Нюрнбергский компромисс. Решения трибунала были недостаточно жесткими?
В ноябре 1945 года в Западной Германии начался международный судебный процесс, вошедший в историю под названием Нюрнбергского. Тогда, наверное, всем казалось, что, осудив преступную идеологию и практику нацизма, он заставит человечество забыть о нем навсегда. Но прошло 75 лет и стало ясно: надежды не оправдались. Нацизм не умер, чему подтверждением героизация причастных к нему деятелей, а также активных пособников оккупационных властей. По мнению нашего собеседника, доцента Санкт-Петербургского государственного архитектурно-строительного университета, кандидата исторических наук Евгения ГУРЬЕВА, причины происходящего кроются в... самих решениях Нюрнбергского трибунала. Они были недостаточно жесткими, в определенном смысле недоговоренными и оставляли достаточно широкое поле для маневра тем, кто пытался уйти от возмездия.
РЕПРОДУКЦИЯ. ФОТО АВТОРА
– Евгений Павлович, насколько известно, международный трибунал, начавшийся в 1945 году, не имел прецедентов в истории...
– Совершенно верно. Идея учреждения международного суда над лидерами нацизма была вписана в Атлантическую хартию, принятую на встрече Рузвельта и Черчилля еще в декабре 1941 года, и окончательно оформлена в начале 1942 года на Лондонской конференции. На ней, кстати, родилось понятие «объединенные нации». То есть те, кто борется с нацизмом. В декларации было записано, что руководства стран, развязавших агрессивную войну, после победы и безоговорочной капитуляции должны быть преданы суду.
В более оформленном виде это требование прозвучало на Тегеранской конференции «большой тройки» в ноябре 1943 года. Есть полулегенда, что Сталин предложил сразу всех нацистов повесить, Черчилль с ним категорически не согласился, а Рузвельт занял компромиссную позицию: сначала суд, а там уже видно будет. Думаю, это вряд ли близко к правде. Верно лишь то, что на всех заседаниях «большой тройки» был определенный торг и спор, в котором, как ни странно, Рузвельт часто вставал на сторону Сталина, осаживая британские инициативы.
Решение о создании трибунала было последовательно повторено на Ялтинской и Потсдамской конференциях. Официально он был учрежден 8 августа 1945 года межправительственным соглашением четырех союзных держав – СССР, США, Британии и Франции. После чего началась работа обвинительной комиссии, которая собирала документы, подтверждающие преступления нацистов, определяла круг подсудимых и свидетелей – со стороны и обвинения, и защиты. Любая из четырех сторон могла вносить в эту комиссию документы, которые она хотела бы предъявить суду.
Эта же комиссия определяла вопросы, которые на суде поднимать не следовало. Причем опять-таки каждая из четырех сторон могла заявить, о чем она не хочет говорить. Ведь, что греха таить, все участники антигитлеровской коалиции были, с моей точки зрения, далеко не ангелы. «Неудобные вопросы» касались, например, предвоенной внешней политики, в первую очередь – мюнхенского сговора, а также секретных протоколов к пакту Молотова – Риббентропа.
– Иными словами, уже само по себе наличие подобного «стоп-листа» говорит о том, что у Нюрнбергского трибунала были свои рамки...
– К сожалению, это так. Более того, еще один вопрос, который союзники признали нежелательным: тактика и практика ведения боевых действий. В первую очередь на этом настаивали США и Британия. То есть обсуждению подлежали военные преступления – те, что были определены еще Женевскими конвенциями 1899 и 1907 годов: отношение к гражданскому населению, к военнопленным, применение запрещенных видов вооружения...
Процесс начался 20 ноября 1945 года в американской зоне оккупации – в Нюрнбергском дворце правосудия. Председателем суда был британский юрист Джеффри Дуглас, членами трибунала на правах его заместителя – генерал-майор Иона Никитченко от СССР, Фрэнсис Биддл от США и Анри Донедье де Вабр от Франции.
Генеральный секретарь судебного заседания тоже был британец – генерал-майор Уильям Митчелл. При этом обвинители были от всех четырех сторон с равными полномочиями: Роберт Джексон от США, Хартли Шоукросс от Британии и Франсуа де Ментон от Франции.
От СССР обвинителем был будущий генеральный прокурор СССР Николай Руденко (в ту пору — прокурор Украинской ССР). Сегодня можно услышать претензии к его персоне. Действительно, Руденко имел самое непосредственное отношение к большому террору 1937 – 1938 годов, он был членом внесудебной «тройки». Но у СССР другого квалифицированного кадра такого уровня для Нюрнберга не было... Замечу, впрочем, что западные коллеги по трибуналу квалификацию и работу Руденко на процессе сомнению не подвергали.
Всего к суду были привлечены 24 человека из числа высшего руководства Третьего рейха, которые были определены как главные военные преступники. За 403 судебных заседания, которые проходили до 1 октября 1946 года с широчайшим привлечением международной прессы, было заслушано 116 свидетелей со стороны обвинения и 143 – со стороны защиты.
Несмотря на то что формально председателем суда был представитель Британии, вся коллегия судей и коллегия обвинителей была от четырех стран – в абсолютно одинаковом количестве и с равными правами. Нельзя сказать, что какая-то из сторон доминировала или тянула одеяло на себя. Да, британцы и американцы вели себя несколько более активно, но количество и выступлений, и приглашенных свидетелей, и вопросов – все было абсолютно одинаковым с каждой из четырех сторон обвинения.
Так что это был действительно суд, а вовсе не судилище победителей над побежденными, как иногда можно услышать от критиков...
– И обвиняемым были предоставлены адвокаты?
– Разумеется, причем все они были немцами. Да, они были назначены судом, но они реально защищали своих подопечных, причем, надо признать, достаточно эффективно. Подсудимым запретили задавать вопросы суду – можно было только отвечать на них, но некоторые из них своими репликами ставили в тупик обвинителей.
Когда Герингу, бывшему рейхсминистру авиации, союзники предъявили обвинения в террористическом ведении воздушной войны, в тотальных бомбардировках, он ответил в таком ключе: мол, простите, а как действовали вы сами? А Кельн, Дрезден, Гамбург? Обвинитель от США смешался и вынужден был прекратить допрос — ему нечего было ответить.
Точно так же, когда гроссадмиралу Редеру, командовавшему военно-морским флотом с 1935 года по 30 января 1943 года, предъявили обвинение в том, что во время операции по захвату Норвегии германские корабли выдавали себя за английские, тот ответил: а разве военная хитрость является преступлением? Опять же британскому обвинителю на это нечего было возразить...
Всем подсудимым предъявили обвинения по трем основным пунктам: развязывание агрессивной войны, военные преступления, преступления против человечности. Последний пункт фактически можно приравнять к геноциду, но само это понятие тогда еще не было введено в международный юридический оборот, оно появилось только в 1948 году с санкции ООН. Геноцидом была признана целенаправленная политика уничтожения людей по классовому, конфессиональному, национальному, социальному признакам, которая проводится не только правительством, но и с одобрения большинства населения той страны, где она осуществляется...
Результат трибунала: 19 человек были осуждены, 12 из них приговорены к смертной казни, трое оправданы. Один из них – радиоведущий Ганс Фриче, возглавлявший отдел радио в министерстве пропаганды. Его привлечение к суду в качестве одного из главных военных преступников, на мой взгляд, вообще было несколько вынужденным. Просто руководители ведомства к началу процесса были уже мертвы (Геббельс и его заместитель Науман покончили с собой), и Фриче оставался последней знаковой фигурой. Суд определил, что он был просто «рупором».
Кроме него были оправданы президент рейхсбанка Ялмар Шахт и бывший вице-канцлер дипломат Франц фон Папен. Густав Крупп, руководитель крупнейшего концерна, был освобожден от наказания по состоянию здоровья.
– Что не помешало, впрочем, американцам затем привлечь его к суду по «процессу Круппа», где он получил срок и умер в тюрьме...
– Но самое важное в Нюрнбергском трибунале, пожалуй, то, что на нем были не только выдвинуты персональные обвинения, но и названы организации, которые предлагалось признать преступными. Изначально речь шла о шести – СС, СД, гестапо, Национал-социалистической рабочей партии, имперском правительстве, а также о высшем военном командовании и генеральном штабе вермахта. Уже одно только членство в них могло быть признано преступлением. Подобное, кстати, происходило впервые в международной юридической практике.
Но этого не случилось. Преступниками в итоге были названы далеко не все. С одной стороны, как мне представляется, это говорит об объективности процесса, с другой – он не исключил далеко идущие последствия вроде попыток реабилитации нацизма.
Преступными были признаны только СС, СД, гестапо и руководящий состав нацистской партии. Подчеркну: идеология нацизма была осуждена и названа преступной (и в этом, наверное, главная историческая заслуга Нюрнбергского трибуна), но рядовое членство в партии не было признано преступлением. Кстати, в обвинительном заключении представители СССР записали особое мнение: они не были согласны с тем, что имперское правительство и высшее военное командование не признали преступными организациями.
Что касается вермахта, то вооруженные силы нацистской Германии в принципе не рассматривались на Нюрнбергском процессе как преступные. При этом Нюрнберг вынес обвинительные приговоры в отношении ряда членов правительства и военного командования, которых осудил персонально.
Вопрос о пособниках-коллаборационистах на суде вообще практически не поднимали. Причиной послужила позиция Франции (напомню, каждая из стран могла запретить к рассмотрению неудобные для нее вопросы), а для нее был очень болезненным раскол страны на «голлистов» и «вишистов», то есть сторонников профашистского правительства, контролировавшего часть территории страны.
Обвинения в организации коллаборационизма были предъявлены одному из идеологов нацизма – Розенбергу как министру оккупированных восточных территорий. Но это обвинение не коснулось участников создаваемых им структур. И в принципе эти структуры как объекты права вообще не рассматривались в Нюрнберге. В отношении Русской освободительной армии или иных формирований решений трибунала тоже нет. Если кто-то из их участников состоял в СС – тогда другое дело: любой член этой организации по определению являлся преступником.
О блокаде Ленинграда на Нюрнбергском процессе было упомянуто, но исключительно в связи с политикой уничтожения мирного населения. Сама практика ведения боевых действий не обсуждалась, поскольку международное гуманитарное право не запрещало тогда использовать голод как средство ведения войны. Такая норма появилась значительно позже и в основном под влиянием трагедии Ленинградской блокады: в дополнительные протоколы к Женевским конвенциям она была включена только в 1977 году...
– Нельзя ведь еще забывать, что Нюрнбергский процесс – вершина айсберга. Были еще и так называемые малые процессы.
– Да, в том же самом Нюрнбергском дворце правосудия прошли заседания 12 американских военных трибуналов. Но они уже не носили международного характера: представителей союзников там не было.
На этих процессах судили руководство нацистской Германии «второго уровня» – генералов, юристов, промышленников... Стоит выделить процесс по делу врачей Третьего рейха, по которому, кстати, было вынесено семь смертных приговоров (всего были привлечены 20 человек, семь оправданы).
Назову и процесс айнзатцгрупп СС, которые занимались уничтожением евреев: были привлечены 24 человека, четверо приговорены к смертной казни. Процесс по делу имперского правительства – 22 человека привлечены, 19 осуждены, двое оправданы, один совершил самоубийство. Процесс верховного командования вермахта – привлечены 14 человек, 11 осуждены, один совершил самоубийство, двое оправданы. Процесс административно-хозяйственного управления СС – на нем судили руководство концлагерей: 18 человек были привлечены к суду, трое оправданы, 15 осуждены, в том числе один к смертной казни.
Суды проходили и во всех зонах оккупации Германии, они касались конкретных воинских преступлений. Например, руководство 1-го танкового корпуса СС понесло ответственность за расстрел американских военнопленных во время боев в Арденнах.
Кроме того, в странах Европы и в СССР прошли свои национальные процессы. Наверное, самым громким был Рижский – по делу военных преступников. Были трибуналы в Киеве, Ленинграде, Смоленске, в Москве прошел суд над власовцами.
Отдельные процессы по коллаборационистам проходили в Норвегии, Голландии и Бельгии. Были суды по преступлениям оккупационных властей:в Польше, где к пожизненному заключению осудили гауляйтера Эриха Коха, в Чехословакии, Югославии.
Впрочем, если поначалу союзники активно выдавали обвиняемых в другие страны (в СССР были выданы представители РОА и руководители казачьих частей вермахта), то чем дальше дело шло к холодной войне, тем с этим было сложнее. Например, правительство ФРГ не выдало Польше Бах-Зелевского, подавлявшего Варшавское восстание. Он был несколько раз осужден в самой Германии.
Но, что особенно важно, практически никто из осужденных военных преступников не отбыл свой срок полностью. Из приговоренных в Нюрнберге полностью отсидел только Рудольф Гесс, который повесился (или был повешен?) в тюрьме в 1987 году, и командующий ВМФ Германии в 1943 – 1945 годах Карл Дениц: он четко отбыл десять лет. То же самое касается и других трибуналов: большинство из тех, кто был осужден к различным срокам заключения, особенно длительным, были освобождены досрочно.
– Иными словами, судили строго, но потом как-то стали все спускать на тормозах?
– Начнем с того, что вообще были привлечены далеко не все, а те, кто был осужден, подчас отделались наказаниями, с моральной точки зрения явно не соответствовавшими тяжести совершенного. Большинство генералов вермахта вообще не были юридически признаны преступниками!
И сам суд был достаточно избирательный. Трудно понять, почему уже упомянутый Редер получил пожизненное заключение, а его преемник Дениц – всего десять лет. Почему министра иностранных дел Риббентропа приговорили к смертной казни, а его предшественника Нейрата – к пятнадцати годам? Да еще и досрочно освободили...
Практически ушел от ответственности Лозе, известный как «кровавый Генрих» – рейхскомиссар Остланда, в который входили Прибалтика и Белоруссия. Несмотря на то что там осуществлялись многочисленные карательные акции против мирного населения. В 1948 году Лозе предстал перед судом по денацификации в Билефельде, был приговорен к десяти годам тюремного заключения. Однако уже спустя три года его освободили по состоянию здоровья. Что не помешало ему спокойно жить дальше как частному лицу: он скончался в 1964 году.
На мой взгляд, многим из тех, кто должен был бы сесть на скамью подсудимых и получить по заслугам, сыграл на руку наметившийся уже раскол между бывшими союзниками. Вообще Нюрнбергский процесс был последним ярким проявлением действий антигитлеровской коалиции и стал возможен только потому, что состоялся сразу же после войны. В дальнейшем подобное вряд ли бы случилось. Напомню, уже в 1946 году прозвучала фултонская речь Черчилля, которая ознаменовала собой декларативное начало холодной войны, а в следующем году была принята доктрина Трумэна, провозгласившая политику «сдерживания» СССР.
Имело значение и то, что западным союзникам для создания «новой Германии» нужны были опытные кадры. Недаром многих из тех, кого осудили на «малых трибуналах», потом приняли на службу в правительство и вооруженные силы ФРГ.
И что же дальше? Раз вермахт не признали преступной организацией, не стоит удивляться тому, что боевые корабли флота ФРГ, спущенные на воду в 1960-е и 1970-е годы, назвали в честь летчика, генерала и адмирала, прославившихся именно во время нацизма. Мёльдерс – ас-истребитель, сбивший 101 самолет противника, из них добрую половину на Восточном фронте, кавалер рыцарских крестов. Роммель – командующий Африканским корпусом вермахта. Лютьенс – командующий надводным флотом, погибший на «Бисмарке»...
Подводим итог. Нюрнбергский трибунал был компромиссом между союзниками по антигитлеровской коалиции. В этом была его сила и одновременно уязвимость, позволяющая сегодня определенным политическим силам трактовать его решения достаточно вольно.
Лучшие очерки собраны в книгах «Наследие. Избранное» том I и том II. Они продаются в книжных магазинах Петербурга, в редакции на ул. Марата, 25 и в нашем интернет-магазине.
Еще больше интересных очерков читайте на нашем канале в «Яндекс.Дзен».
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 225 (6823) от 09.12.2020 под заголовком «Нюрнбергский компромисс».
Комментарии