По прозвищу Птича. Как сложилась судьба певца Ивана Нечаева
Он был ровесником ХХ века. Отец, по профессии стеклодув, происходил из мещан, мать – из бедной крестьянской семьи. В 1904 году семья переехала из Новгородской губернии в Парголово. Там Ваня Нечаев выучил первые песни: «Вот мчится тройка удалая...», «Позарастали стежки-дорожки...».
РЕПРОДУКЦИЯ. ФОТО Всеволода ОСЕЧКИНА
Позже Иван Алексеевич вспоминал, что как-то мать сказала отцу: «Алеша, ты заметил, как наш Ваня все время поет? Соловей, да и только». «Да, мать, уж коли у Ванюши такая страсть к пению, то, видимо, это его судьба. Нужно подумать, куда его отправить на учебу, пусть по этой части и обучается», – сказал отец.
Однако до музыкальной учебы было еще далеко... Сначала Иван Нечаев работал табельщиком, затем счетоводом на железной дороге, во время Гражданской войны служил рядовым красноармейцем в железнодорожном дивизионе. Но мечта быть певцом оставалась, и в 1922 году он поступил во 2-е Петроградское музыкальное училище. Его оценили, и, еще не окончив заведение, он начал артистическую деятельность в Ленинграде. А в 1927 году стал солистом хора Академической капеллы.
Во время ее гастролей за границей в 1928 году Иван Нечаев покорил слушателей. В Италии, где выступала Ленинградская капелла, после исполнения произведений Рахманинова зал стоя аплодировал молодому солисту...
В том же году Иван Нечаев прошел конкурсный отбор в молодежную группу Ленинградского академического Малого оперного театра, где после успешного дебюта в «Снегурочке» Н. А. Римского-Корсакова (он исполнял партию царя Берендея) стал первым лирическим тенором. Тогда же Ивана Алексеевича пригласили стать солистом в Академический театр оперы и балета им. С. М. Кирова. За время службы в театре он исполнил более 27 партий, став подлинным любимцем публики...
Как отмечал Борис Хайкин, главный дирижер Кировского театра, Иван Нечаев обладал первоклассным, редким по красоте голосом крупного масштаба, большого диапазона. «В том, что существует вокальная школа Нечаева, у меня нет никаких сомнений. Укажу, как пример, на совершенно ровное и свободное ведение звука во всех регистрах, причем переходы из регистра в регистр настолько сглажены, что являются для слушателя абсолютно неощутимыми...» – отмечал Хайкин.
В годы блокады Иван Нечаев возглавлял оперную труппу из артистов, не уехавших в эвакуацию. По его воспоминаниям, 3 ноября 1941 года оставшиеся в Ленинграде театральные работники собрались в Кировском театре. Решили, несмотря на трудности, давать оперные спектакли в бывшем Народном доме на Петроградской стороне.
«24 ноября мы открыли свой блокадный сезон оперой «Евгений Онегин», – рассказывал Иван Нечаев. – Во время второго действия начался артиллерийский обстрел района. В музыку Чайковского врывался вой и свист снарядов, близкие взрывы. Под куполом театра покачивалась массивная люстра, в паузах тихо звенели подвески. «Что день грядущий мне готовит?..» – пел я, и в это время снаряд лег где-то у самого театра. Стены тряхнуло. Жалобно и быстро заговорили подвески на люстре. «Паду ли я стрелой пронзенный, иль мимо пролетит она...» – продолжал я и украдкой посмотрел в зал. Там никто не дрогнул, не выказал испуга. Худенькая девочка-подросток в сером платке, что сидела у прохода второго ряда, плотней закуталась в пальто, спокойная и внимательная.
Что это? Презрение к смерти, вызов врагу, или образы Пушкина и Чайковского оказались сильнее снарядов, несших гибель? Так думал я – и вдруг ощутил силу и мужество всех этих людей, заполнивших зал. Для нас, исполнителей, то была самая волнующая из всех наших премьер. Никто не ушел до конца спектакля. Когда занавес опустился, нам устроили овацию».
Во главе группы солистов-вокалистов Иван Нечаев выступал в воинских частях. Около месяца довелось ему пробыть в Кронштадте, давая по три-четыре концерта в день на боевых кораблях и в фортах. «Естественно, тогда было не до академического репертуара, – вспоминал Нечаев. – Я исполнял те русские народные песни, которые знал с детства и пел мальчишкой...»
С 1942 года каждое воскресенье он исполнял по Ленинградскому радио русские народные песни. «Нотного материала не было, – вспоминал артист. – С баянистом В. В. Кожевниковым мы подбирали аккомпанемент по слуху. Концерты вызывали потом много откликов. Радиокомитет получал много писем с просьбой повторить передачу... Писали бойцы с фронта, моряки Балтики, раненые из госпиталей, пожилые рабочие и молодежь. Они сообщали, что ждут этих воскресных передач и заранее занимают места у репродукторов. Поступали заказы и на такие народные песни, каких не было в моем репертуаре. Приходилось срочно их добывать, разучивать, чтобы в следующее воскресенье ответить на письма песнями».
В начале 1943 года Ивана Нечаева пригласили в Москву в Большой театр. Он отказался: «Бросить свой город теперь, когда каждый работник искусств на вес золота?.. Нет, уезжать я не имею права»...
На могиле артиста на Богословском кладбище его вдова, знаменитая балерина Ольга Иордан, пожелала высечь нотные строки и слова его любимой арии Ленского из оперы «Евгений Онегин»: «Забудет мир меня, но ты...».
Иван Нечаев и Ольга Иордан познакомились перед войной, поддерживали друг друга в блокаду... Они прожили вместе в любви и согласии двадцать лет. Ольга Генриховна называла его «Птича». Иван Алексеевич как-то спросил ее, откуда такое прозвище. Она ответила: «Да потому что ты все время поешь».
Лучшие очерки собраны в книгах «Наследие. Избранное» том I и том II. Они продаются в книжных магазинах Петербурга, в редакции на ул. Марата, 25 и в нашем интернет-магазине.
Еще больше интересных очерков читайте на нашем канале в «Яндекс.Дзен».
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 52 (6890) от 26.03.2021 под заголовком «По прозвищу Птича».
Комментарии