Академический раскол едва не привел к кровопролитию
«Вчера, 19 марта, в Военно-медицинской академии разыгрался следующий инцидент, — сообщала газета «Петербургский листок» 20 марта 1907 года. — На лекцию профессора Терешина для первого курса по физике явились три студента — члены «Союза русского народа» Колобов, Дитлов и Саламатин, которым товарищами объявлен был ранее бойкот. Из-за их присутствия уже два раза прекращались лекции, и курс даже грозил забастовкой». Так начались события, полностью нарушившие учебный процесс.
ФОТО Pexels
Студенты-черносотенцы (такое название закрепилось за членами «Союза русского народа» и их соратниками) появились на лекции в компании сочувствующих им учащихся старших курсов. Это вызвало возмущение собравшихся в аудитории первокурсников. Один из черносотенцев, Колобов, вытащил принесенный с собой револьвер и принялся демонстративно заряжать его. «После этого «союзники» и их друзья были из аудитории удалены», — рассказывал «Петербургский листок». По утверждениям самих черносотенцев, в процессе «удаления» первокурсники набросились на них с кулаками.
Дежурный штаб-офицер подполковник Наполеон Клембовский, не вникая в подоплеку скандала, привел из расположенного по соседству Михайловского артиллерийского училища отряд казаков, вооруженных винтовками. Он потребовал от студентов разойтись, казаки взял ружья наизготовку. Не помогли даже вмешательство прибывшего полицейского пристава, пытавшегося призвать воинственного подполковника к порядку, а также увещания профессора Терешина, чья лекция оказалась сорвана. «Уже щелкнули затворы. Еще момент — и раздался бы залп», — отмечал «Петербургский листок».
Спасло ситуацию появление на месте событий начальника Военно-медицинской академии Александра Данилевского. Он распорядился немедленно удалить казаков, после чего «студенты успокоились, и следующая лекция, на которую «союзники» уже не явились, прошла на первом курсе совершенно спокойно». Вечером из расклеенных в учебном заведении объявлений студенты узнали, что занятия на первом курсе по приказу министра прекращаются «впредь до распоряжения».
Подавляющее большинство учащихся академии не симпатизировали «Союзу русского народа» и на общей сходке, состоявшейся 22 марта, поддержали первокурсников.
Столичная пресса освещала события не столь однозначно. Близкое к националистическим кругам «Новое время» опубликовало «Письмо в редакцию», в котором пострадавшие студенты-черносотенцы выражали «порицание и презрение» тем, кто «поставил звание студента наряду с именем хулигана» и превратил аудиторию «в место кулачной расправы».
«Петербургская газета» отмечала «удручающее впечатление» от происшествия и требовала не смешивать науку и политику: «Если бы, допустим, покойный Д. И. Менделеев был черносотенцем, кто на этом основании решился бы спиной повернуться к гениальным откровениям великого ученого?».
Однако после публикации в редакцию газеты поступило немало откликов, из которых следовало, что студенты-«союзники» подверглись нападкам не только за политические убеждения. Выяснилось, что все началось с того, что они передали штаб-офицеру Клембовскому хранившуюся в библиотеке общую книгу, в которую первокурсники заносили свои заметки и «таким образом обменивались между собой взглядами и мыслями». В ответ студенты объявили бойкот нарушителям неписаной корпоративной этики…
После расследования военный министр Александр Редигер распорядился уволить из академии 39 студентов. В «черный список» вошли не только побывавшие на скандальной лекции, но и учащиеся других курсов — участники студенческого самоуправления, а также те, кто был отмечен кураторами «за наиболее беспокойных». Никто из членов «Союза русского народа» (даже Колобов, принесший на занятия огнестрельное оружие) в число исключенных не попал, а в отношении подполковника Клембовского, ставшего объектом общего негодования студентов, резолюция министра гласила: «Он был прав и действовал согласно инструкции».
Массовое отчисление «неугодных» вызвало новый всплеск возмущения. Студенты всех курсов объявили бойкот лекциям в знак протеста против «неправильного увольнения» товарищей. Экзамены выпускников пришлось проводить под охраной полиции — после того как группа студентов попыталась сорвать испытания, забросав помещение склянками с сероводородом. В результате власти прекратили занятия до осени.
В защиту уволенных студентов выступили профессора академии. В результате в сентябре 1907 года в нее вернули треть из уволенных учащихся: всем им предложили подписать «обещание» впредь не заниматься политикой и не участвовать ни в каких «не разрешенных начальством» группах и собраниях.
Что касается дальнейшей судьбы студентов-черносотенцев, то в прессе об этом есть лишь короткое упоминание. Один из студентов (без указания фамилии) перешел из академии в юнкерское училище, а другой покинул «Союз русского народа». Еще один персонаж этой истории, штаб-офицер Наполеон Клембовский, до 1917 года успел получить чин полковника, а спустя четыре года после революции бежал из Петрограда в Финляндию, откуда перебрался во Францию.
«Опять упавший с лесов. 30 июня вечером упал и расшибся почти до смерти кровельщик Гавриил Шубнов, работавший на карнизе пятого этажа дома № 20 по Чернышеву переулку (ныне ул. Ломоносова. — Ред.). «Леса», по которым взбирался на страшную высоту кровельщик, состояли из блока, веревки и доски для сиденья. Такие доморощенные «леса» употребляются ради экономии многими подрядчиками, причем даже прочность веревки никем не свидетельствуется. Неудивительно, что катастрофы с такими «лесами» весьма часты…».
«Петроградский листок», 3 июля 1893 г.
Лучшие очерки собраны в книгах «Наследие. Избранное» том I и том II. Они продаются в книжных магазинах Петербурга, в редакции на ул. Марата, 25 и в нашем интернет-магазине.
Еще больше интересных очерков читайте на нашем канале в «Дзен».
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 113 (7442) от 23.06.2023 под заголовком «Академический раскол».
Комментарии