Маркс. Кейнс. Фридман. Почему экономические теории не поспевают за практикой

Экономика как один из важнейших видов человеческой деятельности меняется каждый день. Котировки глобальных бирж обновляются почти ежесекундно, а межбанковские денежные переводы расходятся по всему миру благодаря сети SWIFT. За последние 100 лет изменились многие ключевые понятия - активы утрачивают «твердую» форму и уступают инвестиционную привлекательность финансовым суррогатам, криптовалютам и нематериальным активам. О том, успевает ли экономическая наука меняться вслед за инструментами рынка, в редакции «СПб ведомостей» рассказали президент НИУ «Высшая школа экономики» в Санкт-Петербурге доктор экономических наук Александр Ходачек и профессор факультета экономики Европейского университета в Санкт-Петербурге Юлия Вымятнина.

Юлия ВЫМЯТНИНА ФОТО Александра ДРОЗДОВА, Александр ХОДАЧЕК ФОТО Дмитрия СОКОЛОВА

Оппортунисты и «прихватизаторы»

- Своевременно ли сегодня говорить о фундаментальном изменении экономической теории? Может, эта экономика как научная дисциплина уже достаточно оформлена?

А. ХОДАЧЕК:

- Наш университет получает авторефераты диссертаций.. Так вот: за последние 15 лет по экономической теории пришло  2 - 3 подобных документа. Среди них  была работа, связанная с: Оппортунистическим поведением руководителей в период приватизации.

- Выходит, все теории пройдены, и в экономике больше не будет открытий? Но как же тогда экономическая глобализация, рост доли услуг и нематериальных активов в структуре ВВП ведущих стран мира?

А. ХОДАЧЕК:

- Доля услуг в ВВП в новейшее время выросла. На первых местах теперь ритейл и операции с недвижимостью. Это видно по структуре доходов Петербурга и Ленинградской области. 

Если говорить о теориях, то политики четко определяют свой «толк»: «новые правые» вооружились либеральными идеями Адама Смита и его ближайших последователей рубежа XVIII века - первых десятилетий XIX века. Яркий представитель этого направления - Маргарет Тэтчер - неоконсерватор, но за время нахождения в должности премьер-министра Великобритании она стала государственником.

Мне же интереснее движение «новые левые». Они-то как раз изменили теорию. После Второй мировой войны в Европе произошла переоценка ценностей. Положительные завоевания социализма и его классиков — Маркса и Энгельса - право на труд, на отдых, отпуска, образование - все это европейские левые взяли от СССР и распространили по миру.

Деньги за безработицу

- Любопытно, что роль денег - основы современного народного хозяйства - изменилась на наших глазах: возникли производные финансовые активы, а деньги из «менового товара» превратились, по сути, в долговые бумаги...

Ю. ВЫМЯТНИНА:

- В ХХ веке революцией в теории денег стал предложенный Кейнсом отход от принципа их нейтральности. По мнению Кейнса, деньги - по крайней мере в краткосрочном периоде - оказывают влияние на так называемые реальные переменные - выпуск, занятость, потребление, инвестиции... Это значит, что денежно-кредитная политика теоретически могла бы использоваться для стимулирования экономики - в частности снижения безработицы.

Сама по себе такая цель - снижение безработицы - была достаточно новой: наделение правом голоса рабочих в начале XX в. означало, что с их интересами теперь следовало считаться. Однако Кейнс полагал, что для стимулирования экономики лучше использовать фискальную политику, а не денежно-кредитную, поскольку эффект от нее сложнее спрогнозировать и он дольше распространяется.

Великая депрессия плавно перетекла во Вторую мировую войну. По ее окончании ряд политических соображений, включая боязнь распространения коммунистических идей, а также экономических потребностей - необходимость обеспечить быстрое послевоенное восстановление, привели к активному государственному вмешательству в экономику в течение длительного времени.

«Золотой век» развитых стран - примерно 30-летний период с 1945-го по 1975 г. - привел к рекордному за многие десятилетия росту доходов рабочих, распространившемуся на слои населения с низким и средним уровнями доходов. Увы, это закончилось высокими темпами инфляции при одновременном замедлении экономического роста.

- Матчасть, как сказали бы «технари», изменилась, а как же теория?

Ю. ВЫМЯТНИНА:

- Действительно, изменившиеся экономические условия требовали новых теорий. Однако сначала оказалась реанимированной старая - количественная — теория, согласно которой деньги в долгосрочной перспективе не оказывают влияния на реальные показатели, но влияют на уровень цен. Соответственно, чем больше в экономику вливается денег, тем больше шансов получить в перспективе высокую инфляцию.

Апологет этой новой старой теории - Милтон Фридман - фактически сформулировал основную цель денежно-кредитной теории, чтимую до сих пор, - обеспечение стабильной инфляции на низком уровне. Достигать этой цели предлагается с помощью инфляционного целеполагания (как теперь говорят, таргетирования), основанного на управлении ставкой процента. Остальное сделают рыночные силы - решат, сколько денег должно быть в экономике при такой ставке процента, какие проекты будут реализованы.

В этот момент уместно вспомнить, что экономика — наука социальная, а потому ее развитие отражает ценности общества или как минимум его правящей верхушки. Если задаться вопросом, кому выгодно инфляционное таргетирование, оказывается, что оно выгодно в первую очередь тем, у кого есть сбережения, капитал. Чем меньше обесценивание накоплений, тем меньше потери обладателей денежного дохода.

Это в значительной мере соответствует интересам тех, кто находится в верхней части распределения дохода и, как правило, близок к политической элите. Можно сказать, конечно, что стабильная низкая инфляция также в интересах пенсионеров, которые живут на свои сбережения.

Здесь важно помнить, что сбережения - часто довольно значительные - имеются в основном у пенсионеров развитых стран, тогда как в развивающихся государствах пенсионеры являются крайне уязвимой группой. Население развитых стран стареет стремительными темпами при растущей продолжительности жизни. Таким образом, есть значительный и численно растущий класс людей, заинтересованных не столько в активном экономическом росте, сколько в сохранении своих накоплений.

- Как пересматривается роль денег современными экономистами?

Ю. ВЫМЯТНИНА:

- Альтернативные теории денег в течение второй половины XX в. последовательно развивали теорию инфляции, согласно которой она является следствием конфликта интересов между «рабочими» и «капиталистами». Причем конфликта интересов, где рабочие всегда проигрывают.

Единственный способ уравнять права сторон в этом конфликте - ввести в него государство, которое должно ограничивать монопольную силу крупных компаний, сдерживать их стремление к росту прибыли и отстаивать права наемных рабочих. Этому способствовала так называемая политика управления доходами, пик применения которой в развитых странах пришелся на 1960 - 1970-е гг.

Заметим, что отказ от подобной практики совпал с переходом к политике ограничения инфляции, снижению роли государства в экономике и среди прочего публикацией в 1962 г. книги Фридмана «Капитализм и свобода». Основной тезис трактата состоял в том, что экономическая свобода (или свободный рынок) приведет и к политической свободе.

Парадоксы общей кассы

- Как видим, в рыночной экономике немало парадоксов. Вот один из них: левые - и в теории, и на практике - делали ставку на мировую революцию. И она, как ни странно, произошла, но уже по законам капитализма. Речь идет о глобализации, новом стержне современного экономического уклада. Как описывают феномен глобализации современные ученые?

А. ХОДАЧЕК:

- Американский экономист и социолог Иммануил Валлерстайн в своей теории мир-системного анализа показал, что глобализацию начали не государства, а корпорации. Наглядным примером в 1970-х стали японские корпорации. Как тогда говорили, вся жизнь японца от колыбели до кладбища проходила под знаком «Мицубиси». Возникли мировые объединения помимо ВТО, эволюционировала промышленная кооперация. Предприниматели стали внимательно относиться к стоимости рабочей силы. В итоге финская «Нокиа» делала платы и заготовки для сотовых телефонов, грузила их на самолет и отправляла в КНР, где китайский рабочий паял микросхему.

Глобализация - это как сказка в жизни. Шотландская креветка путешествует в Лондон через Юго-Восточную Азию, выгоднее перевезти туда-сюда, чтобы обработка в полуфабрикат шла в странах с низкой зарплатой. В это же время и по той же причине в США закрылось производство телевизоров. Бывший средний класс страдает от глобализации сильнее всего: остаются востребованными высококвалифицированные и низкоквалифицированные рабочие места.

- Но ведь глобализация сама по себе не плохая и не хорошая. Все зависит от условий работы в той или иной стране...

А. ХОДАЧЕК:

- На мой взгляд, образец это Скандинавия, удачно соединившая человеческое зерно социализма с рациональностью капитализма. Минимум коррупции, частная собственность. Развита система увязки средней зарплаты и дохода руководителей. Во главе угла социальное равенство и защита индивидуализма. Практически везде есть фонды национального благосостояния. Плюс политическая демократия.

Эта модель самая актуальная. У нас при Горбачеве пытались ее заимствовать, как и венгерскую модель. Не зашла ли скандинавская модель в тупик? На мой взгляд, нет, просто она трансформируется в сторону ограничения социальных благ. Шведы и норвежцы раньше принимали мигрантов охотно и много. Но те стали образовывать свои сообщества, а не принимать общественные ценности, например, Норвегии.

- Однако не все страны могут выстроить у себя такие социально-экономические системы, как в Скандинавии?

А. ХОДАЧЕК:

- Мы часто упоминаем «скандинавскую модель», но забыли, что принципы построения баланса производительных сил западные государства взяли у СССР. В нашей стране еще до революции возник совет производительных сил. Позже он перешел в двойное подчинение госплану и Академии наук. Сейчас им ведают Минэкономразвития и РАН.

- И что же взяли, например, прагматичные американцы?

А. ХОДАЧЕК:

- Систему макроэкономических показателей, 200 из которых контролирует правительство США. У нас сейчас отслеживается около 30 индикаторов. Деление на экономические районы в Америке также позаимствовали в СССР., переводя статьи советских эконом-географов.

Подготовили Александр Вертячих, Алексей Миронов

Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 215 (6324) от 19.11.2018 под заголовком «Маркс. Кейнс. Фридман. Кто дальше?».