Право нерожденных. Как далеко могут зайти репродуктивные технологии?
Российские медики бьют тревогу: от 15 до 18% пар репродуктивного возраста у нас бесплодны. При этом с каждым годом их количество возрастает, что начинает представлять угрозу национальной безопасности. Впрочем, в мире ситуация не сильно лучше. Уже сегодня диагноз «бесплодие» можно поставить примерно миллиарду человек. Спасти человечество от медленного вымирания призваны вспомогательные репродуктивные технологии (ВРТ). Но тут уже заволновались юристы - столь беспардонное вторжение в святая святых природы заставляет их как пересматривать многие традиционные понятия, так и буквально идти «нехожеными тропами».
Фото: Pixabay / StockSnap
Одушевленный предмет
Суть ВРТ - выращивание эмбриона «в пробирке», а потом помещение его методом экстракорпорального оплодотворения (ЭКО) в организм либо биологической, либо суррогатной матери. Уже здесь возникает первый повод для дискуссий: можно ли считать неродившийся эмбрион живым существом? Если да, то с какого момента?
Помимо экзистенциального (что есть человек и с какого момента в нем появляется душа?) ответ имеет сугубо практическое значение. При нынешнем развитии криотехнологий эмбрион может сохраняться годами и превратиться в живого человека спустя много лет после смерти родителей. Будет ли этот ребенок обладать правами наследника? Сможет ли претендовать на пенсию по потере кормильца? И это лишь самые простые, на поверхности лежащие юридические коллизии. А жизнь, ясное дело, подкинет еще не один десяток таких же. В их основе один глобальный вопрос: обладает ли будущий ребенок, находясь «в пробирке», статусом субъекта права?
«Исходные продукты» для возникновения эмбриона - яйцеклетка и сперматозоид - безусловно, не живые существа и, по всем цивилистическим канонам, имеют статус вещи. То есть могут быть предметами гражданского оборота - продаваться, обмениваться, переходить по наследству и т. д. А их совместное «произведение», еще не издавшее первый детский крик?
- Действующие нормативные акты позволяют заказчикам, обращающимся в медучреждения, использовать не только чужие клетки, которые в совокупности с собственным генетическим материалом могут быть использованы для рождения ребенка, но и донорские эмбрионы, - говорит доктор юридических наук Лидия Михеева. - Для любого цивилиста это выглядит как простая купля-продажа. Прихожу и покупаю для себя эмбрион. Готовы ли мы распространять на эти объекты способы защиты гражданских прав? Например, рассматривать их как объекты совместной собственности супругов?
Вариант ответа уже есть. В 1992 году в США рассматривалось дело о разводе семейной пары, у которой в клинике хранилось 9 эмбрионов. И суд должен был их как-то поделить между бывшими мужем и женой. Вызвали даже профессоров из Европы. Суд пришел к выводу, что эмбрионы не имущество, потому что представляют собой начало новой жизни, и при идеальных условиях каждый из них станет человеком. Их передали супруге «на сохранение» с условием, что воспользоваться ими может только она сама, поскольку имеет на них неимущественное право. Возможно, данное решение - путь к некоему правовому балансу.
- Конечно, правосубъектности у эмбриона нет, - считает профессор Уральского государственного юридического университета Аркадий Майфат. - Она предполагает участие в правоотношениях. Такового быть не может. Эмбрион не субъект, а объект гражданского права, но со специальным правовым режимом. Это нематериальное благо, оговоренное в ст. 128 ГК. Данная субстанция не может быть предметом оборота...
Увы, пока это лишь только мнение. Закон молчит. В этом случае, как говорят юристы, вступает в силу свобода договора. То есть, если человек хочет купить себе будущего ребенка, препятствий к этому нет. Условия оговариваются сторонами. Покупатель, к примеру, может прописать себе право расторжения договора на любой стадии. Натурально - бросить «бесхозный» плод в организме суррогатной матери. Или заключить договоры с несколькими суррогатными матерями, а потом выбрать себе того ребенка, который больше понравится.
Дети «серого поля»
Российская правовая база ВРТ довольно скудна. Это приказ Минздрава от 30 августа 2012 года, ст. 55 федерального закона об основах охраны здоровья граждан и ст. 51 Семейного кодекса. Причем по преимуществу говорится в них лишь о медицинских аспектах. Вопросы собственно права - сплошное «серое поле». По сути, поставлен редкий в наше время эксперимент - актуальнейшая, жизненно важная сфера развивается без жесткого правового регулирования.
Каким бы странным ни казался этот факт на первый взгляд, многие юристы усматривают в происходящем массу плюсов. На пути бесплодных пар нет лишних барьеров. Несколько несложных формальностей - и вы счастливые родители. Более того, процедура ЭКО теперь вполне доступна, она включена в систему ОМС.
Результат налицо. Если в 1995 году в России работало 12 центров ВРТ, то в 2016-м - 190. За эти годы (более поздней информации нет) проведено 768 220 циклов (т. е. попыток искусственного зачатия), около половины из которых привели к рождению детей. По количеству циклов мы на 3-м месте в мире после Японии и США и на 2-м в Европе после Испании. Правда, по среднедушевому показателю еще сильно отстаем. С 2012-го по 2016 год количество циклов на 1 млн населения у нас выросло почти в два раза и составило 839, а в Бельгии их, к примеру, 2700, в Германии - около 3000.
Либеральность нашего законодательства (а по сути - просто отсутствие такового) уже породила так называемый репродуктивный туризм. Что иногда, правда, потенциальным родителям выходит боком.
27 января 2015 года Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) рассмотрел дело супругов Парадизо и Кампанелли против Италии. Вина их заключалась в том, что, получив у себя на родине разрешение на усыновление ребенка в России, они приехали в Москву, а там воспользовались услугами суррогатной матери. Родившегося ребенка зарегистрировали в нашем загсе, но в Италии полученный правовой акт признали недействительным и ребенка у супругов отобрали.
К счастью, ЕСПЧ проявил мудрость и решил, что данное наказание степени тяжести «преступления» не соответствует. Даже притом что, как выяснилось, супруги нарушили и российский закон - воспользовались донорским генетическим материалом, чего суррогатное материнство не допускает. Впрочем, как констатирует член Верховного суда РФ Александр Кликушин, аналогичные нарушения сплошь и рядом совершают и наши граждане. Никакого контроля за этим нет.
Более того, практически в открытую нарушается положение той самой ст. 55 закона об основах охраны здоровья граждан. В соответствии с ней, услугами суррогатной матери разрешается пользоваться супружеским парам (как зарегистрированным, так и незарегистрированным) и одиноким женщинам. И лишь по медицинским показаниям - при невозможности обзавестись потомством естественным путем.
На практике же счастливыми отцами детей «из пробирки» частенько становятся одинокие мужчины. Самый известный из них - наш знаменитый король эстрады, «родивший» себе мальчика и девочку. Только в Петербурге с 2017-го по первый квартал 2019-го его «подвиг» повторили 14 человек. И загсы этих «незаконных» детей зарегистрировали! Правда, что они написали при этом в графе «мать», остается загадкой.
- Разумеется, ни о каких медицинских показаниях здесь нет и речи, - констатирует Кликушин. - Впрочем, так же, как и в случаях с некоторыми богатыми людьми, которые просто не хотят рожать и «заказывают» себе детей. Если дело так пойдет дальше, впору будет использовать закон «О защите прав потребителей». Родили мне некачественного ребенка - возмещайте ущерб!
Живой инкубатор, молчи!
Как видим, правовой вакуум имеет и весьма серьезную негативную составляющую. Не выполняются даже те скромные требования, которые сегодня предъявляет наш непритязательный закон. А «за бортом» его остается море потенциальных конфликтов. И самое печальное — «яблоком раздора» оказываются дети, которые уж точно ни в чем не виноваты, но вынуждены отвечать по полной за нерадивых взрослых...
Знаете ли вы, к примеру, о новейших технологиях с использованием замещения ядра яйцеклетки, когда у ребенка фактически оказываются трое родителей? Поводов для разнообразных юридических споров они дают немыслимое количество, но эту тему даже теоретически никто еще не трогал.
Реальную угрозу таит и бесконтрольное использование применяемого генетического материала. Показателен недавний скандал в Голландии. Там выяснилось, что директор одной из клиник, где применяли ВРТ, в течение 25 лет использовал для этого собственную сперму. В результате несколько десятков граждан разных стран внезапно узнали, кто является их настоящим отцом. А могли и не узнать. И вступить друг с другом в брак... Лавинообразное внедрение ВРТ такую вероятность повышает многократно. Задумывается ли об этом наш законодатель? Очень сомневаюсь.
Однако самая взрывоопасная тема - суррогатное материнство, которое, на минуточку, занимает всего 1,5 - 1,7% от всех случаев применения ВРТ. Но именно оно дает львиную долю всех конфликтов в этой сфере.
Понятно почему: как бы ни хотелось потенциальным родителям абстрагироваться от данного факта, но в их интимную жизнь вмешивается третий, совершенно посторонний человек. Со своими привычками, чувствами, капризами, болезнями. И правами, гарантированными ему вышеупомянутой ст. 51 Семейного кодекса. А она гласит, что супруги, прибегнувшие к помощи суррогатной матери, могут быть записаны родителями ребенка только с ее согласия.
И, что греха таить, эти женщины порой своими правами беззастенчиво злоупотребляют. Заказчиков шантажируют, от них требуют доплаты, прячут рожденных детей и т. д.
Петербуржцам памятно недавнее громкое дело Марины и Сергея Фроловых. Двадцать лет бесплодных попыток завести ребенка, и вот - мечта почти сбылась. Но... детей в утробе суррогатной матери неожиданно оказалось двое. И та потребовала удвоить плату. А потом и вовсе записала детей на себя, благодаря чему еще улучшила свои жилищные условия. Фроловы получили своих близняшек спустя год и два месяца изнурительной борьбы. Сложнейшую задачу пришлось решить суду, который в итоге встал на сторону родителей.
Между тем этого сюжета не могло бы быть в принципе, если бы существовал закон, однозначно определяющий права сторон, заключивших договор о суррогатном материнстве.
В идеале суррогатная мать - лишь живой инкубатор, добросовестно выполняющий свою работу за деньги. Ее человеческая, Богом данная сущность никого не интересует. Какие у нее должны быть права на вынашиваемый ею плод? Да никаких. Так, например, дело уже поставлено в Казахстане. И потому многие бесплодные пары, чтобы не иметь лишних проблем, едут «за ребенком» туда.
Выходит, эксплуатация женской природы должна быть возведена в ранг закона? Да, другого выхода нет. Пока, кроме материнской утробы, лучшего места для превращения неживого в живое человечество не придумало. Надо правильно расставлять приоритеты. Интересы ребенка - на первом месте.
...«И увидела Рахиль, что она не рождает детей Иакову, и позавидовала Рахиль сестре своей, и сказала Иакову: дай мне детей; а если не так, я умираю». Вот так, с предельной остротой, ставился вопрос в Книге Бытия. Так он с тех пор и стоит перед человечеством. И по большому счету, если его не решить, все остальное потеряет всякий смысл.
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 197 (6550) от 21.10.2019 под заголовком «Право нерожденных».
Комментарии