С городом на одном языке. Институт Петербурга отметил свое 30-летие
Это общественное объединение было создано с вполне прагматичной целью – готовить преподавателей нового школьного курса по истории и культуре Петербурга. Сегодня в учебной программе его нет – он остался только как факультатив. Чем же тогда занимается институт? Об этом мы говорим с его руководителем Аллой КНЯЗЬКИНОЙ.
ФОТО pixabay
ФОТО Александра ДРОЗДОВА
– Алла Вячеславовна, тридцать лет назад Институт Петербурга был формой спасения, «переквалификации» сотрудников многочисленных развалившихся НИИ, оставшихся без средств к существованию. А сегодня кто становится его слушателями?
– Те, кто независимо от образования, профессии, возраста увлечен историей и культурой нашего города и хочет каким-то образом применить на практике полученные у нас знания. Одни хотят заняться изучением истории своей семьи, у других, педагогов и экскурсоводов, – профессиональный интерес. А есть просто увлеченные люди, которых какая-то тема будоражит, и они хотят в ней покопаться.
Кстати, очень бросается в глаза то, что курс истории города не преподают сегодня в школах: когда в числе слушателей нашего института оказывается молодежь, зачастую выясняется, что она не имеет даже базовых знаний о городе...
Да, можно предположить, что к школьному курсу накопились вопросы, часто можно было услышать: скучно, пустая трата времени. К тому же многие родители не очень понимали ценность этого предмета и считали, что куда более важны прикладные дисциплины. Но при правильной подаче он давал детям некую «систему координат» в понимании городского пространства и его ценности, своего места в нем...
Отдельная категория наших слушателей – люди, которые недавно переехали в Петербург и хотят в него влиться, понять его жизнь и культуру. Даже на занятиях замечаешь, что новые жители города стараются получить как можно больше знаний и проявляют себя куда активнее, чем коренные горожане. «Понаехавшим» (простите за это выражение) краеведение помогает прижиться в городе, найти в нем свое место, начать с ним разговор на одном языке. Город перестает быть им чужим. Со мной, например, было именно так.
– Разве вы родились не в Петербурге?
– Нет, представьте себе. Я из тех, кто обосновался в нашем городе относительно недавно, но влюбился в него и почувствовал его родным. Я родилась в Сибири в закрытом городе Красноярск-26, который занимается атомом и космосом. Волею судеб за мужем я в 2005 году приехала в Петербург. Бывала здесь и до этого, город очень нравился.
Когда мы сюда переехали, наша первая съемная квартира была на Васильевском острове – в сталинской пятиэтажке на Гаванской улице, совсем рядом с Финским заливом. У меня с первой же минуты, как я здесь оказалась, было ощущение, что я дома. Все-таки Васильевский остров – особенный, он достаточно изолированный от всего города. Он как бы делает тебя сопричастным к особенному сообществу людей. Мне кажется, здесь даже темп жизни немного другой...
Не могу сказать, что процесс моего «вхождения» в Петербург проходил просто. Меня испытывал климат, я достаточно долго искала, чем буду заниматься. В прошлом я врач, но за время своих переездов пришла к выводу, что на медицине ставлю точку. А поскольку мне был интересен город, я стала ходить на экскурсии и однажды узнала, что есть такой Институт Петербурга, у истоков которого в свое время стоял замечательный краевед Густав Богуславский.
Пришла в него учиться, а потом в нем осталась. И погрузилась в его деятельность глубоко, это стало главным делом жизни. Не могу не назвать моего замечательного учителя и наставника Ирину Сергееву, которая была организатором всей системы учебного процесса. Именно она передала в мои руки весь этот багаж.
Сейчас наших слушателей девяносто человек. По сравнению с тем, что было лет семь назад, когда я возглавила институт, – это в несколько раз больше. Их средний возраст был и остается 40 – 45 лет.
Конечно, сегодня ситуация кардинально отличается от той, что была лет тридцать назад. Тогда практически каждая публикация по истории города была на вес золота, существовали сферы, в которых информации был просто минимум. Нынче издано уже громадное количество книг о городе, масса достаточно качественной (вовсе не легковесной или фейковой) информации сосредоточена в Интернете. Мы пытаемся научить, как справляться с этим потоком, рассказываем, что читать, каким ресурсам можно и нужно доверять. Приглашаем специалистов, экспертов, общаемся с издателями, делаем упор на книжные новинки.
– Казалось бы, в истории города исследовано уже все. И многих это обстоятельство даже пугает: мол, чем заниматься, если все уже изучили до меня?
– На самом деле это весьма обманчивое представление. Да, есть магистральные направления, по которым наработана серьезная база. Например, исторические кладбища города или храмы. Но знание о них можно и нужно уточнять и углублять, искать детали – здесь целое море для исследований. Те же некрополи достаточно слабо изучены с точки зрения отдельных захоронений. По храмам – открываются новые сведения по поводу их бытования в XX веке. Там очень много лакун.
Да и вообще до сих пор в истории Петербурга еще очень много непознанного. Это только на первый взгляд может показаться, что изучено все. Далеко не до конца вспаханное поле – изучение биографий. Если достаточно много известно об архитекторах так называемого первого уровня, то о зодчих второго и третьего уровней, которые как раз и создали нашу городскую среду, в которой мы с вами сегодня живем, известно гораздо меньше. А события, объекты, судьбы, связанные со второй половиной XX века?
Жизнь и деятельность еще большого числа ученых, актеров, художников, живших и творивших в Ленинграде, ждут своих исследователей.
– А вам приходилось замечать, что у многих людей само слово «краевед» вызывает легкую усмешку? Более того, в научной среде к краеведам вообще относятся зачастую весьма пренебрежительно...
– Увы, есть такое. Строго говоря, такой науки, как краеведение, не существует. Нет кандидатов и докторов краеведческих наук. Но, по моему мнению, краеведение – это гораздо больше, чем наука. Это познание какого-то конкретного места во всех его проявлениях – от геологии и археологии до философии и филологии.
Слово «краеведение» действительно в некотором смысле скомпрометировано теми, кто занимается этим делом недобросовестно. Еще одна беда: оно нередко ассоциируется с запыленным, архаичным краеведческим музеем где-нибудь в глубинке. Все они построены по одному принципу – природа родного края, бивни мамонта, археология, народности... Нередко сегодня это просто кажется скучным.
Недаром многие из тех, кто сегодня занимается краеведением, пытаются придумать для себя другое определение, которое бы выглядело, очевидно, более солидно и значимо. Называют себя «регионоведами» или «регионалистами». Татьяна Хмельник и Александр Потравнов и вовсе придумали неологизм: они именуют себя «регионавтами», а свое направление исследований – «регионавтикой». Хотя, по сути, от классического краеведения оно практически ничем не отличается.
– На мой взгляд, для нашего города уже есть очень точное понятие «петербурговед».
– Как бы ни назвать – меня не может не радовать, что краеведение сегодня на подъеме. Вижу это по соцсетям, где личный интерес транслируется на очень большую аудиторию и вызывает живой отклик. Краеведение стало модным и даже, как сегодня принято говорить, крутым.
Появляются интересные экскурсоводы, которые выбирают нестандартную городскую тематику. Нереализованные проекты, новая судьба промышленных предприятий, советские вывески, городской транспорт, инженерия. Они «роют» очень глубоко, обращаются к архивам.
Очень серьезный интерес к краеведению со стороны молодежи, которого лет пять – десять назад я не замечала. Можно сказать, что сегодня уже есть новое нарождающееся сообщество людей, интересующихся историей города. Многие, впитав в себя знания о городе, хотят заняться какой-то практической деятельностью и включаются, например, в волонтерские проекты по реставрации.
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 84 (6922) от 13.05.2021 под заголовком «С городом на одном языке».
Комментарии