Борьба с курением. Размышления о тщете административных усилий

Каждое утро одно и то же. В семь часов по лестницам расползается густой табачный дух. Дом старый, в стенах свищи, да и окон на лестничных площадках нет. Такие уж дома строили в начале 60-х годов прошлого века. В парадном лишь одно отверстие в божий свет: световой «фонарь» — башенка на крыше. Так что вентиляции никакой.

ФОТО pixabay

Дым распространяет сосед, вышедший на первый утренний перекур: стоит у мусоропровода, в одной руке смартфон, в другой сигарета, пепел кое‑как, не целясь, стряхивает в банку. Попадет — так попадет, не попадет — так пол засыплет. По большому счету мужик он положительный: спокойный, молчаливый, без нужды не хамит, в пьянстве не замечен, по ночам не шумит, на работу ходит… Вот только дух от него идет — густой табачный.

Было время, у мусоропровода, где он курит, вообще не было банки-пепельницы. Весь пол был усеян пеплом и окурками. Сначала соседи пытались воспитывать его. Но он только кивал и задумчиво ронял на пол очередную порцию пепла. Жильцы принялись ругаться с его женой и тещей, которые и сами не знали, как воздействовать, но клятвенно пообещали что‑нибудь придумать. Тогда‑то появились баночка и старая швабра. А на площадке время от времени кто‑то из членов семьи убирал пепел, а заодно и мусор, который нередко вылетает вверх, стоит приоткрыть мусоропровод. Особенно чище, правда, не стало. Но хоть что‑то…

Последующее «воспитание» приобрело двоякий (даже «троякий») характер. Кто‑то из соседей разместил на трубе мусоропровода фундаментальный плакат, распечатанный на принтере: «В соответствии с законодательством курение в парадном запрещено и наказывается штрафом. Уважайте нас и себя». Вторым вариантом стали небольшие рукописные бумажки с нелицеприятными, часто непечатными словами. Самыми ласковыми были «свинья» и «придурок». Правда, нередко они появлялись сразу после подметания площадки, а потому большинство жильцов постепенно начали воспринимать их как излишнюю грубость.

Еще один метод воздействия, как вскоре выяснилось, активно практиковала бабушка, живущая этажом выше. Каждый раз проходя мимо банки, она сбивала ее своей палочкой, рассыпая содержимое по и без того не блистающей чистотой площадке. А потом стучала в двери квартиры курильщика и требовала навести порядок. Время от времени, когда порядок наводили не сразу, она вообще вытряхивала банку на коврик перед дверями.

Конечно, ее активность была заметна всем соседям. В итоге курильщику и его семье начали… немного сочувствовать: мол, бороться со свинством еще большим свинством — этот как‑то неправильно. Тем более что бабушка вообще славилась в доме как любительница крутых методов воздействия на не приглянувшихся ей людей.

Однако ее неадекватность дала неожиданный результат. У соседей и молчаливого курильщика нашлась общая тема для разговора: обсуждение неприемлемого поведения бабушки. Причем курильщик выступал в роли внимательного слушателя, изредка поддакивающего собеседнику. А такое поведение, как известно, чрезвычайно стимулирует разговорчивых граждан.

Дружба — не дружба, но некоторое единение было налицо. И хоть площадка от этого не стала радикально чище, но жильцы притерпелись, притерлись и уже вполне доброжелательно — не без юмора — просили, проходя мимо: «Ты уж подмети после себя; и банку пора заменить; а не то… сам знаешь». И заговорщически улыбались, услышав его «угу».

Осталась, правда, причина для всеобщего недовольства — табачный дым и запах. Но и здесь случилось нечто непонятное. Кто‑то увидел, как сосед в приличную погоду выходит с сигаретой на улицу. Такую «заботу» о всеобщем благе оценили, возможно, решив, что воспитание начало действовать. А может быть, и правда — начало. Психология!

Плакат про штраф остался висеть на мусоропроводе. Ни у кого не поднялась рука снять его. Но теперь он вызывает лишь одну мысль: о тщете всей этой административной борьбы с курением.

О запрете дымить где не положено написано аж в двух городских законах: «Об охране здоровья граждан Санкт-Петербурга от окружающего табачного дыма и последствий потребления табака» и «Об административных правонарушениях». В первом перечислены все места, где нельзя курить (в том числе общие площади в домах и коммунальных квартирах). Во втором сказало, что за курение в тех местах, которые перечислены в первом законе, положены штрафы от 500 до 1500 рублей.

А теперь еще в закон об административных правонарушениях вносят уточнения, что штрафовать надлежит не только «табачников», но и «кальянщиков», и любителей никотиносодержащей продукции (тех же вейпов или снюсов). Поправки в закон уже практически приняты, однако сейчас у многих (в том числе и самих городских законодателей) рождается вопрос: кто и как будет следить за его исполнением, если некому было это делать и до исправлений?

Собственно, по поводу борьбы с курением ни у кого никогда не было иллюзий: ни запреты, ни штрафы не сыграют роли. Они годятся разве что для упоминания на объявлениях, прицепленных к мусоропроводу. Граждане-реалисты исстари знают, что нормальные взаимоотношения с соседями — результат общения, терпения, компромисса. В конце концов один имеет привычку жарить рыбу на пахучем масле и тем самым ароматизирует весь подъезд. Второй нередко забывает закрывать входные двери. Третий каждый день грохочет своим великом. Четвертый… пятый… шестой… А седьмой курит.

Можно ли жесткими выговорами и склокой заставить всех в одночасье измениться? Конечно, нет. А потому самое правильное — притираться друг к другу, постепенно привыкать и становиться ближе, чтобы в один прекрасный момент получить возможность говорить «без обид»: «Дружище, ну завязывай ты с курением! Самому‑то не надоело?».

Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 63 (7392) от 10.04.2023 под заголовком «Воспитание у мусоропровода».