В руках остался только руль. Как сражались за Родину на «трехтонке»
Накануне войны с Финляндией мой отец Петр Федорович Ткаченко окончил водительские курсы и скоро оказался в районе боевых действий. Попал под обстрел, потерял зрение и слух, но к 1941 году восстановился и — снова на защиту Родины. На своем «ЗИС-5» он подвозил боеприпасы к местам боевых действий.
ФОТО Википедии / Guðmundur D. Haraldsson / CC BY 2.0
Опасный груз часто приходилось везти ночью. Чтобы немецкие летчики не могли обнаружить его машину, он «одевал» на фары накладки, прикрывая их свет. Дорога под колесами была ему видна, а по хорошо заметному издалека пучку света отследить его грузовик было невозможно. Такая вот светомаскировка! К тому же в пути он мог ориентироваться и по звездам. Много позже читать звездное небо он научил и меня…
А сколько раз приходилось отцу пересекать минные поля, и не сосчитаешь! Здесь у него был свой метод вождения машины. За рулем он не сидел, вел ее, стоя одной ногой на подножке автомобиля, а другой нажимая на педали. Точно так же и руль держал одной рукой, положив вторую на открытую дверь машины. Поэтому в критической ситуации мог сразу ее покинуть.
И когда однажды переднее колесо грузовика наехало на мину и раздался взрыв — в руках у отца остался только руль. Все остальное — кабина, колеса, груз — разлетелось в разные стороны.
Вместе с войсками отец участвовал в освобождении от фашистов Запорожья и Одессы, Кенигсберга, Праги, концлагеря Освенцим, штурмовал Берлин. Рассказывая, как довелось ему в составе 1‑го Украинского фронта сражаться в Польше, он неизменно вспоминал один случай.
Когда их часть находилась недалеко от Вроцлава, он увидел, как поляк плугом вспахивает свое поле. Подбежал к нему, попросил: «Пан, можно я буду пахать?». Навоевался человек, соскучился по работе. Пахал, пока его не вызвал командир. Побежал и вдруг услышал взрыв. Поляк с лошадью попал на мину и остался без ног… После этого к отцу буквально прикипела песня, которую он постоянно напевал себе под нос и после войны, когда вернулся домой: «Ты добычи не добьешься. Черный ворон, я не твой…».
Дома отец пробыл всего пару месяцев — впереди была дорога на Дальний Восток, Маньчжурская наступательная операция, разгром японской Квантунской армии. Папа рассказывал, что нашим войскам приходилось передвигаться по болотам, непроходимой тайге, которую японцы нашпиговали минами.
Первыми шли саперы, за ними танки, валя деревья и делая просеку. Артиллерийские орудия и кухни в окружении жалящего гнуса солдаты тащили на себе. Еда была скудной: пшено, перловка, горох, чечевица и гречневая каша как подарок. Домой отец вернулся в августе 1946 года. Очень худой, в свои неполные тридцать лет он был похож на подростка…
Когда он находился на Дальнем Востоке, 6 и 9 августа 1945 года ядерными ударами американцев были разрушены японские города Хиросима и Нагасаки. Жестокое эхо этих взрывов настигло и нашу семью. Мой отец успел поработать в автоколонне, заняться моим воспитанием, а в 1969 году скончался от острого лейкоза. Мы бережно храним его военные награды.
Лучшие очерки собраны в книгах «Наследие. Избранное» том I и том II. Они продаются в книжных магазинах Петербурга, в редакции на ул. Марата, 25 и в нашем интернет-магазине.
Еще больше интересных очерков читайте на нашем канале в «Яндекс.Дзен».
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 135 (7218) от 26.07.2022 под заголовком ««Черный ворон, я не твой…»».
Комментарии