Чем дальше от нас «сороковые роковые», тем отчетливее проявляются две тенденции

C одной стороны, как‑то поделить память о победе в Великой Отечественной войне, а с другой — попытка превратить эту память в своего рода рутину.

ФОТО Milo Vad on Shutterstock

Мой дед Андрей Константинович Варсобин воевал недолго, у него, кажется, и не было статуса ветерана войны. Осенью сорок четвертого, едва ему исполнилось 17 лет, он ушел на флот добровольцем. Сегодня я начинаю понимать, что это и был подвиг — встать и сказать: «Мама, я ухожу воевать». Мальчишка… Не знаю, потопил ли он хоть один вражеский корабль, одолел ли в бою фрица. Знаю из его дневников, как ему было страшно в море у побережья Германии в 1945‑м. Он не любил об этом вспоминать. А я помню его конкретный подвиг — преодолев свои страхи, пойти защищать Родину.

Из таких подвигов сплавлялась Победа. Каждая история индивидуальна, каждое воспоминание о герое — глубоко личное, почти интимное переживание. Как рассказать о таких эмоциях в общественном поле?

Хорошим начинанием был «Бессмертный полк», но и это благое дело, как мне кажется, не избежало ошибок. Вроде бы преодолены попытки отдельных групп выйти 9 Мая на Невский со своими баннерами — «Дети блокадного Ленинграда», «Спортсмены блокадного Ленинграда» и т. п. Но тут же возникает множество других инициатив со словом «бессмертный». Об увековечении кого и чего идет речь? Не хочу обидеть заслуженных людей, но все это похоже на попытку сказать свое слово громче других. «Бессмертный полк» был ценен тем, что в нем все были равны и никто не выпячивал своего героя, не выталкивал свою группу героев вперед. А теперь?

Появляются на Пискаревском кладбище мемориалы: блокадному финансисту, костромичам, защищавшим Ленинград… Открыт памятник блокадному учителю… Почему именно учителю? Не пожарному, не работнику «Водоканала», не воднику? Ответ, думаю, очевиден для всех, кто следит за городской повесткой. Но так мы «делим» войну. Растаскиваем на профессии, на национальности…

Новые «двунадесять языков» привел Гитлер на нашу землю — но все народы СССР, жители разных уголков страны стояли плечом к плечу, чтобы отстоять наш город. Опыт единения народов мы все, живущие в странах, возникших после Советского Союза, не имеем права забыть. Так для чего разводить всех по разным могилам и по разным памятникам?

Память об общем подвиге должна оставаться живой. Она складывается из памяти о поступках и подвигах разных людей — сражавшихся на фронте, стоявших у станка, водивших поезда и пароходы, рубивших лес и трудившихся в колхозах по всей советской земле. Без этой живой памяти не будет настоящей памяти о войне, а без нее… Не то чтобы прожить нельзя. Можно, да как‑то стыдно.

Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 171 (7500) от 13.09.2023 под заголовком «Одна на всех».