Отчий дом для Чеха, Леха и Руса

Мы продолжаем разговор о славянском единстве, начатый в полосе «История» от 26 августа. В XIX веке братство славян позвало русских добровольцев освобождать Балканы от османского владычества. Однако появившаяся на карте в результате Русско-турецкой войны Болгария уже через несколько десятилетий воевала против России в Первой мировой войне... Сложные отношения России и Польши – вообще отдельная глава истории. Почему наша страна так редко находит общие точки соприкосновения с государствами «братских славянских народов»? Вообще есть ли оно, это «славянское единство»? На эти непростые вопросы нам вновь отвечает доцент кафедры истории славянских и балканских стран Института истории СПбГУ кандидат исторических наук Денис АЛИМОВ.

Таким увидел легендарного Нестора-летописца, отстаивавшего в «Повести временных лет» идею единого происхождения всех славян, художник Виктор Васнецов. 1919 г.
Из коллекции дома-музея В. М. Васнецова, Москва

– Денис Евгеньевич, в прошлой беседе вы заметили, что объективно славян связывают между собой лишь язык и вера в свое общее происхождение...

– Да, именно так, причем вера эта едва ли основана на фактах. Антропологические и генетические исследования подчас указывают на наличие у современных славянских народов самых разных предков. И все же главные различия между славянами – это различия культурные, которые стали формироваться с приходом христианства.

Именно тогда, более тысячи лет назад, славянский мир, прежде до некоторой степени спаянный единой языческой религией, окончательно и бесповоротно разделился. Восприняв вместе с христианством от своих более цивилизованных соседей, таких как империя Каролингов и Византия, высокую культуру, славяне вступили на путь цивилизации. При этом одни из них стали частью католического Запада, а другие – православного Востока. Впоследствии некоторые славяне на Балканах стали также мусульманами.

Надо отдать должное славянам – они очень быстро приобщились к этим цивилизациям. В результате по культуре они стали почти неотличимы от своих неславянских соседей. Кто бывал в Хорватии, наверняка заметил сходство местного культурного пейзажа с итальянским, в Болгарии – с греческим, в Боснии – с турецким. Это вовсе не значит, что славянам не присуща самобытность. Славянские народы являются органичной частью великих цивилизаций и культурных традиций Европы и Азии, которые в свою очередь многим обогатились благодаря славянам. Удивительно, что, несмотря на кардинальные цивилизационные различия, славяне никогда не забывали о том, что они славяне.

– А когда у славян зародилось это ощущение единства?

– Впервые о славянах как о едином народе заговорили византийские авторы еще в VI веке. Более ясно эта идея зазвучала во времена Кирилла и Мефодия, в IX веке. Они создали славянский литературный язык и, таким образом, снабдили славян наиболее развитым вариантом этнического самосознания. Видимо, именно эту кирилло-мефодиевскую славянскую идею, пришедшую на Русь из Великой Моравии и Болгарии, запечатлел в «Повести временных лет» летописец Нестор, когда писал о едином происхождении всех славян.

В XIV – XV веках идея единства славян получила развитие в Чехии и Польше. Здесь сложилась любопытная легенда о Чехе, Лехе и Русе, родоначальниках трех славянских народов – чешского, польского и русского. Согласно легенде, они были братьями, жившими в Хорватии в замке в городке Крапина, но затем разошлись по разным землям, основав три великих славянских государства...

Новым этапом в развитии идеи славянского единства стала эпоха Возрождения. В это время в Италии гуманисты начали уделять большое внимание фактору языковой близости и впервые стали очерчивать контуры будущих наций. Именно в то время, в XVI веке, хорватские интеллектуалы сформулировали идею единой славянской нации, населяющей пространство от Адриатики до Балтики и от Черного моря до Ледовитого океана. Наконец, в XIX веке возникла та идея славянского единства, которая в конечном счете пошла в массы, став мощнейшим двигателем формирования современных славянских наций.

– Как она появилась?

– Благодаря влиянию немецких философов, которые на рубеже XVIII – XIX веков много писали о том, что каждый народ – хранитель национального духа, ключ к познанию которого – в изучении народных языков. В отличие от предшествующих эпох под народом подразумевалось именно простонародье, крестьянство, что вызвало среди европейских интеллектуалов повальное увлечение народными диалектами и народной культурой.

Именно в то время и зародилось знакомое всем нам клише о «загадочной славянской душе». Представление, что народ имеет душу, – немецкое изобретение. При этом любопытно, что если в эпоху Возрождения славян считали грозными завоевателями, имя которых происходит от слова «слава» (что на самом деле не так), то в XIX веке, в эпоху романтизма, славян стали изображать миролюбивыми земледельцами, несправедливо страдавшими от своих воинственных соседей. Разумеется, все эти образы – порождение мировоззренческого климата тех эпох, когда они создавались. От реальной истории славян они весьма далеки.

– Идея славянского единства немало сделала для освобождения южных славян от османского владычества... А для западных славян она была важна?

– Несомненно. Именно западные славяне первыми усвоили пришедшую из Германии концепцию нации, ставшую основой для формирования представлений о связанном единой судьбой славянском народе. В начале XIX века центром нарождавшегося славянского национализма была Прага, чешские патриоты первыми стали систематически изучать славянские языки и происхождение славян.

В период «весны народов» в 1848 году в Праге состоялся первый славянский съезд, где присутствовали представители всех славянских народов. Деятельность чехов оказала сильное влияние на других славян Австрийской империи, а также на Сербию и Россию.

У нас идея славянского единства стала особенно актуальной после Крымской войны, когда стала развиваться идеология панславизма – единения славян под эгидой Российской империи. Правда, тогда стало обнаруживаться противоречие между идеей славянского единства и православием как стержнем русской культурной матрицы. Стремление некоторых мыслителей во что бы то ни стало соединить одно с другим породило странную идею о том, что славянство и православие неразрывны. Это ставило славян-католиков, не говоря уж о мусульманах, в двусмысленное положение.

Похожие попытки сузить понятие славянства происходили и в других славянских землях. Например, один польский автор выдвинул идею, согласно которой великороссы – не славяне, так как славянам будто бы издревле свойственна демократия и оседлая жизнь, а русские слишком почитают царя и часто меняют места обитания, расселяясь на огромных пространствах.

Понятно, что в обоих случаях – русском и польском – мы сталкиваемся с попытками приписать лингвистической общности какое-то определенное культурное содержание, что совершенно абсурдно по самой своей сути. Еще в XIX веке на это обратил внимание русский философ Константин Леонтьев, подвергнув панславистов критике в своем трактате «Византизм и славянство». Он указывал на византийские истоки русской культурной матрицы, подчеркивая, что славянский мир – это не более чем абстракция, которая не обладает никаким культурным единством, за исключением языка.

После Леонтьева, как известно, пришли евразийцы, добавившие к византийским корням России еще и азиатские. Так идея славянского единства стала утрачивать былую популярность.

– Существует ли эта идея применительно к нашему времени?

– Принадлежность к славянскому миру – часть нашей идентичности, поэтому образованному русскому человеку не только желательно знать о существовании других славянских народов, но и полезно хоть немного разбираться в их истории. Это позволяет более глубоко понимать историческую и культурную специфику нашей собственной страны.

Иное дело – попытки как-то политизировать славянскую идентичность, выстраивая на этой почве союзы, блоки. История показывает, что политические прожекты такого рода неизбежно заканчивались провалом. Славянский мир – слишком сложная и многообразная общность, и пытаться придать ему какое-то политическое наполнение – значит игнорировать эту сложность, что не может привести к позитивному результату.

– Наши народы часто оказывались по разные стороны баррикад во время различных войн или конфликтов...

– Конфликты между Россией и славянскими странами действительно случались, но каждый из них следует рассматривать отдельно. Обобщения здесь неуместны. Более того, вопреки расхожим представлениям, не бывает никаких «многовековых конфликтов». Дело в том, что не только причины конфликтов, но и сами конфликтующие стороны отнюдь не являются постоянными величинами.

В Средние века конфликты зачастую возникали между правителями, в более позднее время противостояние осуществлялось уже от имени наций, еще позднее на первый план начинает выходить идеологическое противостояние. Со стороны же может показаться, что все эти конфликты происходят из-за какой-то многовековой вендетты двух соседних государств. Но это не так.

Например, острое русско-польское противостояние на западных окраинах Российской империи в XIX веке объясняется не только стремлением поляков возродить свою государственность, но и тем, что именно в эту эпоху происходит активное формирование польской и русской наций. Нациестроительство всегда подразумевает четкое очерчивание национальных территорий, а у поляков и русских произошло их частичное наложение друг на друга. Такое в истории Европы случалось очень часто. Современный российский историк Миллер использует для этого специальный термин – «конфликты идеальных отечеств».

Возникают такие конфликты потому, что в процессе нациестроительства национальные идеологи взывают к наследию средневековых государств. Вот и схлестнулись русские с поляками за земли Украины и Беларуси, причем одни апеллировали к Киевской Руси, а другие – к Речи Посполитой. Типологически этот конфликт весьма близок другим конфликтам XIX века – хорватско-сербскому противостоянию в Боснии и Герцеговине, болгарско-сербскому в Македонии, однако по самой сути своей он весьма далек от борьбы Московского государства с Речью Посполитой, тем более от конфликтов Киевской Руси с Польским королевством.

Если же говорить о конфликтах России со славянскими странами в ХХ веке, то тут никуда не деться от идеологии. Можем ли мы считать враждебным нам государством Югославию, которая до 1940 года отказывалась признать СССР? Все зависит от того, с какой идеологией мы себя ассоциируем. Ведь, не признавая советскую власть и считая, пока это было возможно, правителем России адмирала Колчака, Югославия приютила на своей территории тысячи русских людей, буквально спася их от гибели, и внесла большой вклад в сохранение русских культурных традиций, преследовавшихся в Советском Союзе. Кем же она нам была – другом или врагом?

– Многие страны, где проживают славянские народы, являются членами НАТО...

– Если говорить о современной ситуации, то здесь все более-менее понятно. Главная забота любого государства заключается в том, чтобы максимально обеспечить свою безопасность. Великие державы решают эту проблему созданием нового оружия. Малые страны, не имеющие достаточно сил и ресурсов для участия в гонке вооружений, вынуждены вступать в крупные военные блоки.

То, что при этом разные государства оказываются по разные стороны баррикад, в какой-то степени закономерно, ведь каждая из стран стремится к собственной безопасности, не особо думая при этом о безопасности своего соседа. К тому же историческая память малых стран Европы (а большинство славянских государств не могут похвастать статусом сверхдержавы) наполнена болезненными воспоминаниями о минувшем ХХ столетии, когда они многого натерпелись от своих сильных соседей. Когда речь заходит о безопасности государства, языковое родство – это, пожалуй, последнее, о чем принято вспоминать. И славяне здесь не исключение.

Эту и другие статьи вы можете обсудить и прокомментировать в нашей группе ВКонтакте

Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 167 (5540) от 09.09.2015.