Малгэ расскажет обо всем. Как и чем живет Дом бурятской культуры в Петербурге
На окнах в гостиной Дома бурятской культуры — полотна обоев, расписанные вертикальным монгольским письмом. На настоящие шторы или жалюзи у петербургского благотворительного фонда «Общество бурятской культуры «Ая-Ганга» денег не осталось — все ушло на ремонт и обустройство этой квартиры на первом этаже пятиэтажки на Приморском проспекте. Бывшую коммуналку город передал обществу в льготную аренду два года назад. Благодаря пожертвованиям и личному участию в ремонтных работах членов бурятской диаспоры и их друзей здесь создано уютное светлое пространство с очень теплой домашней атмосферой.
Урок бурятского языка для взрослых в Доме бурятской культуры ведет Дугарма Лигай./Фото автора
В гостях у сказки
В центральном помещении — большой овальный стол и школьная доска, здесь проходят занятия по монгольской каллиграфии и бурятскому языку.На стенах картины художника Анатолия Цыденова, написанные в старобурятском стиле «Буряад Зураг», яркие и ясные, с четкими границами и смыслами, они больше похожи на красивые иллюстрации к книге сказок. Говорят, истоки творчества Цыденова — в буддийской живописи, для которой характерны плоскостность, отсутствие светотени и перспективы, а также использование национального орнамента и узора в качестве декора.
Ту же яркость, узорчатость и какую‑то сказочную иллюстративность обнаруживаем в соседней комнате, где устроена инсталляция почти в натуральную величину: фрагмент каркаса юрты, под его сводами — стол, комод, длинный узкий сундук и даже походный буддийский алтарь. Почти все привезено из Монголии, только сундук самодельный.
— Мы в него превратили ящик, в котором в дацан когда‑то привезли отреставрированную скульптуру, — рассказывает хозяйка центра, президент общества бурятской культуры «Ая-Ганга» Цырендари Самбуева. — Наши студенты его раскрасили в стиле остальной мебели, получилось и удобно, и красиво.
Здесь проходят мастер-классы и фотосессии. Для лучшего погружения в далекую от берегов Невы бурятскую реальность гостям предлагают нарядиться в национальные костюмы. Они здесь есть всех размеров, самый маленький — на годовалого ребенка.
И еще в этой квартире, как и во всякой другой, есть кухня, где частенько пахнет вкусными буузами и бовами (бурятский хворост).
Школа для хранителей обычаев
Но главный, пожалуй, секрет активной, насыщенной и яркой жизни Дома бурятской культуры прячется в небольшой дальней комнате, заставленной шкафами, столами, вешалками и кофрами, — в мастерской по пошиву костюмов. Полноправная хозяйка здесь (она же единственная работница) — дипломированный мастер по созданию национальной бурятской одежды, глубокий знаток народных обрядов и древней культуры своего народа Наталья Буянтуева. Она родилась в краю, где очень крепки традиции и где большинство жителей — носители родного языка и хранители обычаев. Ее родное село Кижинга живет будто на границе двух миров: с запада подступают горы и тайга, на востоке — бескрайние степи.
Наталья, сколько себя помнит, всегда хотела шить.
— Бабушка мне разрешала за швейную машинку садиться, но только под присмотром. И как только она куда‑то уйдет, я зову деда: «Давай шить!». А когда я приходила из садика, иногда специально отрывала пуговицы с папиной рубашки и обратно их пришивала…
Бабушки-мастерицы шили внучке меховые рукавички, шапки, шубки, унты. Она же поначалу наряжала кукол, а позже, в школьные уже годы, шила шапки для отца и братьев. Вопреки желанию родителей, видевших дочку в будущем учительницей математики или физики, после школы поступила в профтехучилище на швею. Отработав год учителем труда в школе-интернате в своем селе, уехала в Иволгинский район — учиться в национальной школе ремесел, которую открыла Всебурятская ассоциация развития культуры (ВАРК).
У каждой детали, узора, предмета традиционной одежды — свои смыслы. О них будущим мастерам в школе ремесел рассказывали преподаватели из разных институтов Бурятии.
Наталья Буянтуева вспоминает, как училась шить бурятскую обувь — первая ее пара была детской.
— Для мальчика или девочки? — спрашиваю.
— А у нас нет различия, для мальчика или девочки. И даже нет деления на правую-левую ногу, сапожок-ичиги можно хоть как надевать. Он мягкий, и подошва мягкая, к ноге сам подстраивается.
Дипломной работой Натальи в школе ремесел был праздничный костюм для замужней женщины.
— Самое сложное в бурятском костюме не платье, не халат и не обувь, а головной убор, на его изготовление у меня и сейчас может уйти два-три дня, — рассказывает Наталья Цыденовна. — Приходится много клеить, чтобы шапка твердой была. Все делается вручную, вплоть до кисточки на колпаке. Когда я училась, в продаже не было шелковых ниток. Так мы покупали красную атласную ленту и, пока уроки идут, распускали ее, встав в концах длинного коридора. Потом плели из этих ниток кисточки.
После школы ремесел Наталья Буянтуева работала в ВАРК, затем — в Бурятском национальном лицее (изначально это была школа для детей чабанов-кочевников, но со временем превратилась в лицей для одаренных детей, где преподавались бурятский и японский языки, работали музыкальная, театральная школы и художественные мастерские).
А в 2000 году Наталья Буянтуева со своими учениками-лицеистами приехала на каникулы в Петербург. Город восхитил и буквально влюбил в себя молодого педагога.
— У меня брат как раз заканчивал десятый класс. Я ему говорю: Доржик, поезжай в Петербург поступать, знаешь, какой красивый город… Я же знала, что следом за ним отправят и меня за младшим присматривать. Так и вышло. Брат поступил в Аэрокосмический университет, там же потом познакомился со своей будущей женой. Сейчас они живут в Якутске, а я вот в любимом Питере осталась.
В Петербурге Наталья Буянтуева работала сначала швеей на крупном предприятии, потом в скорняжной мастерской. Заочно училась в Бурятском госуниверситете на факультете бурятского языка и литературы. Да только не окончила — на защиту диплома надо было ехать в Улан-Удэ. Она не поехала…
С представителями бурятского землячества Петербурга Наталью Буянтуеву двадцать уже лет назад свела ее бывшая ученица из лицея, а ныне известная бурятская певица Бадма-Ханда Аюшеева, которая приехала в Северную столицу, чтобы выступить на празднике «Сагаалган» — бурятском Новом году. Лидер и душа бурятского общества Петербурга Цырендари Самбуева обрадовалась знакомству со швеей-мастерицей, да еще и знатоком народной культуры. Стала привлекать ее к делам общины. А позже с энтузиазмом поддержала идею Буянтуевой создать национальный танцевальный детско-юношеский коллектив при фонде «Ая-Ганга» с тем же названием. С момента его создания в 2005 году Наталья Цыденовна остается художественным руководителем детского фольклорного коллектива и студенческого хореографического ансамбля «Ая-Ганга». Занимается с детьми, находит педагогов, организует выступления, сама придумывает и мастерит костюмы для каждого нового номера.
В ансамбле танцуют и совсем малыши, и школьники, и студенты. Буряты, калмыки, монголы, русские. Окончившие институт девушки порой не могут расстаться с любимым коллективом — продолжают выступать сами и учат подрастающие поколения звездочек. Потому и костюмы в мастерской Буянтуевой такие разноразмерные: самой маленькой артистке три годика, старшим солисткам — по 23 – 25. Сейчас в ансамбле танцует уже шестое поколение «Ая-Ганги», рассказывает она. У девочек из первого набора уже свои дети к школу пошли…
«Шапочный» разбор
Ленты ради ниток теперь не распускают: ткани, тесьму, пуговицы, украшения покупают в основном в Монголии.
— Каждое лето еду в отпуск домой — и обязательно сгоняю в Монголию за материалом, — говорит мастер. — Одно время в Петербурге работал магазин с китайскими шелками. Но потом он закрылся, и нужных тканей с орнаментами, кроме как в Улан-Баторе, не найти. Традиционно у дизайнеров считается, что цвета в отделке должны сочетаться, быть родственными. А у бурят, наоборот, они должны быть яркими и разными, контрастными. Чем более разноцветный наряд, тем лучше.
Наталья Буянтуева и Цырендари Самбуева любят рассказывать об особенностях и смыслах бурятского костюма.
— Все ведь связано с образом жизни, — поясняет Наталья, снимая с вешалки изящный многослойный наряд, расшитый блестками и парчой. — Конечно, этот костюм — концертный, стилизованный. Но обязательные детали бурятской одежды здесь присутствуют. Например, манжеты «туру», по форме напоминающие копыта животного. Варежек у бурят раньше не было, а зимы холодные. Руки согревали такие меховые манжеты. Отвернул туру — все пальцы прикрыты, в тепле, и за поводья держаться удобно.
Обязательный элемент для костюма замужней бурятки — жилетка.
— Если жилетка короткая, ее называют «уужа», если длинная в пол — «морин-уужа», — продолжает рассказ мастер. — Какая она будет, зависит от традиций района и от того, нарядная или повседневная это одежда. У платья девушки рукав цельнокроеный, у замужней женщины — втачной с фонариком. Женская юбка всегда с большим запахом, присобранная — на нее уходит 3,5 – 4 метра полотна. В такой юбке удобно сесть на коня и скакать.
Мужской костюм перепоясывается ярким кушаком, завязанным особым образом. Этот аксессуар, по словам Натальи Цыденовны, имеет особый смысл:
— Кушак — символ мужской силы, его оберег и защита, поэтому до него никому, кроме хозяина, нельзя дотрагиваться. Когда он не на поясе, его вешают в завязанном петлей виде.
Смысл есть у любой, самой мелкой детали. Например, национальная шапка «малгэ» — хоть женская, хоть мужская — всегда имеет наверху кисть из 108 красных шелковых шнурочков (108 — сакральное буддийское число). Они символизируют лучи солнца, сам конус шапки — Саянские горы, нижняя его часть — глубины Байкала, черный отворот — землю. Кстати, благодаря такой форме голова владельца бурятской шапки не нагревается в любую жару. А вот наверху петелька: по бурятским правилам, шапку нельзя опускать ниже пояса, поэтому ее всегда вешают за эту петельку на крючок повыше.
Наталья перебирает свои изделия и про каждое рассказывает что‑то любопытное:
— Это шапка хори-бурят. Вниз по конусу идут тонкие поперечные полоски-строчки, видите? Их одиннадцать, поскольку у прародителя бурят и его жены Белой Лебеди были одиннадцать сыновей, от них и пошли роды хори-бурят. Какой у хозяина шапки род, там и будет еще одна малозаметная строчечка. Так по шапке сразу понимали, кто ее хозяин и откуда. Разноцветные камни, нашитые на женской малгэ, говорят о богатстве хозяйки. Один камень — тысяча голов верблюдов, другой — тысяча овец, третий — тысяча лошадей…
Зачем «примеряют» традиции
Сейчас, перед бурятским Новым годом (по лунному календарю, праздник Белого месяца «Сагаалган» нынче выпал на 21 февраля, но посвященный ему большой концерт «Ая-Ганги» назначен на 11 марта), Наталья Цыденовна шьет костюмы малышам и старшей группе. Шьет по вечерам, после своей основной работы в центре искусств «Эдельвейс», где она трудится педагогом дополнительного образования — учит рукоделию петербургских ребятишек.
— С детьми, которые занимаются в «Ая-Ганге», Наталья Цыденовна старается говорить на бурятском языке, — рассказывает Цырендари Самбуева. — У нас в Доме бурятский учат в основном взрослые, но не слишком глубоко — так, чтобы знать его хотя бы на бытовом уровне. В Бурятии, кстати, еще не так давно тоже была проблема: не только традиции, свой родной язык народ забывал. Но сейчас запущено много программ по его восстановлению, проводят конкурсы, фестивали, организуют курсы…
А в Петербурге интерес к бурятской культуре у многих возникает именно благодаря костюмам, уверены в фонде «Ая-Ганга».
— Интерес ко всему национальному есть не только у бурят, многие выбирают нашу культуру, потому что у нас наряды шикарные, — говорит Цырендари Аюровна. — Кто только не берет наши костюмы: студенты РГПУ, Театральной академии, монголы просят на свои мероприятия, звонят из школ, детсадов, техникумов… Берут костюмы на праздники, на национальные конкурсы и фестивали. Приходят, просят рассказать о традициях, участвуют в наших мастер-классах. Фотографируются в «юрте», а потом выкладывают фото в соцсетях, отправляют видеоприветы родным и друзьям. И главное — себя в красивых национальных костюмах.
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 28 (7357) от 15.02.2023 под заголовком «Малгэ расскажет обо всем».
Комментарии