Опять тот самый Иванов! Как дерзкий капитан стал возмутителем спокойствия царя
Началось все с того, что 27 августа 1872 года в «черном кабинете» на Петербургском почтамте было вскрыто письмо, адресованное Аполлону Григорьевичу Шебанову, жившему на Сергиевской ул., 32. Оно пришло в Петербург из Одессы. О том, что произошло дальше, рассказывают материалы Государственного архива РФ.
ФОТО pixabay
Автор послания, некий Иванов, писал: «Речь нашего квази-либерального Grand Dис Константина мне не понравилась ни по форме, ни по содержанию. И зачем это Он упоминал о своем председательстве в Государственном Совете?.. точно хотел сказать: «вы, мол, не думайте, что Я играю в солдатики, подобно Моим Братьям Александру и Николаю; я в России всем заправляю, – и в Государственном Совете Я первый, и флотом орудую»...
О, если бы Он и Братья Его способны были познать Самих Себя, какими подлецами Они показались бы Сами Себе в Собственных глазах! А теперь ведь Они никак не допускают, что они-то и есть «источник зла, останавливающий человеческий прогресс» в России, благо Европа высвободилась уже, наконец, из-под русского влияния блаженныя памяти Николая I...».
И еще автор замечал: мол, в Европе едва ли возможен такой возмутительный случай, как тот, что случился в Одессе: один из судебных следователей оказался пьяницей, скандалистом и, в конце концов, разбойником. А вместо того чтобы предать суду, его отозвали с должности и причислили к Министерству юстиции.
«А наша Одесская полиция! Это шайка воров и грабителей, поощряемая Треповым, жандармами и Министром Внутренних Дел! Неужели наше общество так слабо в своих гражданских понятиях, что не могло бы дать отпор этим мерзавцам? – вопрошал автор письма, а дальше резюмировал: – Россия отдана на разграбление громадной шайке мошенников, облеченных властью. Солидарность всех чинов этой разбойничьей банды покоится на соблюдении династических интересов».
Естественно, что о таком возмутительном тексте немедленно доложили императору. Тот начертал резолюцию: «Кто эти личности?», имея в виду и отправителя, и получателя письма. На следующий день была готова справка на штабс-капитана Аполлона Шебанова. Офицер Главного штаба, он недавно женился. «Прежде жил очень бедно, теперь же имеет порядочную обстановку. Отзывы о нем хорошие».
Что же касается автора письма, то из Одессы сообщили: Николай Артемьевич Иванов (ему немногим менее 32 лет) служит капитаном пограничной стражи Одесской бригады, «исполняет должность» бригадного адъютанта, «живет скромно, в небольшой квартире на отдаленной улице». Одновременно «пописывает» критические фельетоны в газете «Новороссийский Телеграф» под псевдонимом «Н. И.».
Начальник Одесского жандармского управления Кноп всячески старался доказать ничтожность фигуры дерзкого капитана: мол, его фельетоны «не имеют особого значения», сама его личность «совершенно незаметна в обществе, где он бывает довольно мало». А его гневная тирада в адрес одесской полиции «не может быть понята как выражение недовольства против Правительства», ибо «сама полиция дает повод подобным образом отзываться о ней... всем живущим в Одессе».
За Ивановым установили «строгий негласный надзор», и уже 19 ноября было перлюстрировано его новое письмо все тому же Шебанову – не менее возмутительное... Послужной список Иванова (подпоручик-артиллерист, затем офицер пограничной стражи) не давал ответа на вопрос, где он набрался «вредных мыслей». Александр II повелел, чтобы Иванова удалили из Одессы и не назначали на службу в пограничной местности.
Между тем в январе следующего года новороссийский и бессарабский генерал-губернатор П. Е. Коцебу сообщал министру внутренних дел, что, согласно негласным сведениям, Иванов хлопочет о переводе в Санкт-Петербургскую бригаду пограничной стражи.
Вскоре столичный чиновник Третьего отделения докладывал начальству: «...Иванов приехал сюда дней 10 тому назад. За ним следят наши агенты... Он остановился здесь у Шебанова». «Наружка» зафиксировала его поездки в Главный штаб, в департамент внешней торговли, к начальнику пограничной стражи, в таможню, прогулки по городу. Однако ничего подозрительного установлено не было.
В марте того же года капитана Иванова отправили в отставку с чином майора. Однако уже через полгода он вновь привлек внимание высших сфер: было перлюстрировано его новое письмо Шебанову, о котором доложили императору. Неугомонный Николай Артемьевич на этот раз затронул новые темы. Он писал: «...Никогда Россия не нуждалась в хорошем русском повременном издании, выходящем за границею, как в настоящее время. Тысячи вопросов, миллионы случаев, происшествий, фактов остаются не комментированными, не разъясненными; публика ходит как в котелках: стучится лбом в одну стену – глухое молчание, в другую, в третью, в десятую – гробовая тишина!..».
Еще через пару недель последовало очередное послание. На этот раз возмутитель спокойствия выражался еще более резко: «Случайности, которым стала подвергаться с некоторых пор наша переписка, я отношу к любопытству чиновников, прикомандированных к Почтовому Ведомству для «перлюстрации» частной корреспонденции. Я нисколько не сомневаюсь, что у нас на почте вскрывают письма... Правительство наше, или, лучше сказать, та воровская шайка, которая захватила власть в свои руки, способно на все гадкое...».
Цензоры подчеркнули фразу о «воровской шайке», поставив рядом три восклицательных знака. Резолюция Александра II гласила: «Опять от известного нам Иванова. Придется выслать его куда-нибудь подальше»...
Впрочем, по всей видимости, никуда его не выслали, поскольку почти через два года, 2 сентября 1875 года, помощник начальника Курского жандармского управления капитан Иванов хлопотал о снятии надзора с его родного брата – того самого Николая Артемьевича, занимавшего в Одессе должность бухгалтера в главной конторе Русского общества пароходства и торговли.
Уже знакомый нам Кноп сообщал управляющему Третьим отделениемА. Ф. Шульцу, что Иванов «считается человеком дельным, усердным, работящим, но характера нелюдимого, ни с кем не сближается; свободное от службы время проводит дома, один... Направления он либерального, но ни в каких сношениях с лицами неблагонадежными он замечаем не был, и нет никаких указаний на то, чтобы он в своих взглядах имел что-либо общее с пропагандистами». Письменные высказывания поднадзорного полковник склонен был объяснять тем, что «угрюмость его характера и нелюдимость заставляют его видеть все в черном цвете».
Так что хоть четыре письма Николая Иванова были выдержаны в «антиправительственном» духе и вызвали интерес властей, сколько-нибудь серьезных неприятностей их автору они не принесли.
Лучшие очерки собраны в книгах «Наследие. Избранное» том I и том II. Они продаются в книжных магазинах Петербурга, в редакции на ул. Марата, 25 и в нашем интернет-магазине.
Еще больше интересных очерков читайте на нашем канале в «Яндекс.Дзен».
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 169 (7007) от 10.09.2021 под заголовком «Опять тот самый Иванов!».
Комментарии