«Это мой мир». Ландшафтный дизайнер превратила болото в цветущий сад
Наталия Корякина – ботаник, член Российской национальной гильдии флористов, судья международного класса, ландшафтный дизайнер, организатор фестиваля «Парк-арт» в поселке Комарово, о котором писали «Санкт-Петербургские ведомости». Наталия и ее муж Андрей, единомышленник и соратник, – хозяева удивительного сада с разнообразной растительностью, прудом, оранжереями, неожиданными уголками. Посещение его оставляет неизгладимое впечатление у всех, кто там бывал. В нем живут растения более двух тысяч наименований...
ФОТО АВТОРА
– Наталия, про ваш сад говорят, что это место радости и фантазии. Расскажите, как создавалась это радость?
– Двадцать с лишним лет назад мы с Андреем купили половину старого дома послевоенной постройки и болотистый участок с сотней деревьев. Болото было жесточайшее. Начали все корчевать, завозили землю и песок, чтобы как-то осушать его. Сначала я делала попытки высаживать растения, как положено, как в ботаническом саду, где я раньше работала. Но потом поняла, что не все здесь может расти. Многим растениям тут плохо. Они мучаются. Неважный климат. Нужно идти на компромисс – более простые растения держать. И не плакать над каждым погибшим. Что живет, то живет. Что-то приходится пересаживать с места на место. Смотреть, где растению лучше, где хуже. Раньше пыталась собирать коллекции, этикетки ставила. Сейчас сажаю так, как растениям нравится. И сочетаю так, как они хотят.
– Откуда у вас такая любовь к природе?
– От мамы. Она с детства увлекалась ботаникой, ходила в кружки. Когда ей было шестнадцать, грянула война. Мама осталась в блокадном Ленинграде и стала медсестрой. Но при этом она так мечтала о растениях, что бегала к Ботаническому саду. Варежкой стирала иней со стекол, заглядывала внутрь и видела цветущие растения – сад жизни среди смертельного ужаса военной зимы. Она нам часто об этом рассказывала. Эта картинка и сейчас перед моими глазами...
– Какие редкие растения есть на вашем участке?
– Вот, например, рододендрон Кочи, это декоративный вечнозеленый низкорослый кустарник, требующий хорошего ухода, так как растет очень медленно. Я привезла его из Карпат. Здешний климат нравится рододендронам и хвойным. Он вырос диаметром около полутора метров.
На взгляд обывателя, наверное, ничего особенного: крошечные листочки, мелкие розовые цветы. Но специалисты поражаются, что на северо-западе имеется такой большой экземпляр. Ко мне приезжали московские ботаники – очень удивились. Может, это самая большая редкость в саду.
Многие растения из разных мест. Например, клематис – с Соловков. Оказалось, там много интересного, потому что микроклимат уникальный.
Не так давно из Чехии привезла актинидии. Есть мужской экземпляр с яркими розово-белыми листьями. Женский экземпляр поскромнее, зато дает плоды. В Праге я взяла черенок, и теперь она у меня плодоносит.
Есть у меня удивительное растение, привезенное из Швейцарии: стелется по земле, листья размером со спичечную головку. Ботаник из столицы смотрел-смотрел, посчитал тычинки и вдруг говорит: да это ж ива мелколиственная! Просто она жила на высоте две тысячи метров, а там суровые условия.
Еще в девяностые мы привезли из Эстонии довольно редкий можжевельник. Расплатились водкой – рубли им уже были не нужны... Давно говорю себе: ничего больше привозить не буду и все равно тащу и тащу. Сейчас мой сад – это театр с постоянно меняющимися декорациями. На каждом углу какой-то сюрприз, что-то неожиданное, за каждым кустом, за каждым поворотом дорожки.
– К какому стилю, по-вашему, тяготеет этот сад?
– Вряд ли можно назвать конкретный стиль, но думаю, скорее, к пейзажному, хотя наш сад очень индивидуальный... Многие мечтают иметь сад, но не хотят убиваться в нем,
поэтому делают дорожки плитками, газончик, кустики-цветочки... За таким садом просто ухаживать. Здесь же у меня больная голова рукам покоя не дает.
– Интересно, кто кого формирует: вы свой сад или сад вас?
– Думаю, это взаимно. Сказать, что я «дрессировщик» своего сада? Нет, конечно! Представляю, что не буду ухаживать за ним - природа быстро все захватит. Посыплются семена с елок... Это ведь участок среди леса. С дикими деревьями вообще шутки плохи. Причем елки более агрессивны, чем сосны. В общем, природа сильнее нас, однозначно. Возьмите старые дачи: люди жили, что-то делали, а уехали – и все поглощает лес. Ничего с этим не поделать, если нет рук человека, который бы за этим всем ухаживал.
Кстати, замечено: после месяцев пандемии коронавируса мир немного очистился, животные стали приходить в города и хорошо себя чувствовать... Так что мы не хозяева в этом мире.
– Комаровцы рассказывают про ваш пруд с карасями...
– Чтобы не было скучной ровной поверхности, мы насыпали на участке небольшой холм, который полого спускается в сторону леса. Вода стекает туда же. Когда я это поняла, то решила: тут должен быть пруд овальной формы. Не грядки же там делать. В любом саду хорошо устроить пруд. Я поставила там чурочки, на которых можно посидеть вечером, посмотреть на отражение заката в воде. Посадили там нимфеи и запустили трех простых карасей, которые зимой вмерзают в лед. С нашими карасями возни немного – они хорошо себя чувствуют. Над прудом у нас растет ива вавилонская.
А рядом, через определенную перемычку, куда вода из пруда может перетекать, я сделала болото, на котором прижились болотистые растения, в том числе и местные. Там живут и жабы. Как только мы включаем фонарь вечером, они приходят к нашему крыльцу. Андрей берет жаб, ходит с ними – они пригреваются в ладонях, им нравится.
– Скажите, а как все это ваше хозяйство переживает зиму?
– Зимой в нашем депрессивном климате тяжело. Андрей построил оранжерею, повесил прожектор, чтоб можно было работать и ночью. Теперь у нас две оранжереи. Одна прохладная, другая теплая. Я там, конечно, не огурцы и помидоры выращиваю. Долгое время работала с коллекцией суккулентов и кактусов. Потом и другие растения появились. Как только наступает весна, иду в оранжереи. Растения вытягиваются за зиму, им света не хватает. И я начинаю черенковать. Обрезаю головы, в песочек сажаю, так корешки образуются...
После 24 декабря, когда по минуточке прибавляется время дня, я перебираю все семена, которые у меня есть в коробках. В конце февраля – начале марта начинаются пересадки луковичных и прочее. Сею друзьям рассаду. Душистый горошек, бархатцы. В церковь отвозим много всего, в монастырь... Люблю раздавать, люблю, когда людям это нравится, когда восторг в глазах. Плохо, когда на сад смотрят, как на количество соток, не обращая внимания на растения!
В теплой оранжерее, придомовой, у нас тропические орхидеи: тилландсия, семейства бромелиевых – это родственники ананасов, но не ананасы. Они поселяются и живут на деревьях, но паразитами не считаются. Просто используют дерево в качестве опоры. У кого-то есть зачаточные корни, у других вовсе нет. Питаются влагой и воздухом. В общем, зелени хватает. Я люблю, когда все есть под рукой. В саду много растений для букетов. Идешь в гости: бум-бум-бум... и чего-нибудь подаришь радостного!
– Удивительно: ваш чудный сад перешагнул забор. Люди из леса тянут на участок какие-то саженцы, а вы наоборот...
– Наша калитка открывается в лес. Здесь мокро и влажно. Все моментально затягивает зеленым мхом. Когда порядок в саду мне надоедал, я шла в лес. Вылезла сюда со своими растениями. Здесь нами посажены клен европейский, горечавка. Я ее выкопала в Новгородской губернии. Местную лесную чернику подкармливаю золой. Черники здесь бывает море! Как-то выкопала тут канаву – и получился островок, покрытый ландышами...
– Наталия, а кто кроме вас с мужем и растений обитает на вашем участке?
– Тут полно птиц – дроздов, дятлов, синиц, пеночек. Весной прилетают снегири, в этом году сойки свили гнездо на пихте. Но явились наглые вороны и гнездо разорили. У нас есть компостный ящик для приготовления земли. Однажды выхожу в пять утра – у ящика сидит лиса и чавкает. Я позвала мужа, чтобы взглянул на гостью. Лиса даже не шелохнулась. И только когда совсем близко подошли, та нехотя ушла в лес.
Если мы, прогуливаясь, находим ежей, то несем домой. Кормим кефиром, потому что молоко им вредно. Предлагаем сыр или колбаску вареную. Когда ежик выспится, отпускаем его, скрепя сердце. Один задержался у нас на полтора года. Мы его подобрали больного, несчастного, он перебегал шоссе. Вылечили.
На 1-й Дачной улице поселка повесили знак «Осторожно, ежики». Кто-то его украл - заказали новый. И теперь на зиму надеваем на него чехол: «Ежики спят».
– Всякий, кто прогуливается по этой комаровской улице, удивляется необычным художественным объектам в жанре ленд-арта, которые за несколько лет превратили 1-ю Дачную в выставочное пространство. А нынче состоялся ваш фестиваль «Парк-арт»? Коронавирус не помешал?
– Совершенно не помешал. Люди засиделись дома и сейчас просто рвутся к творчеству. В этом году я никого не призывала. Все сами звонили, привезли уже готовые объекты. Мы просто их развесили. Человек пятнадцать очень активно участвовали в мероприятиях этого года.
– Но вернемся к саду. Что он, по-большому, значит для вас?
– Про мой сад могу сказать, что я строила для себя среду, отделяясь от внешней мишуры, занимаясь делом. Мой сад – это мой мир. Правда, иногда я из него выглядываю, контактирую, выезжаю, встречаю гостей. Слежу за новыми работами керамистов, ткачей, художников. Слушаю лекции. Вижу, что делают другие... Но в какой бы поездке мы с Андреем ни были, возвращаемся, открываем ворота, заходим и всегда говорим: «Как у нас хорошо!». И вот, пока силы есть, надо это поддерживать.
– Наталия, заглядываете ли вы в будущее вашего сада?
– Это самый печальный вопрос: когда мы уйдем, что будет с нашим садом? Природа возьмет свое. Но я бы не вынесла, увидев здесь заросли сорняков. Сама себе говорю: «Тихо, тихо...». А вообще лучше об этом не думать.
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 149 (6747) от 24.08.2020 под заголовком «Пока ежики не спят».
Комментарии