Не поделили фрегат. Как корабелы спорили о «наследстве» Петра Великого
Своим преемникам Петр I оставил огромный военный флот, создание которого стоило невероятных усилий. После смерти императора в Кронштадте и Ревеле находилось 34 линейных корабля, 14 мелких судов и 77 гребных. Кроме того, на стапелях оставалось 6 кораблей, 1 фрегат и 6 мелких судов.
ФОТО Pixabay
Управление флотом было сосредоточено в Адмиралтейств-коллегии, учрежденной в 1718 году, под ее ведомством находилось 12 контор. Сверх того Адмиралтейство имело в своем ведении заводы и фабрики, а для кораблестроения — заповедные леса по всей России.
Нельзя сказать, что после ухода монарха в Морском ведомстве все складывалось гладко. Что и продемонстрировала история одного корабля, о котором пойдет рассказ дальше. Помимо профессиональных амбиций в ней отразилась борьба за влияние на Екатерину I, в которой участвовала русская и иностранная элита, начавшая служить еще при Петре Великом.
Речь о 96-пушечном фрегате «Петр I» — первом в истории отечественного кораблестроения линейном корабле. Его строительство началось на верфи Петербургского Адмиралтейства в 1723 году по собственному проекту императора. Спустя два года он был близок к спуску, однако в связи с кончиной монарха работы приостановились. Летом Адмиралтейств-коллегия поручила адмиралу Николаю Головину «сделать консилиум» с корабельными мастерами, чтобы определить, каким образом достраивать парусник. Решение было следующим: надзор за сооружением фрегата должны иметь все корабельные мастера поочередно, а заниматься непосредственно строительством будет Филипп Пальчиков, назначенный в подмастерья еще покойным императором.
Коллегия не согласилась с этим мнением, считая, что ведать постройкой судна должен британский специалист Ричард Броун, против чего выступили русские мастера. Вероятно, по этой причине последовал очередной высочайший указ: «доделывать корабль всеми корабельными мастерами с общего согласия».
Получив указ, адмирал Головин не стал его объявлять, что привело к тому, что коллегия вынесла вторичное предписание. Однако через две недели взбунтовались нижние чины: главный хранитель царских чертежей и видный российский корабел Федосей Скляев отказался выдавать Броуну петровские чертежи, а чтобы британец не взошел на борт, у трапа поставили рослого Пальчикова…
Броун пожаловался коллегии, что его фактически вытолкали с судна, «в чем находится не малая конфузия и мастеру обида». В итоге коллегия встала на сторону иностранца и повелела лишить Пальчикова трети годового жалованья.
Еще одно заседание по достройке «Петра I» коллегия хотела провести 28 июня 1725 года. Однако Головин на него не явился, заявив, что «сам не будет» и корабельных чертежей без именного указа Екатерины I не даст. Скляев и Пальчиков сказались больными и тоже на заседание не пришли. Когда за Скляевым послали вторично, он «с невежеством и противностию» заявил, что он дежурный и оставить судно не может. На вопрос, где петровские чертежи, мастер ответил, что их не даст, так как на это у него нет приказа Головина.
Дело сдвинулось лишь тогда, когда в Адмиралтейство прибыл князь Александр Меншиков, который объявил, что «для удовлетворения в истине, надобно всем членам Коллегии и мастерам отправиться на корабль». Впрочем, это «соломоново» решение опять-таки ни к чему не привело: через несколько дней британскому корабелу Ричарду Рамзу было отказано в посещении строящегося фрегата. На допросе раскрылось, что часовые руководствовались приказом корабельного мастера Броуна: «чужестранных иноземцев, чернецов (монахов. — Ред.), попов и прочих гулящих людей на корабль не пускать».
В конце концов Скляев добился разрешения достраивать корабль, начатый Петром Великим, своими собственными силами без привлечения иностранных мастеров.
Судно было спущено со стапеля лишь в 1727 году — в правление юного императора Петра II. Неудивительно, что фрегат переименовали, и, когда в день спуска с кормы упало покрывало, зрителям открылась резная надпись: «Петр I и Петр II».
В 1734 году корабль участвовал в войне за «польское наследство», блокировал Данциг с моря. После капитуляции крепости фрегат ушел с эскадрой в Кронштадт, где летом 1736 года пострадал от пожара, вызванного молнией, ударившей в его грот-мачту. Чтобы спасти корабль, пришлось рубить мачту, которая вместе со всем такелажем упала в воду…
После этого инцидента в море он уже больше не выходил. В 1744 году, в правление Елизаветы Петровны, был издан указ о сохранении фрегата в память о первом российском императоре, и судно поместили в специально построенный для этого кронштадтский док. Однако сохранить для потомков корабль не удалось: в апреле 1746 года очередная комиссия признала его ветхим и предложила разобрать. Справедливости ради заметим, что Елизавета еще несколько лет не давала своего согласия на разборку фрегата. Увы, до наших дней не дошло даже ни одного его изображения...
Лучшие очерки собраны в книгах «Наследие. Избранное» том I и том II. Они продаются в книжных магазинах Петербурга, в редакции на ул. Марата, 25 и в нашем интернет-магазине.
Еще больше интересных очерков читайте на нашем канале в «Яндекс.Дзен».
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 5 (7088) от 14.01.2022 под заголовком «Не поделили фрегат».
Комментарии