В Петербурге Академия наук выбирает своего президента
Сегодня Академия наук выберет своего президента — из двух кандидатов, после того как действующий президент РАН Александр Сергеев снялся с выборов. А 22 сентября решится, будет ли у Петербурга собственное отделение. Какое событие для петербургской науки важнее? В таких случаях говорят: оба важнее.
ФОТО Антона НОВОДЕРЕЖКИНА/ТАСС
Свой угол
В Северной столице живет и работает десятая часть всех членов академии. Двести из двух тысяч. Это больше, чем на Дальнем Востоке (где есть Дальневосточное отделение), больше, чем в Сибири (где есть Сибирское отделение), больше, чем на Урале (где есть Уральское отделение). В Петербурге частично функции отделения выполнял Научный центр РАН, но так было до реформы 2013 года.
— Региональные отделения — это полноценные самоуправляющиеся органы, — объясняет академик Владимир Шевченко. — У нас в 2013 году был ликвидирован Научный центр РАН, деньги на его содержание ушли в Москву. Нам фактически негде собираться и совещаться. Мы хотим, чтобы в нашем городе, мощном научно-технологическом центре, городе корабелов, энергетиков, радиотехнической, атомной промышленности, было свое отделение.
Кроме того, продолжает ученый, у региональных отделений есть свои вакансии. Скажем, на Урале могут выбрать в академию местного ученого. Петербургские ученые избираются по вакансиям, которые предоставляет Москва. Например, в академическом отделении химии и наук о материалах академик Шевченко — представитель «немосковского меньшинства»: 70 % его коллег — из столицы и Московской области.
— Петербург всякий раз упрашивает и доказывает, что «наши не хуже». В городе есть очень талантливые люди, которых мы никак не можем принять в академию: нет региональных питерских вакансий.
Вопросу о петербургском отделении уже лет пятнадцать. Все губернаторы города начиная с 2009 года обращались к президенту страны с письмами о том, сколь необходимо региональное отделение. Президент всякий раз поддерживал предложение положительной резолюцией. Она направлялась в аппарат РАН и в аппарат Минобрнауки (и существовавшее некоторое время Федеральное агентство научных организаций), но, по словам академика Шевченко, аппараты «топили» эту резолюцию в разных формальных деталях:
— Причина очень простая. Всегда возникали опасения, что на петербургское отделение дополнительных денег не выделят и придется изыскивать их из средств самой академии.
В феврале нынешний президент РАН Александр Сергеев сказал в Петербурге: «Мы констатируем нашу неудовлетворенность ситуацией: в Питере у РАН нет своей организационной структуры».
Петербургские ученые сетовали, что неудовлетворенность не переросла в нечто более ощутимое, и год назад создали 11 профильных советов по разным научным направлениям — для координации взаимоотношений институтов с промышленностью и вузами. Собирались по большей части виртуально, поскольку ковид и поскольку негде.
Сейчас создание петербургского отделения одобрил президиум академии. Но решаться вопрос будет голосованием на общем собрании. По словам академика Андрея Забродского (долгие годы руководил петербургским Физтехом им. Иоффе РАН), не все настроены голосовать «за».
Академик Шевченко надеется, что под петербургское отделение все‑таки будет выделен отдельный бюджет.
«Окно возможностей»
А что с выборами президента РАН? Из четырех кандидатур правительство РФ согласовало три (в 2017‑м из семи — пять кандидатур). К слову, все трое были за создание петербургского отделения.
Нынешний президент физик Александр Сергеев уверенно претендовал на второй срок. Сообщения в прессе накануне первого дня общего собрания РАН о том, что Сергеев снимает свою кандидатуру, многих озадачили. Остались академик Дмитрий Маркович, директор Института теплофизики им. С. С. Кутателадзе Сибирского отделения РАН, и Геннадий Красников, гендиректор НИИ молекулярной электроники.
Предвыборные программы (выложены на сайте РАН) во многом совпадали: подготовка кадров, научная дипломатия… Ключевой пункт, конечно, — восстановить авторитет академии как высшего органа управления наукой в стране. То есть вернуть функции, которые были у РАН до реформы 2013 года.
Действующий президент РАН Александр Сергеев считал, что многое уже достигнуто, а поправки в «реформенный» закон вернули академии научно-методическое руководство.
Причем не только над бывшими академическими институтами, но и распространили его на отраслевые, а также на вузы.
Однако, по словам академика Андрея Забродского, прописанное в законе «научно-методическое руководство» часто ограничивалось согласованием кандидатур директоров институтов и научных руководителей. Как отмечал кандидат академик Красников, выступая перед петербургскими избирателями (все кандидаты представляли свои программы в нашем городе), даже если РАН дает отрицательное заключение по какой‑нибудь программе или проекту, Минобрнауки РФ все равно может дать этому проекту или программе добро.
Геннадий Красников полагает, что в нынешней геополитической обстановке и в условиях санкций у академии открывается «окно возможностей». Надо сказать, институт, возглавляемый Красниковым, с 2018 года под санкциями как угрожающий нацбезопасности США, а компания «Микрон», чей совет директоров возглавляет академик, под санкциями с 2016‑го.
Александр Сергеев тоже отмечал: сейчас перед академией стоят глобальные задачи, но подчеркивал:
— Никто «сверху» нам полномочий не вернет. Появилось много сильных игроков, которые вмонтированы в нашу экономическую систему, в систему управления, неплохо работают, умеют получать деньги, умеют их осваивать.
Клуб или великая академия
— У кандидатов много общего в программах, это понятно: проблемы Российской академии наук видны всем, — говорит академик Шевченко. — Но дело не в пунктах программ. Каждому можно дать, условно, автомат — но кто сможет выполнить «боевое задание»?
Академик Шевченко считал, что это Геннадий Красников. Академик Андрей Рудской предлагал обратить внимание на направление деятельности кандидатов и вспомнить, кто возглавлял Академию наук в прежние трудные периоды:
— Руководили академики, которые по профилю, по специальности соответствовали определенному времени. Не небожители, не те, кто занимается теоретизированием. Это были практики.
Рудской считает, что сейчас микроэлектроника — то же, чем когда‑то был атомный проект. «Все остальное мы дорастим». Впрочем, академик Роберт Сурис напомнил, что атомный проект начинался «довольно печально»: в 1930‑е «широкие массы академических трудящихся» считали, что ядерная физика — это какая‑то блажь. Но именно тогда образовался фундамент, на котором в 1940 — 1950‑е уже можно было развернуться.
У кандидата академика Дмитрия Марковича в программе написано: президент РАН должен участвовать в работе правительства как полноправный член кабинета министров, аналогичную позицию занимать в Госсовете и Совете безопасности РФ. Амбициозно — но реализация этой идеи все‑таки зависит от позиции кабмина, Госсовета и Совбеза.
Сторонники нынешнего президента РАН отмечали, что за пять лет у него наработались связи. Кандидат академик Красников заочно парировал: президентом сейчас должен быть человек, который просто по работе постоянно на связи с первыми лицами в правительстве, а он как раз напрямую решает вопросы с зампредами правительства РФ.
В любом случае, как сказал один из кандидатов, сейчас — переломный момент: «либо академия скатывается к состоянию клуба ученых, либо мы возрождаемся как великая академия».
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 175 (7258) от 20.09.2022 под заголовком «Академики считают голоса».
Комментарии