Начинаем с букваря. В Петербурге прошел очный этап всероссийского этнодиктанта
В минувший понедельник в тишину и чопорность Президентской библиотеки ворвались этнические ритмы и громкие голоса наряженных в яркие национальные костюмы северян и северянок, собравшихся здесь, чтобы принять участие в очном этапе всероссийского этнодиктанта на 15 языках коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока РФ. Преимущественно жители Петербурга — студенты и участники национальных объединений, а также несколько гостей, приехавших с Таймыра и Ямала, писали под диктовку лекторов небольшие тексты на эвенском, корякском, мансийском, эвенкийском, нивхском, саамском, ненецком, хантыйском, чукотском, теленгитском, юкагирском, долганском, эскимосском, нанайском и вепсском языках.
ФОТО АВТОРА
Заочный этап этнодиктанта проходил с 14 по 21 февраля в арктических регионах России, а также в ближнем и дальнем зарубежье. По информации организатора акции — Ассоциации коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока РФ, — в ней были зарегистрированы более 1,5 тыс. участников по всему миру. Заочно диктант писали на 24 языках.
После приветствий, танцев и короткого инструктажа народ расходится к островкам-столам с табличками с названиями языков. Где‑то по 4 – 5 человек, где‑то — только лектор и «экзаменуемый». Тексты в сотню слов ведущий зачитывает трижды — сначала полностью, потом по предложениям с паузами и, если нужно, пояснениями, и только на третий раз так, чтобы пишущий успевал воспроизводить текст на своем бланке. Общее время работы, как на уроке, 45 минут.
Ксения Ануфриева в этнодиктанте участвует впервые, но с написанием сказки «Кукушка» на мансийском языке справилась быстро. Ксения — четверокурсница РГПУ им. Герцена (Институт народов Севера — ИНС), будущий педагог-культуролог, этнокультуролог. В Петербург она приехала из Ханты-Мансийского автономного округа — Югры, конкретно — из села Няксимволь Березовского района, которое стоит на берегу реки Северная Сосьма. Язык своего народа учила в школе — до пятого класса интенсивно, потом уже факультативно. О сложностях освоения наречия рассказывает так:
— Есть общий язык, а есть диалекты — нижне-сосьменский, верхне-сосьменский, сургутский, казымский… И так по всему региону ХМАО. Они очень различаются, многие слова в них видоизменены. То есть в целом ты речь понимаешь, но не стопроцентно. В школе язык было довольно сложно изучать — с правилами словообразования, морфологией. До этого мы, когда разговаривали на своем языке, интуитивно комбинировали слова.
Были и особые, субъективные, сложности:
— В родне у меня — коми-зыряне, ханты, манси и ненцы. Мама и папа разговаривали больше на коми-зырянском языке, бабушка только на мансийском, другие родственники — на хантыйском и ненецком. Вот у меня в голове и получилась смесь… Когда мне что‑то говорят, я в целом понимаю, но вот ответить правильно на каждом из этих языков уже не могу.
— Они хотя бы похожи между собой? — спрашиваю.
— Нет, совсем не похожи. Даже по характеру не похожи. Коми-зырянский говор — громкий, яркий, очень быстрый. А мансийский — тихий, скромный, сдержанный. Как и сам народ, наверное.
Бойкая голубоглазая Арина Мезенцева только что записала под диктовку преподавателя нивхскую сказку «Кыкык» про девочку-лебедь. Арина — будущий преподаватель родного языка. Дома у нее на нивхском не говорят, но она учила его в детсаду и начальной школе, правда, потом многое забылось.
— Я выросла в нивхской культуре и считаю себя нивхом, хотя и похожа на русскую. Но мои предки — нивхи. Поэтому считаю, что должна изучить этот язык и его развивать, — говорит Арина.
За соседним столом всего две девушки — выпускница ИНС Евгения Рольтынтонау читает на чукотском сказку про богатыря Юргэю, а второкурсница этого же института Татьяна Оттой трудится над текстом. Дело идет, но медленно, ведь чукотский — один из самых сложных языков коренных народов… Евгения признается, что учила язык, но все же не говорит на нем свободно.
Неподалеку работают также двое. Уроженка самого северного камчатского села Хаилино Олюторского района (это почти на границе с Чукоткой) Галина Харюткина даже не диктует, а будто рассказывает сказку про главного корякского фольклорного героя Кывуйкнеку своей сегодняшней «ученице» Евгении Энэнкэу. Женя — чукчанка по национальности, но училась в камчатском колледже и там изучала корякский, так что решила попробовать себя в этом языке. А ее лектор Галина Николаевна преподавала этот язык на родине на протяжении сорока лет, учила и малышей, и школьников, и взрослых на курсах по повышению квалификации.
— Это мой родной, мой любимый язык, — признается она. — Ученикам я всегда говорю: если ты не будешь говорить по‑русски, ты оглохнешь, а если забудешь родной язык — онемеешь. Когда я переехала в Петербург в 2017 году, у меня было такое чувство, что я лишилась многого. Я лишилась своей речи. Поэтому стала танцевать — через движения выражать свое «я». В клубе, где я занимаюсь, учу одноклубниц нашим корякским танцам.
Полсотни участников — самой младшей 11 лет, самому старшему 83, у каждого свой уровень владения языком.
— Кто‑то его знает, потому что всегда говорил на нем, есть те, кто владеет им слабо, а есть и такие, кто только примеривается к языку — пробует его на звучание и пытается записывать услышанное, — комментирует происходящее Светлана Чернышова, председатель Ассоциации преподавателей родного языка и литературы коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока (в эту ассоциацию входят учителя из всех северных регионов). — У нас нет задачи поставить оценку за знания. То, что в диктанте принимают участие и не владеющие языком, начинающие, тоже очень важно. Это значит, они проявили интерес к северным наречиям. Ведь цель нашей акции — дать возможность людям услышать эти языки, показать, что они живы, вызвать к ним интерес. Кто‑то, возможно, сегодня задумается о том, что свой язык стоит знать получше…
Чернышова рассказывает о проблемах в обучении языкам коренных малочисленных народов.
— Есть проблемы и с уровнем подготовки учителей, и с нехваткой учебников, методических пособий, программ, да и с мотивацией к работе в школе тоже… Не во всех населенных пунктах преподается родной язык местных народов, хотя должен. Это проблемы государственного уровня. Ситуация меняется к лучшему, но не так быстро, как нам хотелось бы, — поясняет она.
Этот этнодиктант прошел уже в четвертый раз. Нынешняя образовательно-просветительская акция проходила в рамках начавшегося Международного десятилетия языков коренных народов мира и стала официальным мероприятием ЮНЕСКО. Она также была посвящена Международному дню родного языка, который отмечается ежегодно 21 февраля.
— Все начиналось в 2019 году, когда в стенах нашего издательства на Литейном, 37, собрались всего десять человек, чтобы написать диктант на четырех языках — хантыйском, манси, ненецком и эвенкийском, — вспоминает Сергей Зубов, директор петербургского филиала издательства «Просвещение». — Сегодня в Президентской библиотеке собрались уже полсотни участников, а всего у этнодиктанта многотысячная аудитория — это мероприятие всероссийского масштаба.
Кстати, на встречу с любителями и знатоками языков коренных малочисленных народов в Президентскую библиотеку Сергей Зубов пришел с подарком — только что отпечатанным букварем языка уйльта — самой малочисленной народности, живущей на севере Сахалина.
— По данным последней переписи, их всего 295 человек, детей там от силы два-три десятка, — рассказал он. — Но и для них написан и издан букварь. Его на протяжении нескольких лет создавали специалисты Института антропологии имени Миклухо-Маклая, Института лингвистических исследований и два сахалинских автора. Как бы ни был малочислен народ, у детей должна быть возможность учить свой язык. Ведь все начинается с букваря…
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 33 (7362) от 22.02.2023 под заголовком «Начинаем с букваря».
Комментарии