улица веками хранила свое исконное название, то такой вопрос в принципе бы не возник: мемориальные доски Петрову, Сидорову и Козлову вполне уживутся на старой доброй Чернореченской.

Многие топонимисты считают предложения об увековечении тех или иных людей на карте обязательными к «исполнению». А бывает, и прислушиваются к ним. Так на карте появился «парк Героев-Пожарных». Зачем парк в честь пожарных? Чтобы граждане там играли с огнем и шашлыки жарили? Авторитет спасателей в нашей стране и так стоит едва ли не выше любых других экстренных служб.

Есть еще одна трудность, связанная с «фамильными» названиями: не все фамилии благозвучны и легко произносимы. Но попробуйте сказать, что, скажем, улицы Кржижановского, Пограничника Гарькавого, Кованько, переулок Усыскина неблагозвучны? Тут же явятся граждане, которые обвинят вас в кощунственном подходе. Будто им невдомек, что все названия улиц - это в первую очередь устойчивый звукоряд, который при повседневном употреблении не расшифровывается. «Магазин на площади Революции», «фонтан на улице Восстания» - услышав или прочитав эти словосочетания, никто не представляет себе манифестации, выстрелы, кровь...

Не знаю, наступит ли тот день, когда к вопросам топонимии начнут подходить не с точки зрения удовлетворения «увековечивательных» рефлексов влиятельных заявителей (а это именно рефлекс: если уйдет из жизни артист или политик, в течение ближайших часов поступят предложения об улице в его честь). А как здорово ходить по улицам, названия которых ласкают слух и говорят о прошлом и настоящем этой местности! По Конной площади, Федоровскому переулку, Скандинавскому шоссе, Французскому мосту... А не по скверу Николая Ивасюка или площади Беллинсгаузена, о которые язык сломаешь. Замечу: все эти названия были одобрены Топонимической комиссией.

Ну а если действительно так хочется известные и не очень фамилии наносить на карту, то при этом необходимо удовлетворять двум проверенным веками требованиям (помимо безусловной связи с местом, конечно): названия эти должны быть прилагательными и они должно легко произноситься и писаться.

И напоследок вот еще что. В давние времена была традиция, которую сейчас считают совершенно невозможной: присваивать новым улицам названия по фамилиям владельцев заводов и других объектов... Наберусь смелости и предложу вернуть эту традицию интересным и полезным для города способом: давайте называть улицы по фамилиям коммерсантов, которые построили их за свой счет. Кстати, так было до революции: например, Сазоновскую улицу (ныне ул. Одоевского) построил за свои деньги купец Сазонов.

Вообразите себе: «Молчановский проспект», «Шубаревская улица», «Тектинский тупик»... Ну классно же! Названия удобны для повседневного использования. А представляете, как возрастет количество таких улиц во благо города? К тому же вышепоименованные господа будут потом следить за благоустройством этих проездов, чтобы жителям не захотелось переименовать их улицу в Грязную!